Герои, почитание героев и героическое в истории - Карлейль Томас

Для всех смертных теперь вполне бесспорно, что управление нашей страной не было достаточно мудро. Руководить и управлять ею были поставлены люди слишком неразумные, и вот куда они ее привели; мы должны найти более мудрых – или мы погибнем! Этой степени прозрения достигла вся Англия; но пока еще не дальше. Вся Англия стоит, ломая руки и спрашивая себя почти в отчаянии: что же дальше? Билль о реформе оказался несостоятельным; Бентамовский Радикализм, евангелие «просвещенного Эгоизма», – вымирает или вырождается в Хартию о пяти пунктах12, среди слез и воплей людских. На что же теперь надеяться или что теперь пробовать? Хартия о пяти пунктах, Свободная торговля, Расширение Церкви13, Подвижной тариф; к чему, ради самого Неба, должны мы теперь приступить, чтобы нам не провалиться в пустую Химеру и не быть пожранными Хаосом? – Положение, не терпящее отлагательства и одно из самых сложных в мире. Божья Весть никогда не приходила к более толстокожему народу. Божьей Вести никогда не приходилось проникать сквозь более толстые покровы, в более тупые уши. Это – Действительность, говорящая еще раз чудодейственным, громовым голосом, из самого центра мира. Как неведом ее язык глухой и безумной толпе! Как ясен, неопровержим, грозен и в то же время благодетелен он для немногих слышащих. «Вы должны сделаться мудрее – или вы должны умереть! Вы должны сделаться более верными Действительности Природы, или пустая Химера вас поглотит. Вы исчезнете в вихрях огня, вы и ваш Маммонизм, Дилетантизм, ваша философия с Мидасовыми ушами, ваши Аристократы-охотники!» – Такова Божья Весть, дошедшая нам еще раз в наши дни.

Нужно, чтобы нами управляли с большею Мудростью, нужно, чтобы мы были управляемы Мудрейшими, имели Аристократию Таланта! – восклицают многие. Верно, в высшей степени верно; но как этого достигнуть? Следующее извлечение из статьи нашего молодого друга достойно внимания. «В настоящее время, – говорит он, – …повсюду раздается вопль, членораздельный и нечленораздельный, по «Аристократии таланта», т. е. по такому Правящему Классу, который действительно правит. Он не берет только жалованье за управление и в то же время никакими способами не может быть удержан от дурного управления, издания Хлебных законов и того, чтобы всячески нас дурачить. В такое время не будет совершенно бесполезно напомнить некоторым из наиболее зеленых голов, сколь страшно трудное дело добыть такую Аристократию! Надеетесь ли вы, друзья мои, что необходимая вам Аристократия Таланта может быть набрана сразу, первым попавшимся способом, из всего населения, расположена в наилучшем военном порядке и поставлена править над нами. Что она может быть отсеяна, как зерно от мякины, из Двадцати семи Миллионов Британских подданных, что какой-нибудь баллотировочный ящик, Билль о реформе или какая-нибудь другая Политическая Машина, при помощи какой бы то ни было деятельной Силы Общественного мнения, способны произвести упомянутый процесс отсеивания? О, если бы Небу было угодно, чтобы у нас было сито, чтобы мы могли хотя бы только представить себе какой-нибудь вид сита или ветрогона, или nec plus ultra14 механизма, доступного человеческому измышлению, который сделал бы это!

И тем не менее несомненно, что это должно быть сделано, это непременно будет сделано. Мы быстро катимся по пути к разрушению. Каждый час подводит нас к нему все ближе, пока оно, в той или другой степени, не наступит. Исполнение не подлежит сомнению; сомнительны лишь метод и затраты! Я даже укажу вам безошибочный способ просеивания, с помощью которого тот, у кого есть способности, может быть отсеян, чтобы править нами, и эта самая благословенная Аристократия Таланта будет нам в значительной степени мало-помалу дарована. Безошибочный способ просеивания, но в применении которого, однако, ни одна душа не может помочь ближнему, а всякий должен, с благоговейной молитвой к Небу, стараться помочь себе сам. Все дело в том, о, друзья, чтобы все из нас, многие из нас получили способность правильно узнавать талант, – чего теперь так страшно нам недостает! Способность правильно узнавать талант подразумевает правильное почитание его, подразумевает, – о, Небо! – подразумевает столь многое!

Например, ты, Бобус Хиггинс, крупный фабрикант колбасы, ты, кто поднимает такой крик из-за этой Аристократии Таланта, что, собственно, главным образом чтишь ты в глубине твоего большого сердца? Талант ли, т. е. благородное внутреннее достоинство всякого рода, о, несчастный Бобус? Тот благороднейший человек, которого ты видел в обтрепанном сюртуке, – оказал ли ты ему когда-нибудь почтение? Хотя бы только разобрал ли ты, прежде чем его сюртук сделался лучше, что он вообще благородный человек? Талант! Я признаю, что ты способен почитать славу таланта, силу, богатство, знаменитость или другие успехи таланта. Но сам талант – это вещь, которой ты никогда и в глаза не видал. Кроме того, чем более всего гордишься ты в самом себе, рассматриваешь ты в себе с наибольшим удовольствием твоим умственным взором в часы размышления? Признайся же, чем – только Бобусом в чистом виде, лишенным даже своего имени и рубашки и брошенным в таком виде перед обществом, – им ли ты восхищаешься, за него ли благодаришь Небо? Или же Бобусом и его кассовыми счетами, колбасными, в которых жир так и каплет, почестями, богатой обстановкой, запряженным пони шарабаном, до известной степени приводящим в восхищение некоторых лиц из холопской породы? Твоя собственная степень достоинства и таланта, имеет ли она для тебя бесконечную цену или только конечную, измеряемую степенью твоего денежного оборота и того, что ты получил похвалами или колбасами?

Бобус, ты находишься в заколдованном кругу, более круглом, чем любая из твоих сосисок. И ты никогда не подашь голос или не будешь сочувствовать никакому таланту, который уже добился того, чтобы за него подавали голос!» – Здесь мы ставим точку, ибо все читатели уже замечают, к чему «Индикейтер» теперь клонит.

«Да, больше Мудрости!» Но где найти больше Мудрости? У нас уже есть в некотором роде Коллективная Мудрость, хотя «классовое законодательство» и еще одно или два обстоятельства несколько ее искажают! Но вообще же, подобно тому как говорится: «Каков приход, таков и поп», – мы можем сказать: «Каков народ, таков и король». Тот человек оказывается поставленным и избранным, который наиболее способен быть поставленным и избранным. Кого могут избрать самые неподкупнейшие Бобусы, кроме как какого-нибудь Бобиссимуса, если они только такового найдут?

Или же, может быть, во всем Народе нет достаточно Мудрости, как ее ни собирай, чтобы составить нечто подходяще Совокупное! И такой случай также может произойти. Разоренный человек доходит до разорения, потому что в нем не было достаточно мудрости. Очевидно, что то же может быть и с Двадцатью семью Миллионами соединенных людей!

Но поистине один из неизбежнейших плодов Немудрости в Народе есть то, что он не может воспользоваться всей Мудростью, которая в нем действительно заключается. Он управляется не мудрейшим изо всех, кого он имеет и кому одному принадлежит божественное право управлять всеми народами. Он управляется лжемудрейшим или хотя бы только явно не-столь-мудрым, если только он наиболее ловок в других отношениях! Это неизбежнейшее следствие Немудрости, а также и печальнейшее, неизмеримейшее. Не столько то, что мы можем назвать ядовитым плодом, сколько всеобщая смертельная болезнь и отрава всего дерева. Ибо таким образом взращиваются, доводятся до гигантских размеров все сорта Немудростей и ядовитых плодов, до тех пор, пока, так сказать, древо жизни не сделается повсюду древом смерти и убийственная немудрость не покроет всего своею тенью. И тогда будет сделано все, что доступно искусству человека, чтобы заглушить повсюду всякую Мудрость при самом ее рождении. Поразить наш бедный мир бесплодием Мудрости – и сделать неподходяще Совокупным самую высшую Коллективную Мудрость, будь она собрана и избрана хоть самими Радамантом, Эаком и Миносом15, не говоря уже о пьяных десятифунтовых Избирателях с их баллотировочными ящиками! Теперь нет Мудрости: как же вы ее «соберете»? Это – все равно что промывать улучшенным способом ил Темзы, дабы найти в нем больше золота.