Объединяй и властвуй! - Алим Онербекович Тыналин

Вчера у нас был полководец, военный магистр, который обещал нам много чего и ничего не сделал, а теперь его нет. Кто-то его убил, может быть это ты, а может быть, Одоакр или кто-то другой. Что нам теперь прикажешь делать?

— Подчиниться императору, что же еще? — удивился я. — Что касается ваших требований, то я признаю их законными и удовлетворю их. Вы получите землю и римское гражданство.

— А еще выплату двухлетнего годового жалования каждому воину, — добавил трибун. — Твой отец обещал это, но выплатил лишь четверть.

— Я выполню все обещания, данные им, — подтвердил я. — Я должен это сделать, как верный сын и как император. С сегодняшнего дня мы приступим к выделению земельных наделов. Мой комит по имуществу уже вечером представит вам предложения. Деньги выплатим до конца этой недели. Наделение гражданства будет рассмотрено в сенате Равенны в течение месяца. Устраивает это вас?

Трибун поглядел на соратников и они кивнули.

— Это совсем другое дело. Твой отец вообще не хотел даже слышать о наделении землей, — сказал он. — Я вижу, с тобой можно иметь дело.

В это время на площадь примчался взмыленный всадник из ругов и протолкавшись сквозь ряды своих воинов, подошел к нам.

— Легион Флакки не пускают сюда. Говорят, вас здесь всех перерезали и только они уцелели во всем городе.

— Ты что, ослеп? — спросил трибун. — Где ты видишь здесь прирезанных воинов? Скачи к ним и сообщи Флакки, что здесь все в порядке. Он наверное напился опять, вот и буянит.

Посланец ускакал, а мы продолжили разговор.

— Ну вот и отлично, — сказал я. — Только вы должны дать мне присягу, прямо сейчас и выделить представителей для обсуждения земельных вопросов и предоставления списков на гражданство. Также я оставляю за собой право изменить численный состав ваших центурий и легионов, а также назначить новых командиров.

— А зачем представителей? Зачем менять командиров? — спросил трибун. — Это ни к чему. Мы все держимся друг за друга, потому что наши войска созданы по племенному принципу. Если нарушить этот принцип, то мы можем проиграть.

Ну конечно, в этом ваша сила и ваша слабость, подумал я. Но мне надо, чтобы вы были послушные. Поэтому я должен разъединить вас и разбросать по отдельным отрядам, чтобы вы как раз не держались друг за друга, а слушались только меня. Ну ничего, скоро я скручу вас в бараний рог.

— Ну что же, отлично, — сказал я. — Для меня самое главное, чтобы вы отважно сражались. А представителей придется оставить, потому что завтра мы выезжаем в поход.

— В какой поход? — спросил трибун, выпучив глаза.

— В поход на Рим, само собой, — ответил я.

Глава 7. Вечный город, ты мой

На рассвете следующего дня, как ни сопротивлялись войска и помощники, мы выехали в поход на Рим. Мне пришлось настоять на выезде и меня поддерживал только Парсаний.

— Ну на какие такие деньги мы будем платить им содержание? — кричал Беллатор на заседании комитов вчера ночью. — Я что, золотом сру, что ли? Казна почти пустая. Поступления совсем малые, почти ничего нет.

— А поступления из регионов? — уточнил я. — Они вообще идут?

Казначей махнул длинной рукой и насмешливо улыбнулся.

— Что это такое? Поступления из регионов? Да они уже давно забыли, как это делается. Ссылаются на неурожаи, набеги варваров и болезни. Так, небольшие символические платы в иногда.

— Так вот для этого мы и выезжаем в Рим, — сказал я. — Чтобы напомнить им, что налоги императору надо платить. Дайте мне список долгов по каждой области, я еду выбивать эти долги.

После такого казначей сдался. Как только он слышал о новых поступлениях в казну, он всегда со всем соглашался. Гордий продолжал работы по строительству порта и газопровода в городе. За газ, кстати, уже начали поступать первые коммунальные платежи.

В порт начали заходить торговые корабли и начальник порта уже жаловался на то, что канал слишком узкий и надо улучшать дорогу от порта до города либо увеличивать канал, чтобы там можно было пускать по четыре судна сразу.

Кроме того, я назначил нового комита по книгам и он уже открыл первую типографию. Станок сделал Калияс. Первым экземпляром книги, которую начал печатать комит, была, конечно же, Библия. Я еще не читал ее, но был убежден, что там есть много интересного, без редакций последующих столетий.

Под утро я провел смотр войскам и познакомился с командирами. Они дали присягу и я передал советникам списки новых граждан на получение земельных участков. В течение недели сенат Равеннского Капитолия должен был предложить участки для заселения.

Потом мы выехали в Рим через Ауриевы ворота и отправились по Папиевой дороге на юг. Нам предстояло перевалить через Аппенинские перевалы по Фламиниевой дороге и добраться до Рима.

По дороге предстояло заглянуть в Аримин и узнать, как там дела. Город также, как и Равенна, находился на восточной стороне Аппенинского полуострова, на берегу Адриатического моря.

Погода стояла прекрасная и войска шли бодрым шагом, довольные жизнью и сытые. Их командиры, удовлетворенные тем, что я выполнил все их требования, надеялись, что так будет продолжаться и дальше. Я еще раз проглядел списки легионов.

На данный момент под моим началом находилось двадцать пять тысяч воинов. Все они делились на двадцать пять легионов, потому что я старался, чтобы в каждом легионе у меня было по тысяче солдат. Серьезная сила, обуздать которую мне стоило два миллиона солидов, выплаченных еще вчера. Довольные солдаты, в том числе и мои, получившие вчера оплату за службу, теперь глядели в будущее с надеждой и радостью.

Из этих двадцати пяти тысяч, два легиона составили мои старые легионы, еще те самые, которыми командовал Лакома. Один из них, вспомогательный, состоял из пяти центурий Неистовых Амазонок Лаэлии и пяти центурий лучников Филоника.

Еще один легион, которым командовал Атальф, состоял полностью из пехоты. Остальные двадцать три легиона состояли полностью из людей моего отца, то есть варваров, племен ругов, герулов и скиров.

Треть из них составляли конницу, а остальные были пехотой. Соотношение моих войск и новоприбывших непокорных варварских племен было чудовищно непропорциональным и они прекрасно осознавали это. На мои войска варвары поглядывали со снисхождением и на марше то и дело нарушали порядок, стремясь вырваться