Кровавый век - Мирослав Попович

Именно этим вызваны изменения идеологических ориентиров сталинского режима почти сразу же после начала войны.

Сталину было ясно, что люди не будут умирать за «социалистические преобразования» – ни за колхозы, ни за государственную собственность на орудия и средства производства. Они будут умирать за право жить и не быть рабочим скотом завоевателя. Это простое, но не очень ясное мироощущение и было определено как «моя Родина», что означало то минимально необходимое пространство для жизни и надежд, которое люди имели до войны.

Впоследствии дополнениями к этой идеологии становились все больше возрождавшиеся русские национальные ценности, что находило проявление в восстановлении звания «офицер» и в мундирах с погонами, очень похожими на мундиры старой российской армии; эти и другие русские патриотические ценности достаточно неловко дополнялись панславизмом, который, в конечном итоге, не прижился как идеология, оставив в армейском быту только полушутливое обращение «братья-славяне». Однако русский национализм не мог быть главным всеобъемлющим чувством солдатской массы хотя бы потому, что русские составляли не больше двух третих армии. На деле «советский патриотизм» был своеобразной защитной реакцией против угрозы потери основных жизненных ценностей в результате нацистского порабощения.

Советский тоталитаризм в политической системе Большой коалиции

Война свела лидеров очень разного политического и личностного типа: Сталина – жестокого и коварного прагматичного диктатора-коммуниста; Рузвельта – левого либерала и масона, хорошо воспитанного джентльмена из старого уважаемого рода и безусловного волевого лидера американской нации; Черчилля – консервативного политика, циничного, твердого и мудрого премьера правительства сравнительно небольшого демократического европейского государства и в то же время наибольшей и самой старой империи планеты. Кроме общей опасности и общих врагов их, казалось, ничего не объединяло – даже в паре англоязычных демократов не было полного единства во взглядах на характер войны и мира. Если Рузвельта к Большой коалиции толкали идеологические рассуждения не меньше, чем национальные интересы Соединенных Штатов, то и Сталина, и Черчилля в антифашистский союз привели перипетии истории. По крайней мере, Сталин до последнего момента искал другой выход, чтобы не присоединиться к англосаксам, а выступить их спасителем в борьбе против Германии и возглавляемого ею блока и диктовать свои политические и идеологические условия всему миру.

Но получилось так, что коммунистическое государство, играя первую силовую роль в военном объединении, не наложило отпечатка своей идеологии на союз противников тоталитаризма, а присоединилось к тем лозунгам и постулатам, которые были провозглашены либеральной демократией.

Африка. Британская пехота в атаке

В 1940–1941 гг., когда Сталин ожидал за «железным занавесом» (этого выражения тогда еще Черчилль не придумал), а Англия одна в Европе сопротивлялось наступлению нацизма, мировая ситуация складывалась для западной цивилизации наиболее тревожно. Итальянские и немецкие войска воевали против англичан только на границах итальянской африканской колонии – Ливии, казалось, на далеких пустынных окраинах цивилизованного мира. Однако в действительности речь шла о других масштабах. Война велась в арабском Магрибе, на подступах к Египту и Суэцкому каналу. Падение Франции значило или могло означать немецкий контроль над французским Марокко, Алжиром и Тунисом, над Сирией – то есть практически над большей частью арабского мира. Наиболее горячей точкой арабского Востока тогда была Палестина, где в 1922-м, 1929-м и 1936 г. проходили антиеврейские волнения. Их организатор, непримиримый враг еврейства и сочувствующий нацизму муфтий Иерусалима, хаджи Амин эль-Хусейн, после подавления восстания в 1936 г. перебрался в Берлин. Британская королевская комиссия в следующем году пришла к выводу, что евреи и арабы не могут жить в одном государстве, и рекомендовала разделить Палестину на еврейскую и арабскую части (отдав последнюю Трансиордании) и подмандатную территорию – город Иерусалим. Евреи были готовы к переговорам, а арабы, поддерживаемые Германией, не соглашались ни на какой компромисс.

При таких обстоятельствах началась война. Великобритания с огромным трудом поддерживала равновесие на Ближнем Востоке, пытаясь как можно меньше идти на уступки евреям. 30 тыс. палестинских евреев записались добровольцами в английскую армию, но некоторые сионистские организации – радикальные последователи Жаботинского, «Иргун цвай леуми» и «Лохамей Херут Исраэль», или «группа Штерна» (лидера, убитого англичанами в 1942 г.) – вели вооруженную борьбу за независимость Израиля против всех, включая англичан.

В 1941 г. под контролем нацистской Германии оказались Ирак, где была установлена пронемецкая диктатура Рашида аль-Гайлани, и Иран, шах которого Реза Пехлеви имел откровенно немецкие ориентации. Только после начала советско-немецкой войны англичане вернули власть в Ираке прозападному Нури эс-Саиду, а Иран в августе 1941 г. был оккупирован английскими и советскими войсками. Реза-Шах Пехлеви отрекся от престола в пользу своего 22-летнего сына, настроенного прозападно, и выехал в почетную ссылку, где и умер.

В сложной ситуации оказалась Турция. Подписание советско-немецкого договора 23 августа 1939 г. поставило ее перед угрозой давления со стороны СССР, тем более, что проарабская политика Германии создавала дополнительную опасность с юга. При этих условиях наследники диктатуры Кемаля Ататюрка пошли на укрепление отношений с Англией. Однако победы Германии на Балканах явно усиливали чувство дружбы к новому балканскому соседу, результатом чего стал соответствующий договор, подписанный Турцией и Германией в канун 22 июня. Неопределенное положение нейтралитета с проанглийскими умонастроениями продолжалось, в сущности, всю войну.

Японский фактор в мировой войне также следует принимать во внимание в совокупности с антизападными факторами в широком азиатском регионе.

Достаточно большое влияние имели нацисты в странах Латинской Америки. Наибольшие государства Южной Америки – Бразилия, Аргентина и Чили – находились под властью диктатур, открыто настроенных пронемецки.

Япония решила взять курс на Юг на совещании при участии императора, которое состоялось 6 сентября 1941 г. Это означало войну против Англии и США при временном нейтралитете со стороны СССР, пока ослабление Советского Союза в войне с Германией и решающие успехи в бассейне Тихого океана не подготовят условия для легкого разгрома русских. Борьба между северным и южным вариантами отображала соперничество армии и флота, генерального и морского генерального штабов, которое присутствовало в образованной в 1937 г. ставке, подчиненной непосредственно императору. Как и в случае с Россией, морская стратегия имела глобальный характер, армейская – континентальный и более ограниченный непосредственными интересами империи. Однако в этот раз решение было принято генералами и адмиралами единодушно; характерно, что премьером с почти диктаторскими полномочиями в этот период войны был военный министр и начальник Генерального штаба Тодзио Хидеки. Генерал Тодзио и другие руководители армии считались с тем, что большая война будет требовать ресурсов, которые бедная на сырье Япония могла бы отобрать у соседей. В первую очередь это была Голландская Индия (Индонезия), где добыча нефти в 20 раз была более высока, чем в Японии (а японская нефть обеспечивала едва 10 % потребностей страны). Континентальная стратегия и победа над Россией очевидных экономических результатов не давали.

Решение о начале войны было принято в 14 часов 1 декабря 1941 г. в императорском дворце императором на совещании в его присутствии и присутствии всего кабинета. Япония в результате военных действий разгромила американский флот на базе Пёрл-Харбор на Гавайских островах и захватила Филиппинские острова, о. Гуам, Гонконг, Британскую Малайю с Сингапуром, Бирму, острова Ява, Суматра, Борнео, Сулавеси (Целебес) и другие в Тихом океане, тем самым обеспечив контроль японского флота над огромной акваторией.

Японцы захватили Филиппины

Агрессия в Тихоокеанском бассейне дала Японии экономические и стратегические преимущества и имела в Азии большой политический резонанс. В первую очередь в Таиланде Япония укрепила диктатуру правительства Пибуна Сонрама, давно прояпонски настроенного, но слишком осторожного до побед над западными странами. Далее, 1 августа 1942 г. в Бирме было установлено административное управление во главе с Ба Мо, который впоследствии стал главой правительства Бирмы, провозглашенной 1 августа 1943 г. независимой. В конце 1942 г. был принят «Основной курс относительно Китая во имя успешного завершения войны в Великой Восточной Азии», следствием которого явились переговоры генерала Тодзио в Нанкине с главой прояпонского правительства Китая Ван Цзинвэеем и ряд соглашений. В октябре 1943 г. независимость была провозглашена Филиппинами, которые здесь же подписали договор о союзе с Японией. 5–6 ноября 1943 г. состоялась конференция стран Великой Восточной Азии, в которой приняли участие представители правительств Японии, Китая (то есть нанкинского правительства Ван Цзинвэя), Маньчжоу-Го, Филиппин и Бирмы. В принятой конференцией декларации, между прочим, говорилось: «Все страны Великой Восточной Азии, взаимодействуя, успешно завершат войну, освободятся от Соединенных Штатов и Англии, обеспечат себе свободу и самооборону, построят Великую Восточную Азию и внесут свой вклад в дело установления мира во всем мире. Все страны Великой Восточной Азии, сотрудничая, обеспечат ее стабильность и создадут основанный на морали режим сосуществования и процветания; взаимно уважая свободу и независимость, претворят в жизнь дух взаимопомощи и согласия и установят дружеские отношения; тесно сотрудничая в деле экономического развития, будут крепить дружбу со всеми странами, ликвидируют расовую дискриминацию, откроют новые ресурсы и тем самым внесут вклад в дело мирового прогресса».[580]