Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

смотреть на Анну недоуменными и неудовлетворенными глазами. Ричард не будет упрекать за недостаток отзывчивости, не назовет 'застывшей', как делал Ланкастер. Ему это не понадобится, - глаза скажут все за него.

Резко извернувшись она прервала поцелуй. 'Нет, Ричард, нет! Позволь мне уйти!'

Он сразу отпустил ее, так внезапно, что Анне потребовалось схватиться за нависающую над головой ветку, чтобы сохранить равновесие. Молодой человек был ошеломлен отпором, яростностью отказа, его чувства все еще ходили ходуном от вкуса губ девушки, от прикосновений к ней, от ощущения ее близости. Известная по прошлому страсть не подготовила Ричарда к сильной и опьяняющей жажде, разбуженной Анной. Никогда и ничего в жизни он не желал отчаяннее, чем эту девушку. Сделать ее нежное и одурманивающее ароматом тело своим, любоваться роскошью каштановых волос, раскинувшихся по поверхности подушки, видеть рядом во время пробуждения. Растревоженный в нем голод утолить могла только Анна. Голод, который она сама не испытывала.

'Прости', - произнес он, все еще задыхаясь. 'Я не хотел...никоим образом воспользоваться тобой'.

'Ричард...не надо!' Голос Анны дрожал, казалось, она вот-вот заплачет. 'Ты не должен просить у меня прощения. Ты не сделал ничего плохого. А я... Я не отвергаю тебя. Дело не в этом. Дело в том...'

Она отвернулась, вернувшись под защищающую тень белого ясеня. 'Я испугалась', - очень тихо объяснила Анна. 'Если хочешь услышать правду, дело в этом. Я испугалась'.

Лицо Анны вспыхнуло, она прижалась щекой к пористому влажному мху, словно серо-зеленый гобелен, обвивающему ствол дерева. Его прохлада не спасала, кровь все еще кипела, угрожая прорвать кожный покров.

'Анна...' Ричард встал рядом с ней под ясенем, но не сделал ни единого движения, дабы прикоснуться, мучаясь сомнениями, следует ли что-то говорить. Его собственные чувства находились в таком смятении, что молодой человек боялся, сумеет ли он когда-нибудь с ними разобраться. Здесь присутствовало безграничное, переполняющее душу облегчение от осознания ошибочности своей трактовки отстранения девушки. Ревность и причиняющий горечь тщетный гнев, бесполезный по причине пребывания вызывающего его раздражителя за пределами мыслимого возмездия, его невозможности предстать для отчета за все причененное Анне зло. Кроме того, в груди Ричарда томилась неожиданная волна нежности, прежде не испытываемой больше ни к кому, даже к Кейт.

'Анна, я...Я сожалею, что не понял. Знаю, у тебя нет желания говорить о Ланкастере. Если честно, у меня тоже. Я только хочу заверить тебя...заверить, что никогда не причиню тебе боль. Никогда, любимая'. Ричард коснулся ее щеки в ласке столь же неуверенной, сколь и бережной, несказанно успокоившись, когда она обернулась к нему, коснувшись его пальцев губами.

'Я знаю, Ричард', - прошептала Анна. 'Действительно, знаю'.

'Анна... Еще...Это то, что мне нужно сказать тебе. Нам следует быть честными друг с другом, и я хочу, чтобы ты понимала, я приму, если...если это расстроит тебя'.

Глаза девушки стали огромными, внезапно приобретя испуганное выражение, что побудило Ричарда поспешить. 'Тебе известно, по приказу Неда, я руководил передовым отрядом при Тьюксбери. По итогам он проявил неслыханную щедрость, позволив мне лично выбрать награду. Анна...Я попросил у него Миддлхэм'.

'Ты думаешь, это может расстроить меня?' Анна смотрела на юношу в непритворном изумлении. 'Ричард, как ты только дошел до такого? Я знала, Миддлхэм будет конфискован, данный вопрос никогда не вызывал сомнений. Нет никого, кого бы я охотнее видела его владельцем, кроме тебя. Никого! Я помню, как ты любишь его. Миддлхэм являлся твоим домом'.

'И твоим', - тихо ответил Ричард. Он очень хотел ее поцеловать, но не стал этого делать, просто взял за руку. 'Пойдем', - сказал молодой человек. 'Я отведу тебя назад'.

Лицо Анны приняло странное выражение, печальное и горькое. 'Если бы ты только мог', - прошептала она.

Ричард привык к неожиданным вызовам к брату в любой час дня или ночи. В общем, ему приходилось по нраву столь надежное доказательство доверия Неда его мнению, но не этим вечером. Сегодня спальня короля представляла собой последнее место, где Ричард мечтал бы очутиться, тогда как Эдвард довольно долго рассказывал о только что минувшей встрече с лордом-мэром Бетте.

Один из королевских прислужников наклонил к герцогу Глостеру серебряный кувшин, и тот кивнул, потянув к себе кубок, как только его вновь наполнило вино. Оно не сильно спасло дело, но вопрос заключался в количестве. Ричард не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько разобранным. Чем сильнее он ненавидел саму мысль об этом, тем настоятельнее нуждался в еженощных визитах врача Неда, ибо если бы тот не облегчал каким-то образом терзавшую молодого человека боль, Ричард не получал бы возможности сомкнуть глаза до рассвета. Тем не менее, придерживаясь наедине с собой честной позиции, юноша знал, главной причиной беспокойства была не рука. Минуло несколько лет со дня, когда он также страдал от будившего тревогу и выбивавшего из всякой колеи желания. Ричард успел позабыть, каким чертовски мощным оно является. На миг возник вопрос, так ли уже поздно, чтобы решить проблему. На часах стояло около десяти, трактиры уже должны закрыться, но в городке, равном по размеру Ковентри, разумеется, существуют публичные дома. Но видеть рядом местную девицу не хотелось. Хотелось, чтобы рядом оказалась Анна.

Эдвард говорил что-то о лишении города его гражданского ополчения, и Ричард издал соответствующий звук, вполне поддающийся истолкованию в пользу одобрительности. Как долго он не вспоминал о травме руки, находясь с Анной, почему же сейчас рана заставляет чувствовать кисть, проткнутой острым вертелом, вращающимся над щедро пыщущим очагом?

Некоторое удовлетворение приходило от молчаливых проклятий в адрес их отсутствующего братца, но оно было довольно слабым. Джордж оказался не единственным дураком в их семье. Как мог Ричард настолько потерять наблюдательность? Она так боялась... Что помешало ему предвидеть подобную ситуацию? Следовало знать, следовало лучше приготовиться к нынешнему положению. Но как можно было плохо обращаться с Анной? С Анной, отличающейся хрупкостью и крайней беззащитностью? Сделать ей