Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

'Кажется, ты забыл, Анна моя свояченица, и Белле вряд ли придется по нраву манера, с какой вы общаетесь на глазах у всех! Еще меньше ей понравится молва, распространившаяся сегодня в полдень по главному залу, - коли Анна отныне не королева из ланкастерской династии, то она охотно станет девкой Глостера!'

Пальцы Ричарда судорожно сомкнулись на кубке с вином. Но как только он собрался выплеснуть содержимое в лицо брату, почувствовал не поддающийся сопротивлению перехват запястья Эдвардом.

'Осторожнее, Дикон, ты чуть не разлил напиток. Случись такое, Джордж, твое трогательное участие в незыблемости чести свояченицы несколько померкнет. Мы с Диконом только что договорились, - Анне будет лучше завтра поехать к Изабелле'.

'Договорились!' - воскликнул Джордж в крайнем изумлении, сразу развернувшись к Ричарду с ослепительно доброжелательной улыбкой.

'Не могу передать тебе, как это успокаивает меня, Дикон! Я в ответе за эту девушку, конечно, ты понимаешь?'

Ричард не горел желанием поблагодарить Эдварда за совершенное вмешательство и быстро сказал, намереваясь стереть ликование с лица Джорджа: 'Думаю, Анна нуждается в Белле, поэтому согласился... исключительно по этой причине, по ней одной. Но предупреждаю, запомни мои слова. Она останется в замке Гербер, только пока не пожалуется мне на первую же неучтивость с твоей стороны, какой бы незначительной та не оказалась'.

'Я не тот человек, кто плохо обращается с женщинами, Дикон, и мне больно, что ты вменяешь мне подобное в вину!'

'Хорошенько заботься о ней, Джордж. Если не как о свояченице и родственнице нам обоим, то, как о девушке, на которой я собираюсь жениться'.

Строго говоря, это не было правдой. Ричард еще не разобрался с истинной природой своих чувств к Анне. Он знал, что испытывает к Джорджу, самому злопамятному из людей, которых удалось узнать в жизни, достаточно раздражительному для желания ранить противника, ударить в точку, где боль проявится всего сильнее. Молодой человек сразу увидел, что преуспел, паче чаяний.

От внезапного поразительного подтверждения своего самого сильного опасения Джордж тут же потерял дар речи.

'Кровь Христова!' - попытался он отреагировать, но голос от перенесенных чувств почти исчез. 'Ты не можешь иметь это в виду! Ты действительно тянешь руки к Миддлхэму, прибирая вдову Ланкастера, чтобы подтвердить намерения юридически! '

Для человека крупного телосложения Эдвард мог двигаться с потрясающей скоростью, если на то появлялась нужда. Как бы не быстр был Ричард, он оказался быстрее, - ринувшись вперед, младший обнаружил себя отброшенным на стул и удерживаемым там совсем не нежно.

'Полегче, парень', - попросил тихо старший, в то же время, не стесняясь использовать мышечную силу, заставляя младшего оставаться на месте.

Ричард не мог сравниться с Эдвардом в мощи. Более того, стремительные движения поврежденной руке добра не принесли. Резкая боль чрезвычайно поспособствовала освобождению от гнева, он прекратил сопротивляться.

Стоило ему это сделать, Эдвард отпустил хватку, направив бледный тяжелый взгляд на Джорджа.

'Относительно очевидного неприятного послевкусия твоего замечания, Джордж, оно далеко от действительности. Дикон не испытывает надобности прикрываться Анной Невилл, чтобы потребовать Миддлхэм'.

Кларенс, отпрянувший от бурной реакции Ричарда, повернулся, впившись в Эдварда глазами.

'Ты о чем, Нед?'

'Думаю, я достаточно ясно выразился. Миддлхэм принадлежал Уорвику, не относясь к владениям Бошамов, находящихся в числе имущества его жены. То есть, сейчас он принадлежит короне... мне, Джордж, дабы я пользовался им в свое удовольствие. А мне доставляет удовольствие подарить его Дикону'.

'Нед, ты не можешь! Это не честно!'

'Нет? Хорошо, братик Джордж, вдох поглубже сделай', - издеваясь, попросил Эдвард, 'потому что Миддлхэм лишь часть подарка, который я готовлю. Из северных земель Уорвика - Пенрит и Шериф Хаттон - также перейдут к Дикону'.

'Черт тебя дери, ты не можешь!' - голос Джорджа дрожал. 'Я тебе не позволю! Эти земли по праву мои!'

Настроение Эдварда требовало только искры, чтобы разгореться. Он вспылил: 'Советую тебе следить за языком', - последовало предупреждение. 'Или, вероятно, ты нуждаешься в напоминании, - все, чем ты владеешь на данный момент, принадлежит тебе с моего попустительства'.

Джордж тяжело задышал и внезапно ударил по бокалам и графину, неконтролируемым взмахом руки отправив их в вертящийся полет. Ричард и Эдвард вскочили на ноги. Старший брат, не веря глазам, воззрился на капли вина, усеявшие его рукав.

'Знал бы я, что ты собираешься сделать...' Он обошел стол со скоростью, вынудившей Джорджа сделать шаг назад. Но не больше. Вместо дальнейшего отступления средний брат хрипло повторил: 'Нед, ты не можешь так поступить. Не можешь'.

Эдвард снова взял себя в руки. Он разжал кулак и схватил Джорджа за запястье с силой, чуть позже поспособствующей появлению на нем синяков.

'Если мне надо потратить время и труд на внушение тебе, что я могу, а чего нет, Джордж, обещаю, урок ученику развлечением не покажется'.

Джордж выдернул руку и открыл рот, собираясь разразиться горькими обвинениями, разрывающими его язык. Но слова застряли в горле, став реакцией тела на мгновенное осознание увиденного в глазах брата, на опасный пламень, оцениваемый как твердое обещание, как уроза, во всх смыслах этого слова.

В ослеплении от представшего перед ним Джордж повернулся, чтобы уйти, но застыл в неподвижности от звука голоса Эдварда, приводящего в оцепенение интонацией властности, чистого, свободного от ограничений могущества.

'Я не слышал, чтобы вы просили позволения удалиться, милорд Кларенс'.

Резко дернувшись, словно марионетка, нити, управляюшие которой, перепутаны, Джордж сделал усилие, шагнув к Эдварду и скользнув губами по коронационному кольцу брата, инкрустированному сверкающими кроваво-красными рубинами.