Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

Во взгляде графа Эссекса читалось неодобрение. Для столь благочестивого человека, каким тот являлся, задуманное королем виделось смертным грехом, подвергающим опасности и его собственную душу. Но и Эссекс ничего не говорил. Хранителем Печати Эдварда служил Роберт Стиллингтон, епископ Бата и Уэльса, в отличие от сотоварищей, он обязан был возмущаться и препятствовать гибели невинного. Вместо этого, святой отец полностью сосредоточился на мерцании потрескивающей свечи, усердно отскребая ногтем липкие капли упавшего воска. Эдвард обвел священника взором, исполненным тонко скрытым презрением, остановившись на Уилле Гастингсе и Джоне Говарде. Трезвые реалисты, оба видели необходимость озвучиваемых намерений. Их король знал это, как и то, что, как и Ричарду, им его намерения совершенно не нравятся.

С возможным исключением Джорджа, в помещении не было ни одного человека, кто слово бы проронил, подумалось Эдварду. Никто из них не расстроится, если Гарри Ланкастер внезапно перейдет во сне в мир иной, подавится до летального исхода куриной косточкой, подхватит простуду, которая окажется для него роковой. Но никто не чувствует сейчас себя в своей тарелке от идеи поторопить бывшего монарха пройти сквозь небесные врата. Этой реакции следовало ожидать, тем не менее, казалось, брезгливость с минуты на минуту помешает собравшимся обречь на гибель человека, столь простого, что многие видели в нем святого.

Эдвард заметил, что Джон Говард обернулся на стуле, смотря в сторону Ричарда.

Для короля это тоже не стало удивительным. Ричард поднес к губам кубок с вином, что помогло скрыть его помыслы. Если брат и знал о наблюдении за ним Джона, то вида не подал. Говард обернулся назад к Эдварду, произнеся, словно каждое слово тщательно взвешивалось: 'Такая мера действительно необходима, Ваша Милость?'

'Ты думаешь, я собирал бы вас всех, если бы без нее можно было обойтись, Джек?' - ядовито спросил Эдвард, скользя глазами по бледным разгорающимся пятнам, начинающим покрывать лицо и шею его немолодого собеседника.

Все шло именно так. Никто не станет противодействовать ему, даже только словесно, в готовящемся убийстве, успокаивающем их чувство опасности и скребущем костенеющую совесть. Все шло, словно Эдвард знал происходящее наперед, ибо накануне вечера он предупредил тревожащий его фактор риска. Поставь старший брат вопрос перед Ричардом на совете, мальчик разразился бы теми же возражениями, которые горячо предъявлял накануне с глазу на глаз. Что чудесно могло привлечь на его сторону против Эдварда остальных...Эссекса и Энтони уж точно, вероятно и Уилла с Саффолком. Какая проблема возникла бы, поддержи собравшиеся младшего, всем известного, как второе 'Я' короля? А затем перед Его Величеством сама собой появилась бы тошнотворная задача пойти наперекор единогласию своего же Совета, приводя доводы в пользу убийства, пока советники ратовали бы за милосердие. И, кроме того, гноясь, подобно переносимой по воздуху заразе, полетели бы меж ними семена раздора, ожидая лишь минуты, чтобы пустить корни. У Эдварда не было намерения позволить ситуации развиться до такого уровня, поэтому он заранее переговорил с Диконом, дабы убедиться, - до худшего не дойдет, дабы подарить себе краткое сознание облегчения от того, что все следует по предварительно подготовленному плану.

'Тогда, замечательно. Я полагаю, мы единодушны касательно того, что должно осуществиться?' Вопрос, конечно, был исключительно риторическим. Эдвард подождал минуту-другую, а затем сказал: 'Я хочу передать слово лорду Дадли. Как констебль Тауэра, именно он обязан проследить за выполнением моих приказов'. Взгляд короля обвел стол, не пропуская никого из сидящих за ним.

'Уилл, ты и Энтони оповестите Дадли о моих намерениях'. Эдвард неожиданно сверкнул глазами в направлении брата, добавив: 'И ты, Дикон'.

По Джону Говарду ясно читалось, он испытывает облегчение, - назвали не его, Джордж по той же причине, еле заметно, обиделся. Уилл всем видом выразил покорность, Энтони - также. Ричард, не веря ушам, впился в брата взглядом.

'Я?'

'Ты лорд-констебль Англии? Я ничего не путаю?'

'Да, но...'

'В чем дело, Дикон? От кого, по твоему мнению, Дадли ожидает получить подобное предписание, если не от моего лорда-констебля?'

Ричард угодил в западню и понял это. Во взгляде на Эдварда сквозил призыв, но осознание неизбежности подчинения сменило его на ярость.

'От меня вы тоже требуете освидетельствовать тело, мой господин?' - очень тихо спросил он, и на миг старший брат усомнился, не зашло ли все слишком далеко, не чересчур ли тяжело задание.

Правда заключалась в том, что Эдвард не хотел удивления членов Совета по поводу, почему он не пошел на попятную, что в любом другом случае, разумеется, сделал бы, почему не двинулся навстречу поддерживающим лорда-констебля и одновременно дорожащим королевским доверием. Пришло в голову, не лучше ли было позволить им удивиться. Глупая и нежданная мысль. Не платит ли Эдвард равноценной монетой Дикону за сказанное ранее... за смелость напомнить то, что очень хотелось бы позабыть? 'Я знаю, кузен, в ваших руках моей жизни ничто не угрожает'. Хуже всего, Ланкастер это и имел в виду, подразумевал каждым вызывающе невинным словом своего заявления.

Эдвард почувствовал воцарившееся вокруг молчание, увидел, что все смотрят на него. Возник вопрос, как много отразилось на его лице, король подозревал, больше, нежели было нужно. Ну ладно, вопрос решен...или почти решен. Что до Дикона, он может помочь брату и сделает это. Вдруг очень потянуло скорее закончить с проблемой, сделать ее частью прошлого, а потом окончательно стереть из памяти.

Уилл словно прочитал мысли Эдварда, неохотно поднимаясь на ноги. Пока он вставал, король внезапно произнес: 'Вот, что я вам всем скажу, и потом повторять не собираюсь. Я не Генрих Плантагенет, чтобы говорить о Ланкастере, его слова, адресованные мученику Томасу Бекету: 'Неужели никто не избавит меня от этого беспокойного священника?' Решение, вынесенное сегодня, принадлежит мне, значит, всю ответственность я беру на себя, как и вину за содеянное оставляю исключительно за собой. Сейчас дело за вами, Уилл и Дикон. Повидайтесь для меня с Дадли. Сообщите ему о необходимости действовать быстро...и чисто. Также объясните нежелательность подозрительных ран. Нам предстоит устраивать государственные похороны'.