Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Глава 327[632]

О том, как попросил Скариан Тиранта сделать его христианином.

Ведомо мне, что беды и напасти лишь укрепляют высокий дух и закаляют волю, а потому уверен я, что бесконечные муки и потери ниспосланы мне Аллахом, дабы испытать мое терпение и упрочить мою честь и славу. Что же до неудач в любви, многих мужей воспламеняют они и побуждают к еще более решительному натиску, и коли теперь не найти мне, благородному королю, защитника и покровителя в столь справедливых моих любовных притязаниях, истинно перевернулся мир и исчезли в нем славные рыцари. Доблестный Маршал, в руках твоих — державная мирская власть, меч и щит, коими защищаешь ты святую христианскую веру, и вот с какой просьбой обращаюсь я к тебе: видя, что приняла крещение моя госпожа и королева, желаю я последовать славному ее примеру и прошу тебя крестить меня в святой вере христианской, быть мне братом по оружию до той поры, пока живем мы оба на этом свете, и пусть друг твой мне станет другом, а враг — врагом. Коли по душе тебе мои слова, велика будет моя радость. Но прежде чем перейти в вашу веру, желал бы я получить наставления о христианском законе и узнать, что есть Святая Троица, дабы с истинным благочестием принять таинство крещения, потому расскажи мне все, что знаешь об этом. Однако, судя по твоим великим подвигам, более разбираешься ты в рыцарском искусстве и в ратном деле, чем в Священном Писании.

И так отвечал Тирант:

Ваша правда, господин, не слишком много знаю я об этом, однако расскажу я вам то главное, что понял еще ребенком: не угодно святой христианской Церкви и нет ей нужды в том, чтобы истинные католики объясняли христианский закон либо доказывали его правоту, ибо на веру должно принимать его. Недоступен он рассудку, и, чем более о нем мыслишь, тем меньше знаешь, и лишь тот в силах постигнуть его, кого сам милостивый Господь просвещает свыше. И хотя жизнь мою посвятил я ратному делу, следует мне разбираться не только в мирских делах, но и в небесных, однако ж не столь велика моя ученость, чтобы позволил я себе рассуждать о Святой Троице, ибо высока она и недоступна разуму и, как ни напрягай его, не постигнуть до конца сей небесной премудрости.

Однако, в меру своего разумения, принялся объяснять Тирант королю все, что знал о христианской вере, так как понимал ее правоверный и благочестивый рыцарь, король же весьма остался доволен его рассказом: проникнувшись истинным благочестием перед таинством святого крещения, с благодатной помощью Святого Духа так сумел он постигнуть законы христианской веры, как если бы с младенчества был в ней воспитан. И сказал он с беспредельной радостью:

Славный Маршал, не мог я и помыслить, что под силу рыцарю подобный рассказ о Святой Троице, поражен я твоим тонким умом и возвышенною речью, и более открыл ты мне в вашей вере, чем те монахи, что жили в моем дворце. Теперь с Божьей помощью многое знаю я о Святой Троице, а потому прошу тебя объяснить, что есть на свете высшее благо, и, как станет мне это ведомо, немедля приму я христианскую веру.

Узнав о воле короля, вот что поведал Тирант.

Глава 328

О том, что есть на свете высшее благо.[633]

Не было согласия меж древними философами в том, что есть на свете высшее благо. Иные полагали его в богатстве и говорили, что более всего богатство почитается людьми, а богатые удостаиваются славы и почета. Так считал Вергилий, написавший книги о том, как достичь богатства, а также Цезарь, помышлявший обрести все золото мира. Другие видели высшее благо в рыцарстве, ибо по всему свету свершают рыцари славные подвиги. Так полагал Лукан, немало писавший о том в своих сочинениях. Некоторые утверждали, что прежде всего должно сохранять здоровье, ибо оно продлевает человеческую жизнь. Среди таких был Гален, много наставлений оставивший на страницах своих книг о том, как заботиться о здоровье, а также император Константин, который готов был пожертвовать всей своей империей, лишь бы почувствовать себя в полном здравии. Многие полагали, что любовь есть высшее благо на свете, ибо дарует она человеку радость и веселье, так писал Овидий в своих книгах о любви, а также мессер Джованни Боккаччо, описавший любовь Троила и Гризельды, а также Париса и Елены[634]. Иные почитали выше всего добрые привычки и нравы, ибо они способны облагородить и возвысить даже человека презренного, таково было мнение Катона, оставившего нам сочинения о добрых обычаях. И многие восхваляли мудрость, ибо через нее дано человеку познать Господа, и самого себя, и мир, сотворенный Господом. Так писал Аристотель в своих трудах о мудрости, а царь Соломон, которого угодно было Господу просветить великой мудростью, однажды так сказал: «Благословенна мудрость, ибо она есть свет души, и стар и млад почитает ее, она дает мне хитроумие, дабы судить на глазах властителей тех, кто того заслуживает, и награждает меня беспредельной памятью, и истинное удовольствие дарует мне, позволяя направлять народы мои в их помыслах»[635]. Мудрость — вот к чему надлежит стремиться человеку, и дороже она золота, и серебра, и драгоценных камней. Многие тщатся достичь мудрости, но не все с одинаковой целью: те, что желают показать, будто лучше всех на свете, одержимы грехом гордыни, они алчут знаний, дабы возвысить самих себя, потому пуста и высокомерна их мудрость. Другие стремятся к мудрости, чтобы с ее помощью обогатиться, и движет ими иной грех — жадность. Пристало им заниматься врачеванием, дабы достичь всех мирских благ. Некоторые добиваются мудрости ради громких похвал, движет ими тщеславие, и изучают они то, что ближе их природе — устройство небосвода и движение планет, свойства элементов и прочие подобные материи. Но есть и иные — те, кто жаждет мудрости, дабы познать самих себя, и простерта над ними благодать Господня, и светел их ум, и приобретают они знания ради благой жизни во славу Господа, они есть цвет и плоды мудрости, уготована им слава небесная, а имя им — мудрецы. Вот и все, господин мой, что могу я поведать в ответ на ваш вопрос, а знай я более того, с охотою рассказал бы. Теперь молю вас принять святое крещение, я же намереваюсь служить вам и быть вашим братом по оружию.

И отвечал король, что весьма тем доволен и что ничего иного не желает он на свете с такою силой, как стать христианином, и молил он как можно скорее обратить его в христианскую веру. Тирант же так сказал ему:

Господин, прежде прошу я вас принести клятву в братстве по оружию, обратившись лицом к Мекке, как принято у мавров, но помните, что поклянетесь вы в другой раз, как только станете христианином.

И согласился король сделать все так, как его просили. Тогда, дабы испытать волю короля, спросил его Тирант:

Господин, угодно вам креститься при всем народе или тайно?

Неужто, — отвечал король, — думаешь ты, что хочу я обмануть самого Бога? Желаю я стать христианином на глазах всех моих людей, дабы подвигло их мое крещение к тому, чтобы последовать за мною. И прошу тебя немедля передать им это.

Тирант, понимая, какую пользу для святой христианской веры сие может принести, проявил необыкновенную сметливость и не мешкая отправил гонца-мавра к Скариановым воеводам, дабы передать его волю: приказывает король верным подданным своим сей же час прибыть к нему со всем войском. Мавры же довольны были исполнить королевский приказ, поскольку велел Скариан явиться к нему не для войны и без оружия, что они и сделали.

Глава 329

О том, как крестился король Скариан.

После того как королева приняла крещение, Тирант освободил Скариана из темницы и доставил в город, поскольку согласился тот немедля креститься. На самой красивой городской площади по приказу Тиранта возвели помост и богато украсили его парчою и атласом, и король в прекрасных одеждах взошел на него и сел в красивое кресло, обитое парчою, как подобает королю. В углу помоста стояла приготовленная для случая серебряная чаша с водою. И еще велел Тирант соорудить широкую лестницу, по которой могли подняться на помост те, кто желал принять крещение.

Воеводы Скарианова войска, стоявшего поблизости, тем временем покинули лагерь со всеми воинами и прибыли в город пешими и без оружия. У самых ворот воины пропустили вперед рыцарей и воевод, а сами вошли в город вслед за ними. Оказавшись на площади, где возвели помост, отвесили воеводы королю глубокий поклон и спросили, зачем угодно было ему позвать их. Король же громким голосом повел такую речь:

Приветствую вас, мои вассалы, родичи и братья. Узнайте же, что снизошло на меня милосердие Господне и снизойдет оно на вас, коли пожелаете. Просветило оно мою душу и разум, за что безмерно я благодарен этому доблестному полководцу- христианину, ибо вывел он меня из темницы на свободу и наставил на истинный путь святой христианской веры, потому знаю я теперь наверняка, что секта Магометова — лжива и порочна, а всех, кто верит в него, ждет верная погибель и вечное проклятье. Призываю я вас и приказываю, как есть вы мои добрые вассалы и братья, последуйте моему примеру и креститесь немедля. Доверьтесь же мне: обещаю я вам и клянусь, что, приняв святое крещение, спасете вы ваши души. Пусть те, кто последует за мною, останутся на месте, те же, кто не желает креститься, пусть уйдут, дабы дать место другим.