Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто такой Лион? — Габриэль скрыл блеск в глазах, с печальным сочувствием воззрился на соседа.
Август взглядом указал на кровать, что сейчас принадлежала Габриэлю.
— Мы с ним дружили. Души самоубийц не уходят на тот свет. Они остаются в Закулисье…
— Ты искал его там?
Прежде чем ответить, Август помолчал, прислушиваясь к шуму неутихающего дождя, но одеяло, в которое так хотелось укутаться, было под ним.
— Он с детства знал, что будет изгнан, а у меня был слабый дар. Мне дали шанс, я поступил в академию. Все надеялись, что дар проявит себя… Лион боялся, что я его брошу из-за этой разницы. Но даже если бы я не стал бы изгнанником, я бы не оставил его. Он ушёл в Кобру, а когда мне вынесли приговор, он вернулся, чтобы забрать меня с собой. Ему было здесь плохо, и он надеялся, что со мной станет чуть легче. Он должен был пойти на ритуал раньше… он не смог. Один из этапов ритуала подразумевает жертву — нужно убить человека, которого сильно любил в мирской жизни, чтобы показать тьме, что ты отрекаешься от любви. У Лиона никого не было, кроме меня. Помню последний наш разговор. Он пытался со мной говорить, но смысл его слов я понял слишком поздно… он сделал это с собой, потому что я ему не ответил.
Габриэль любопытно его разглядывал. Он не только выбрал правильное оружие, но ещё и вонзил его в самое уязвимое место, и теперь, пока Август говорил, Габриэль держал этот нож в его ране, как его рука лежала на Августовом плече.
— Но ведь в башне никого не держат насильно. Почему он не ушёл?
Габриэль крепче сжал воображаемый нож — плечо Августа было таким же холодным, как рукоять.
— Нас всех держит клятва. И магов в том числе. Те, кто уходил — их начинали мучить видения, звать за собой. Они сводили с ума, вынуждали вернуться. Те, кто не возвращался… я слышал, они безнадёжно сходили с ума.
Август взял его за руку, где был бинт, размотал его, обнажив порез. Затем провёл указательным пальцем по порезу, и от его прикосновения порез исчез, как линия карандаша под клячкой.
— Дар целительства, — прошептал Август, и руки его сверкнули так, как не должны сверкать у изгнанников.
***
Тёмный башенный коридор освещался факелами, пламя потрескивало, и факела испускали тёплый сандаловый аромат. Габриэль наступал босыми ногами на холодный пол. Он мёрз всегда и везде, поэтому перед тем как выйти, предусмотрительно накинул на себя плащ. Кобровцы поднялись по винтовой лестнице в башню. Август завернул в одну из комнат, Габриэль последовал за ним.
Была глубокая ночь.
В руках обоих были фонари, ими кобровцы освещали себе путь, ведь Змеиный Час давно пробил, и коридоры башни накрыла кромешная темнота. Про Змеиный Час ходило множество слухов, будто коридоры меняют свои направления и ведут не в те комнаты, а лестницы становятся бесконечными, и ступивший на них может навсегда потеряться в лестничных лабиринтах, будто беспризорные духи начинают охоту на тех, кто осмелится прогуляться по коридорам. Может быть, все эти легенды были правдой, а может лишь страшилками, не позволяющими кобровцам шляться по коридорам ночью. Чем бы то ни было, Август, перед тем, как пойти, надел на себя несколько защитных амулетов, и повесил один на Габриэля.
Чердак башни представлял собой помещение с узкими арками вместо окон. Габриэль и Август оказались в самом эпицентре дождя вокруг клокочущих капель, в месте, где рождается ветер. По серому полу растекались лужицы, отражающие дрожащие огоньки свеч и сгрудившиеся над башней тучи, такие густые, что если высунуть руку из арки — тучи проглатывали её, рука исчезала. Удивительно, но тучи находились снаружи и не просачивались внутрь.
Кобровцы потушили фонари, так как комнату портала освещали свечи, которые несмотря на сквозящий здесь ветер не гасли, и пламя не металось, как если бы ветер не касался его.
На противоположной от двери стене находился портал: тринадцать привинченных к стене полок, своей композицией напоминающих арку. На каждой полке лежали магические предметы: стеклянные колбы с цветными жидкостями, недовольно бормочущие и изверагющие пузырьки, странно обтёсанные камни, баночки со смесями порошков и трав, плетения из толстых мохрящихся ниток, крохотные книги заклинаний, хрустальный шар на подставке, карты таро и мешочек с камнями. На каждой полке взгляд невольно останавливался, цепляя детали — руны, нацарапанные изображения, бусины или нитки мулине. Тринадцать магических артефактов собрались вместе, чтобы напитать энергией пустоту между полками и открыть врата в иное измерение. Пространство в центре, где воображение дорисовывало дверь, вело в небо. Шаг в портал — и вот ты уже летишь с тысячаметровой высоты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Дверь с шумом захлопнулась, и кобровцы обернулись. Август — испуганно, Габриэль — с раздражением.
Габриэль уныло осмотрел строение и не нашёл ничего интересного для себя. Ни ответа, ни секретного хода к тайному хранилищу книг великого архимага, которые вполне могли бы учить целительству.
— Отсюда начинается ритуал, — сказал Август. — Этот же портал ведёт в Закулисье. Ничего не трогай!
Габриэль послушно убрал руку и обернулся.
— Тебя не накажут?
— Сюда приходить не запрещают. Некоторые приходят сюда молиться.
Габриэль перевёл взгляд на вершину портала, где на стене было высечено лицо Двуликой — лицо демоницы, кого было непринято изображать на иконах. Габриэль привык видеть на иконах приветливое лицо молодой женщины, чьи печальные и немного отрешённые глаза смотрят с материнским укором. В храмах молились только светлой её стороне. Тёмную сторону лица Двуликой Габриэль никогда не видел целиком — только её часть, где на некоторых изображениях Богиня изображалась с лицом, поделённым вертикальной линией, и каждая половинка лица показывала одну из её сторон. Здесь же на Габриэля насмешливо смотрела женщина с раскосыми глазами, по её щёкам расползались змеи, а кудрявые волосы лежали тяжёлой копной.
— Шалари здесь часто торчит, — сказал Август.
Он проверил, плотно ли закрылась дверь, после сел на ковёр напротив портала. Габриэль обратил внимание, что на ворсе ковра есть несколько парных округлых вмятин, как если бы приходящие к порталу подолгу стояли на коленях. Габриэль сел рядом с Августом. В его воображении портал представлялся куда интереснее нескольких полок и пустоты между ними. От портала не веяло ни холодом, ни опасностью, он больше напоминал алтарь или полки антикварного магазина, и знание о том, что здесь проводится страшный ритуал, после которого волшебники превращаются в магов, больше напоминало истории о старых домах, в которых водятся призраки. Габриэль не ставил под сомнение ритуал, но его страшная суть не воспринималась им как что-то происходящее прямо под носом. Всё равно что падать с обрыва — страшно до того, что захватывает дух, и одновременно словно всё происходит не с тобой.
Габриэль помнил это неприятное чувство, когда падал из окна своей комнаты.
Как работает портал? Он ведь должен как-то включаться, ведь иначе волшебники и маги, проходя внутрь, падали бы и разбивались. Габриэль недолго подумал об этом, а потом переключился на рассказ Августа.
— Может, тебе привиделось? Что там я?
Август уже успокоился. Он больше не выглядел напуганным, кажется, теперь он и правда готов был поверить, что архимаг-Габриэль ему померещился.
— Сэликен слишком сильно натянул верёвку, от недостатка кислорода случилось видение, — предположил Август. — Со мной такое бывало во время приступов.
Он задрал воротник, показав Габриэлю красный след на горле. Тот сочувственно его осмотрел и коснулся холодными пальцами.
— Они не слишком любезны.
Август словно пришёл в себя, резко обернулся, полоснул жалящими лунами жёлтых глаз, и лицо его стало злым.
— Любезны?! Ты знаешь, кто они? Они полудемоны. Нежить. Бессмертные твари! Даже самый злой Змееносец будет в тысячи раз лучше этих хранителей башни.
Лицо Габриэля не выражало эмоций. Он смотрел на Августа как если бы перед ним висела скучная картина.