Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

новинку таскать для него каштаны из огня. Приятен, но не слишком ослепителен. Если он пришелся Анне по душе... Честно говоря, мне, так или иначе, не особо есть дело до их проблем'.

Ричарду до них также дела не было. Фактически Анна являлась младшему брату чужой. 'Некоторых сложностей с Его Святейшеством Папой я предвидеть не могу. Но матушка способна сыграть совершенно иную роль! Ты же знаешь, она уверена, что брак - явление пожизненное, и обстоятельства тут значения не имеют'.

'Что до этого, мы заключили сделку. Я разбираюсь с Ватиканом, Анна - с замком Байнард!'

Король махнул ладонью по направлению к буфету. 'Плесни нам из графина посередине, Дикон. Там твое любимое, я точно помню?'

Ричард кивнул и выполнил просьбу брата. Обычно Эдвард для удобства держал под рукой одного или двух слуг. Было странно, что старший именно сегодня остался в подобном одиночестве.

'Твой призыв некоторым образом застал меня врасплох', - искренне признался Ричард. 'Я ожидал, что ты дольше пробудешь с королевой'. Как и остальные члены семьи, он впал в обыкновение называть невестку ее титулом, это было безопаснее, ибо, прости Господи, юноша думал, все они должны избегать упоминания христианского имени супруги Эдварда!

Тот просто пожал плечами. 'Намереваюсь, созвать вечером, после службы, собрание совета. Но прежде мне надо побеседовать с тобой, вот и отправил человека'.

У Ричарда упало сердце. Вечернее собрание совета означало, что возможности встретиться с Анной в замке Гербер у него не будет, придется покинуть утром Лондон, так с ней и не увидевшись.

'Я надеялся навестить вечером Анну', - решился напомнить Эдварду молодой человек, но натолкнулся на его покачивание головой.

'Присядь, Дикон. У меня есть к тебе вопрос. Такой, что ты не придешь в восторг, но мне очень нужно знать'.

'Хорошо, Нед', - медленно ответил Ричард, устраиваясь на указанном месте. 'В чем дело?'

'Такое спрашивать не легко. Скажи, как считаешь, Анна может сейчас носить ребенка Ланкастера?'

'Нет!'

Ричард начал подниматься, но Эдвард обогнул стол и схватил брата за руку.

'Подумай хорошенько, Дикон. Ты уверен?'

Ричард снова опустился на стул. Сама мысль вызывала в нем такое отвращение, что он посчитал почти невозможным рассматривать все 'за' и 'против' бесстрастно, но доверие Эдварду одержало верх, поддержанное знанием об обоснованности вмешательства, его свободе от болезненного любопытства.

'Да, я уверен. В последний раз они были вместе почти через шесть недель после Барнета. Не думаю, что он...прикасался к ней после, после того, как стало ясно, что Анна больше не представляет выгоды. Если бы она подозревала беременность, предполагаю, поделилась бы этим со мной'.

Эдвард кивнул. 'Да, я согласен с тобой, Дикон. Я тоже думаю, что Анна поделилась бы новостью. Девушка любит тебя и далека от того, чтобы быть дурочкой, кроме того, она понимает, какое значение имела бы ее беременность'.

'А сейчас, когда ты уверен, что она не носит дитя? Что это значит для тебя, Нед?'

'Полагаю, ты уже понимаешь, Дикон'.

Когда Ричард чересчур сильно покачал головой, Эдвард откинулся на спинку стула со словами: 'Выражение твоего лица говорит об обратном, но, если хочешь, чтобы я озвучил свою позицию, - то я готов. Реши я, что Анна носит ребенка Ланкастера, не было бы повода для задуманного мной на сегодняшний вечер'.

Ричард должен был испытать потрясение, хотя, с чего бы? Оно произошло не из-за делового объяснения Неда, а из-за мало удивительного осознания, младший брат каким-то образом догадывался о планах старшего, видел их именно такими, с памятного момента во дворце лондонского епископа.

'Господи, Нед, только не этот одурманенный дедок...'

'Пока Гарри Ланкастер живет на этом свете, будут появляться желающие создавать заговоры и будоражить восстания, прикрываясь его именем. Представить не могу другого способа положить конец риску, только прервать существование несчастного. Не стану делать вид, что мне такая ситуация по нраву, но и не нужно, дабы я ей восторгался. Достаточно надобности в подобном шаге, чтобы я готов был его совершить'.

'Ты почти шесть лет продержал Гарри в Тауэре, не причиняя ему вреда и не опускаясь до убийства'.

'Пока во Франции находился его живой и свободный отпрыск, было ненужной жестокостью осуждать Гарри на смерть, да и глупой, к тому же. Не считаю, что я более жесток, чем большинство людей, и еще сильнее надеюсь, что не глупее, Дикон'.

Ричарду особенно омерзительным казалось спокойное обсуждение, дискутирование во время распития вина об убийстве безобидного полоумного человечка, того, кто некогда являлся помазанным на царство королем, как бы он это звание не скомпрометировал.

'Нед, ты же никогда не пятнал чести кровью женщины, даже такой справедливо проклинаемой, как Маргарита Анжуйская. Разве ты не понимаешь? Отправить на тот свет это несчастное жалкое создание, занимающее Тауэр, будет не менее постыдно, не менее бесчестно'.

Ричард увидел, как в глазах брата вспыхнуло что-то темное, говорившее, - Нед совершенно не являлся столь отстранен от проблемы, сколь хотел казаться. Непонятным образом, это заставило молодого человека почувствовать себя лучше, если сейчас о лучшем уместно было говорить. Юноша совсем не надеялся на свою способность отговорить Неда от запланированного, раз тот вознамерился осуществить некий проект, Ричард не относился к числу людей, обладающих возможностью отвратить брата от принятого решения. Если Нед уже обдумал готовящийся шаг, младшему оставалось лишь покориться, как бы мало ему этого не хотелось. Покориться чему не удавалось - вере в способность Неда уверенно обречь последнего Ланкастера на смерть, без малейшего внутреннего сопротивления. Эдварду надо понять, такой поступок принесет зло, оставит грубый рубец.

'Дикон, помнишь ночь в