Объединяй и властвуй! - Алим Онербекович Тыналин

в одиночестве по дворцу и рассматривал его. Ну как в одиночестве, телохранители почтительно следовали за мной в отдалении. «Эх, отец и мать, вы так и не увидели, как я вошел в Рим», — думал я, рассматривая величественные залы и комнаты, видевшие великих императоров прошлого.

На следующее утро я встретился с сенаторами и знатными людьми города в Форуме. По сравнению с Равенной, здания в Риме были гораздо больше и монументальнее. Форум вмещал втрое больше людей, чем Капитолий в Равенне. Поскольку моя армия расположилась во всем городе и даже сейчас Форум окружили два легиона, мою речь слушали очень внимательно.

Внимательно и мрачно. Сенаторы помнили, как я казнил одного из самых влиятельных политиков города, претора Нимногения, осмелившегося бросить мне вызов этой весной. Они помнили, как я издал указ об отмене рабства. И конечно же, знали о том, что я приехал урезать их земельные наделы и забрать их в императорскую казну.

Все это я и пояснил в своей речи.

— Вы должны знать, — сказал я, глядя на молчащих людей в алых плащах и белых туниках. — Что народ Рима устал от раздоров и бедности. Мы больше не можем терпеть положение, когда враг разгуливает по нашей земле, как по своей собственной. Всякий, кто еще раз попробует призвать варваров на землю Рима, чтобы возвыситься и достичь от этого выгод, будет предан казни, а именно, распят на кресте.

Сенаторы продолжали молчать и глядели на меня.

— В Риме создалась такая ситуация, что людям не выгодно производить товары, — пояснил я. — У нас нет рынков сбыта, собственный спрос мы тоже не можем удовлетворить. Больше того, то, что мы делаем, приходят и забирают наши враги. Так больше не пойдет. Мы должны найти новые рынки сбыта, чтобы продавать свои товары, а также начать снова из производить.

— А как же мы будем их производить, если у нас нет рабов? — крикнул один из сенаторов. Я его знал, его звали Диминий, один из ближайших соратников Нимногения, сейчас занявший его место. С ним еще предстоит побороться. — Это невозможно, полосе того, как ты отобрал их у нас.

— Это только так кажется, что без рабов мы не справимся, — пояснил я. — На самом деле использование рабского труда это очень неэффективно. У нас нет заинтересованности сделать нашу продукцию более лучшей и качественной. А когда мы будем стараться, тогда и будет результат.

В общем, меня поддержали только часть сенаторов. Из несколько помирила только концовка речи, когда я пообещал им, что в скором времени мы перенесем войну за пределы империи и будем завоевывать новые земли.

— Римские властители сделали ошибку, когда отказались от дальнейших завоеваний, — провозгласил я. — Мы, римляне — это нация завоевателей, для нас нельзя оставаться дома и лежать на своих ложах, почесывая животы. Это плохо сказывается на нашем самочувствии. И поскольку я не хочу привлекать в армию наемных варваров, которые придя сюда, начинают себя вести, как у себя дома, я хочу построить новую армию из рабов и вольных граждан, которые в состоянии держать в руках оружие. А там уже доходы от завоеваний потекут в страну и позволят восстановить нашему империю.

Вот эта часть речи римлянам очень понравилась и они сдержанно зааплодировали. Короче говоря, им пришлось подчиниться, поскольку у них не осталось другого выбора. Но я все равно решил устроить им показательный урок.

После окончания речи я показал на сенатора Ария, помощника Нимногения, помогавшего ему советами и деньгами.

— Этот человек, — сказал я. — Сделал так, что мятежник Нимногений напал на Равенну и устроил в ней восстание. От этого пострадали многие люди, жители стали жертвой насилия и грабежей. Арий помогал ему, это доподлинно установлено и сейчас его постигнет справедливая кара.

По моему знаку мои солдаты поднялись сквозь ряды и схватили перепуганного Ария.

— За устройство мятежа сенатор Арий приговорен мною к смертной казни, — сказал я. — Как я и говорил, его распнут на кресте.

Солдаты притащили все необходимое для казни и провели ее тут же, на глазах потрясенных патрициев. Арий умолял о пощаде, но я вынужден был отказать ему. Если я сейчас пощажу его, то завтра Рим восстанет и вся страна утонет в крови. Поэтому сенатор Арий должен будет умереть.

Солдаты быстро прибили старка к кресту, привязали, чтобы он не свалился и установили крест перед Форумом. Несчастного бунтовщика нельзя было снимать с креста, пока он не скончается.

На этом я закончил выступление перед сенаторами и покинул здание. Мы остались в Риме еще на неделю, пока я разбирал завал дел и конфисковывал имущество мятежников-сенаторов. Кроме того, я изъял около трети всей казны города и за счет этого пополнил имперскую на тридцать пять миллионов солидов.

Также ко мне продолжали стекаться рабы, бывшие преступники и свободные граждане, желавшие воевать под моими знаменами. В короткий срок я набрал еще двадцать легионов, а потом прибыли девять легионов Нимарка. В итоге даже без армии варваров мое войско за счет рабов составило тридцать тысяч бойцов. Теперь при встрече с варварами мои люди не опускали глаза, а Флакки быстро присмирел и уже не заикался о компенсации.

Атальф в срочном порядке принялся их обучать маршам и владению оружием. В общем счете моя армия уже достигла численности в пятьдесят тысяч человек. Чтобы прокормить такую ораву, пришлось подводить массу продовольствия, которого не хватало на самих жителей Рима.

Я понял, что задержался в Вечном городе и приказав сенаторам выполнить все мои указы, выехал из Рима в Капую. Глядя на многочисленную армию, которая вдруг очутилась в моих руках, я понял, что мне надо срочно занять ее завоеваниями, иначе этот дракон сожрет самого меня.

Ну что же, по дороге на Капую нам как раз удалось проверить наших новобранцев, потому что путь нам преградило вражеское войско.

Глава 8. Как выковать сталь для завоеваний

Молодчиков этих, преградивших мне путь милях в ста от Рима, звали остготы. Прямые родственники Атальфа да и многих других в моем войске. Руги и скиры, правда часто воевали с ними, но зато половина войск из людей моего отца знали остготов или имели с ними тесные дружеские отношения.

— Их полководца зовут Этальф, — сказал Парсаний, вместе с Атальфом ездивший на разведку. Он уехал на рассвете, когда мы встретили вражеское войско, а вернулся к