Омут памяти - Александр Яковлев

Именно в это время сформировалась достаточно двусмысленная обстановка. Общий курс — на Реформацию; практические дела аппаратов — на реставрацию. Это привело к экономическому реваншу осенью 1990 года, когда усилиями старых структур была загублена программа "500 дней", дававшая реальную возможность выхода из тупика. Прошлое одержало победу, что и подвигло руководство КПСС, силовые структуры к мятежу в августе 1991 года.

Почему же все-таки прошлое одержало победу? Тактические просчеты очевидны, но были и объективные причины, о которых я уже вскользь упоминал.

Сегодня моден критический тезис, что Перестройка была хаотической авантюрой, не имела ни отправных начал, ни ясной конечной цели. Это зряшное обвинение. Еще раз вспомним обстановку перед Перестройкой.

Десятилетиями чугун, уголь, сталь, нефть имели приоритет перед питанием, жильем, больницами, школами, сферой услуг. Утверждение, что "так нужно было", — ложь. Цена индустриализации вкупе с рефеодальным управлением была катастрофически высокой, потери — и людские, и материальные — огромными. Страна получала сотни миллиардов долларов от продажи нефти. Импортом товаров и продовольствия на эти суммы было куплено право элиты работать спустя рукава. Покупалось за рубежом все подряд, от канцелярских скрепок до заводского оборудования, значительная часть которого гнила на заводских свалках.

Сейчас, наверное, и не подсчитать, сколько средств за полвека вложено в бессмысленную милитаризацию страны. Атомная, космическая, горнодобывающая да и некоторые другие отрасли, прямо или косвенно связанные с гонкой вооружений, создавались в значительной мере трудом каторжан. Даже в конце века, когда в корне изменилась обстановка в мире, военные структуры сопротивляются до последнего, не желая отказываться от своих "завоеваний". Как они воспрянули духом сегодня после трагической гибели подлодки "Курск", надеясь получить как можно больше денег на вооружение, конечно же, за счет снижения жизненного уровня людей.

Десятки миллиардов ушли на мелиорацию, не дав никакого приращения сельскохозяйственного производства, но загубив миллионы гектаров земель, например, в Поволжье. Сколько понапрасну осушенных болот в Нечерноземной зоне. Болота осушались, а покинутых земель становилось все больше и больше. Сколько труда затрачено впустую, все для того, чтобы удержать на плаву выдумку об эффективности колхозно-совхозного крепостничества.

Я уже писал о миллиардных средствах, которые вбухивались в импорт зерна из-за границы. В самом начале XX века известный русский журналист Влас Дорошевич написал очерк о гастролях Шаляпина в Миланской опере. Федора Ивановича встретили поначалу враждебно. Один итальянский певец объяснил Дорошевичу такое неприятие следующим образом:

— Если бы к вам, в вашу Россию, стали ввозить пшеницу, что бы вы сказали?

Увы, прошли десятилетия, пшеницу ввозят в Россию, и мы молчим.

Десятой доли золота, потраченного на закупку зерна, хватило бы на создание эффективной инфраструктуры сельского хозяйства, что привело бы к резкому сокращению потерь при уборке, перевозке, хранении и переработке сельхозпродуктов. Но, увы, агрокомплекс остается без эффективной инфраструктуры до сих пор — без дорог, без современных перерабатывающих предприятий, без добротных хранилищ, без специальной техники.

Или взять капитальное строительство, в котором нарастала в огромных объемах "незавершенка" — эта зацементированная, воплощенная в мертвом железобетоне инфляция, это загубленное народное благосостояние.

А разве не народные деньги тратились на военные авантюры и военную помощь тем правителям за рубежом, которые объявляли себя "социалистически ориентированными". Никто пока не знает, сколько стоили в материальном выражении военные вмешательства во внутренние дела Венгрии, Чехословакии, Афганистана, поставки оружия в десятки стран Азии, Африки, Латинской Америки.

Немало средств ухлопано на борьбу с инакомыслием, на разработку и оплату связанной с этим техники, на содержание осведомителей, иными словами, на тайную войну с собственным народом, особенно с интеллигенцией.

Вот они, черные бездонные дыры, которые поглотили сотни тысяч километров дорог, тысячи и тысячи жилых домов, детских учреждений, театров, библиотек и многое другое. Труд и гений человека, богатства природы, материальные ресурсы расходовались неподконтрольно — ни по целям, ни по объемам, ни по эффективности. Бесхозяйственность прямо проистекала из ничейной собственности, из обезличенного и обесцененного труда.

Когда собственность ничья, а те, кто распоряжается ею, практически бесконтрольны, рождается уникальная преступная структура, в которой мафия сращивается с государством. Точнее, само государство, чем дальше, тем больше, превращается в мафию — и по методам деятельности, и по отношению к человеку, народу в целом. И даже по своей психологии.

Опыт развития России наглядно показал, что на путях плановой обобществленной экономики нельзя преодолеть отставание от передовых стран в области производительности и культуры труда, технологии, преодолеть не отдельные частные отставания, но отсталость как явление, как хроническое состояние. Программа преодоления рынка и рыночных отношений оказалась на деле программой уничтожения исходных оснований экономической цивилизации.

Страна быстро шла к экономическому и политическому краху. Он был неминуем, и только кардинальные перемены могли предотвратить катастрофу. Общественное мнение, особенно после XX съезда КПСС, жило ожиданиями нового образа жизни и смены абсурдной эпохи. Семена сомнений и недовольства прорастали с необыкновенной быстротой. Вспомним исповедальную деревенскую прозу. Вспомним горячие всплески протеста в стихах поэтов и песнях бардов. Вспомним расхожие анекдоты, беседы за полночь на кухне и многое другое. Потихоньку восстанавливалось дыхание России. И как ошеломляюще действовало на нас осознание убожества и мерзости бытия, чувство собственного бессилия, идущее от липкого унизительного страха перед властью, равно как и от нашей лени — физической и душевной, от неумения и нежелания победить самих себя, от неуважения к самим себе, острого дефицита личного достоинства.

И все же власть держалась. На еще сохраняющемся страхе. Еще опираясь на опытную номенклатуру, на карательные службы. Выдыхалась, обрастала анекдотами, насмешками, но держалась. Однако после трех похорон подряд — Брежнева, Андропова и Черненко — все покатилось вниз с нарастающей скоростью. Номенклатурный корабль охватила растерянность, его пассажиры оказались перед необходимостью срочного ремонта проржавевшего корпуса и замены допотопных двигателей. О строительстве нового корабля речи пока не шло.