Освобождение животных - Питер Сингер

стратегии содержится попытка нанести тайный вред кажущемуся правдоподобию

господствующей ныне позиции путем разоблачения ее с помощью исторических

источников.

Позиции отношения к животным со стороны предшествующих поколений не являются

убедительными, потому что они сформировались на положениях религиозных,

нравственных, метафизических, которые сейчас устарели. Поэтому мы не должны

отстаивать принципы нашего отношения к животным так, как это делал Св. Фома

Аквинский. Рассматривая, например, защиту им своих принципов отношения к

животным, мы должны быть готовы признать, что Фома Аквинский использовал

религиозные, нравственные и метафизические идеи своего времени для маскировки

голой самозаинтересованности человека в его отношении к другим животным. Если мы

видим, что минувшие поколения считали правильными и естественными позиции,

которые мы сейчас называем не иначе, как идеологическим камуфляжем их

практических интересов и если в то же самое время невозможно отрицать, что мы

продолжаем использовать в угоду нашим собственным интересам меньшинства

(разрушая при этом интересы большинства), мы можем быть убеждены в более

скептической точке зрения на подобные оправдания нашего собственного поведения,

которое опять же мы сами считем правильным и естественным.

Западные позиции отношения к животным исходят из двух корней — иудаизма и

античной Греции. Эти корни объединились с христанством и с ним распространились

по Европе. Более просвещенные взгляды на наши отношения с животными возникали

только постепенно, когда мыслители начинали очерчивать эти отношения независимо

от церкви, и в самых фундаментальных вопросах эти отношения, несомненно,

признавались в Европе в течение XIX столетия. Поэтому мы можем разделить

историческое обсуждение нашего вопроса на несколько частей — дохристианскую,

христианскую, эпоху Просвещения и после нее.

Дохристианское мышление

Отправной точкой зрения здесь, по-видимому, может считаться сотворение вселенной.

Библейское повествование о сотворении мира дает очень ясное представление

иудейским народом природы отношений между человеком и животным. Вот один из

прекрасных примеров, как древний миф отдается эхом в нашу реальность:

«И сказал Господь, пусть земля произведет на свет живые творения по роду своему,

рогатый скот и пресмыкающихся, и зверей земных по роду своему и так это было. И

создал Господь животных земных по их виду, и рогатый скот по его виду, и каждое

существо, что ползает по земле по виду его: и увидел Господь, что хорошо это было.

И сказал Господь, пусть создастся человек по нашему образу, по подобию нашему, и

пусть господствует он над рыбой в море, и над птицей в воздухе, и над землей, и над

каждым пресмыкающимся, что ползает по земле.

Так создал Господь человека по образу своему, в образе Господа создал он его,

мужчиной и женщиной создал он его.

И благословил Господь их. И сказал Господь им: «Плодитесь и размножайтесь, и

наполняйте землю снова и снова, и покоряйте ее, и господствуйте над рыбой в море и

над птицей в воздухе, и над каждым живущим созданием, что двигается по земле».

Библия говорит нам, что Бог создал человека по своему собственному образу. Мы

можем толковать, что это человек создал Бога по своему собственному образу. В

любом случае это ставит человека в особое положение во вселенной как создание,

единственное из всего живущего, имеющее богоподобный облик. Кроме того, Бог в

заключение подробно и ясно сказал, что дает человеку господство над каждым на земле

живущим существом. Истинно также и то, что в райском саду это господство не было

связано с убийством других животных для употребления в пищу. Стих 29 первой главы

«Книги Бытия» сообщает, что по-началу человек жил среди трав и плодовых деревьев и

Рай часто изображается картиной полнейшего мира, в котором какого либо рода

убийство не имело места. Человек властвовал, но в этом Раю раннего периода его

деспотизм имел великодушный, благосклонный характер.

После совершения грехопадения человека, за которое Библия возлагает

ответственность на женщину и на животное, можно понять, что убийство животных

становится допустимым. Бог сам одел Адама и Еву в шкуры животных, прежде чем

выдворить их из райского сада. Их сын Авель держал овец и из своего стада приносил

жертвы Богу. Затем наступил всемирный потоп, когда остатки всего сотворенного были

почти полностью стерты с лица земли, чтобы наказать человека за его злобную

греховность. Когда воды схлынули, Ной взблагодарил Господа, принеся в огневые

жертвы «каждого чистого зверя и каждую чистую птицу». В свою очередь, Бог

благословил Ноя и в заключение закрепил господство человека такими словами: «И

благословил Господь Ноя и его сыновей и сказал им: плодитесь и размножайтесь в

числе и наполняйте землю снова и снова. И да убоятся вас и исполнятся ужаса перед

вами каждый зверь на земле и каждая птица в воздухе, и все, что передвигается по

земле, и все рыбы в море, в ваши руки они отдаются. Каждое существо, что двигается,

будет мясом для вас, даже каждое зеленое растение даю я вам».

Такова базовая позиция древне-еврейских составителей Библии по отношению к живой

природе нечеловеческого происхождения. Это истина, что пророк Исайя осуждал

принесение в жертву животных, и книга Исайи содержит чудесные идиллические

картины, когда волк живет вместе с ягненком, лев, подобно волу, питается соломой и

«они не познают ни беды, ни разрушений на моей святой горе». Вместе с тем, такая

утопическая картина не содержит принуждения к немедленному ее принятию. И в

Старом Завете разбросано немало пассажей, настолько ободряющих наличием разной

степени доброты к животным, что это дает возможность утверждать о запрещении

тогда безрассудной жестокости. Однако и в этих отрывках нет ничего, бросающего

вызов общему взгляду, утверждаемому Книгой Бытия, что человек — вершина

творения, что все остальные творения переданы в его руки, и что он имеет

божественное разрешение убивать и поедать их.

Вторым источником древних традиций для западной мысли выступает Греция. Здесь

прежде всего мы сталкиваемся с конфликтными тенденциями. Дело в том, что

древнегреческая мысль не была ни унифицированной, ни постоянной; она делилась на

соперничающие школы, строила свое учение на доктринах каждого ее основателя.

Одна из них, школа Пифагора, была вегетарианской и призывала своих последователей

относиться к животным с уважением возможно потому, что они верили в то, что души

умерших людей переселяются в животных. Но самыми важными были школы Платона

и его ученика Аристотеля.

Поддержка Аристотелем рабства хорошо известна; он считал, что часть людей самой

природой предназначена к рабству и что рабство для них — это правильный и

естественный удел. Я упоминаю об этом не для того, чтобы дискредитировать

Аристотеля, а потому, что это необходимо для понимания его позиции по отношению к

животным. Аристотель считал, что животные существуют для служения целям людей,

хотя в отличие от составителей Книги Бытия, он не усматривал глубокой пропасти

между человеком и остальным миром животных. Аристотель не отрицал, что человек

тоже животное; в действительности он определял человека как животное разумное.

Разделяя положение об общей природе животных, он, тем не менее, считал это

недостаточным для подходов к ним как к равным. По Аристотелю человек, по своей

природе являющийся рабом, без сомнения есть существо человеческое и по своим

талантам, способностям чувствовать удовольствие и боль, таков же, как и другие

человеческие существа, но исходя из его предназначения должен быть в подчинении

свободного человека, Аристотель относил его к категории «живого инструмента».

Совершенно открыто Аристотель помещал бок о бок в единой фразе: раб это тот, кто

«хотя и остается человеческим существом, является также предметом собственности».

Если разницы в умственных способностях между человеческими существами

достаточно, чтобы одни были хозяевами, а другие их собственностью, Аристотель

должен был прийти к мысли о правильности человеческого верховенства над