Машина желаний - Роберт Шекли

тщательной инспекции на планете не нашлось ни беспечных охотников, ни первобытных крестьян, ни даже босоногих собирателей фруктов. Но все же ДРЖ не прекращал издавать монотонный писк, самым недвусмысленным образом намекавший, что где-то внизу затаилась разумная жизнь.

Командование десантным отрядом Варгас поручил полковнику Джону Вандерлашу.

Полковник Джон Вандерлаш захватил с собой портативную установку ДРЖ, поскольку нельзя было исключать, что население прячется в подземных городах.

Ее установили на восьмиколесном вездеходе, и вскоре детектор подхватил искомый сигнал. Вандерлаш, невысокий мужчина с широкими плечами и рябым лицом, приказал водителю следовать в нужном направлении. Команда восьмиколесника пришла в боевую готовность, ведь общеизвестно, что разумные существа могут оказаться небезопасны. Солдаты приготовились открыть огонь при первых признаках агрессии или даже раньше.

Луч привел их в огромную пещеру, и по мере углубления в нее сигнал усиливался, покуда не достиг отметки 5,3, что по шкале разумности соответствует умственным усилиям человека, разгадывающего кроссворд в «Нью-Йорк таймс». Водитель первой в колонне штурмовой бронемашины переключился на пониженную передачу. Броневик медленно полз вперед, а полковник Вандерлаш стоял у лобового стекла, надеясь, что разумные существа где-то здесь. Быть может, за следующим поворотом…

И тут оператор объявил, что сигнал слабеет.

– Стоп! – скомандовал Вандерлаш. – Мы их теряем! Сдай назад!

Водитель сделал как велено, и сигнал усилился.

– Останови здесь! – приказал Вандерлаш, и восьмиколесник застыл в самом центре окружности, где сигнал вошел в максимальную силу.

Солдаты переглядывались, затаив дыхание и положив пальцы на спусковые крючки.

– Кто-нибудь хоть что-то видит? – спросил Вандерлаш.

По рядам прокатился неразборчиво-отрицательный ропот.

– Ничего не видать, сэр, – сказал какой-то десантник. – Ничего, окромя этих мотыльков.

– Мотыльков? – переспросил Вандерлаш. – Каких еще мотыльков? Где?!

– Прямо перед нами, сэр, – пояснил водитель.

И тут Вандерлаш увидел мотыльков, танцующих в желтом свете фар бронемашины. Их было множество. Они стремительно метались туда-сюда, крутились и вертелись, кружились и вращались, порхали вверх и вниз, то замирали, то срывались с места – короче говоря, резвились как могли.

Все эти движения были упорядоченными. Какое-то время Вандерлаш разглядывал мотыльков. Наконец его осенило.

– Направь на них луч ДРЖ, – приказал он.

– На мотыльков, сэр? – с недоверием уточнил оператор.

– Ты слышал меня, рядовой. Исполнять!

Оператор сделал как велено, и стрелка интеллектометра немедленно перепрыгнула на отметку 7,9, что соответствовало умственным усилиям человека, пробующего вспомнить, что такое биномиальное уравнение.

– Или это хитрый фокус инопланетян, – сказал Вандерлаш, – или… или…

Он повернулся к своему заместителю, майору Лэшу Леру, имевшему привычку думать за шефа, когда полковнику Вандерлашу было некогда мыслить самостоятельно.

– Или, – подхватил майор Леру, – у здешних мотыльков развился коллективный интеллект.

Меньше чем за неделю связисты разгадали шифр, которым пользовалась колония мотыльков. Могли бы справиться быстрее, но не сразу сообразили, что рывки и остановки этих созданий соответствуют точкам и тире азбуки Морзе.

– Хотите сказать, – не поверил Варгас, – что инопланетные мотыльки общаются посредством морзянки?

– Боюсь, что так, сэр, – подтвердил начальник отдела связи. – Но в этом нет моей вины. Кроме того, мотыльки ведут себя как единое целое.

– И что же сказало мотыльковое единство?

– «Приведите ко мне вашего лидера».

Варгас кивнул. Понятное дело. Чего еще ожидать от инопланетян?

– Что ты ему ответил? – спросил он.

– Сказал, что мы с ним свяжемся.

– Молодец, – похвалил Варгас. – Генерал Гатт будет рад таким новостям.

– Черт побери, – сказал Гатт. – Мотыльки, значит? Не совсем то, что мы искали, но для начала сойдет. Давайте спустимся и поговорим с этим… наверное, называть его парнем нельзя? Или можно?

В пещере старший сигнальщик помог Гатту и Варгасу вступить в разговор с мотыльками. Момент был жутковатый. Ярко светили боевые прожекторы землян, и на каменный пол ложились мертвенно-бледные тени, а над ними крутились и вертелись, метались и застывали мотыльки, все как один чертившие в воздухе сигналы азбуки Морзе.

– Здравствуйте, – сказал Гатт. – Мы с Земли.

– Да, я знаю, – ответила мотыльковая сущность.

– Знаете? Откуда?

– Мне сказало другое существо.

– О ком вы?

– Должно быть, обо мне, – донесся голос из глубины пещеры.

Изумленные солдаты, вглядываясь во тьму, как один направили оружие на источник звука. Одни часто дышали, другие затаили дыхание. А затем из клубов тумана и разноцветного сияния прожекторов появилась странная фигурка, похожая на человеческую.

Инопланетянин был маленький, тощий и совершенно лысый, с заостренными ушами и растущей изо лба крошечной антенной. По этим признакам все сразу поняли, что он инопланетянин, а если кто и усомнился, то сомнения развеялись, когда инопланетянин открыл рот, поскольку из этого отверстия в форме розового бутона стали выходить слова на прекрасно узнаваемом разговорном английском самой высшей пробы.

– Спроси, как вышло, что он говорит на нашем языке, – велел Гатт сигнальщику.

– Мы давно уже находимся в контакте с людьми, – ответил инопланетянин, – поскольку мы те, кто прилетал к вам на летающих тарелках. При первом посещении вашего мира мы вследствие банальной бюрократической ошибки пришли к выводу, что ваш универсальный язык – морзянка. К тому времени, как выяснилось, что это заблуждение, азбука Морзе утвердилась в наших языковых школах.

– Ах вот как. Теперь ясно, – сказал Гатт. – Было бы чертовски странно, если английский язык развился бы у вас сам по себе. Таких совпадений не бывает.

– Полностью согласен, – подтвердил инопланетянин.

– По крайней мере, с языковой проблемой мы разобрались, – подытожил Гатт. – Но нельзя же называть вас «Инопланетянин». Подскажите, как к вам обращаться.

– На вашем языке мой народ зовется магелланик, – ответил инопланетянин, – и у всех нас одна и та же фамилия. Поэтому можете называть меня Магелланик, по фамилии и названию планеты, или же Гуртеверт – то есть по имени.

– Гуртеверт Магелланик, – повторил Гатт. – С ходу и не выговоришь. Полагаю, фамилия Магелланик как-то объясняется. В нашем языке тоже есть подобное слово.

– У вас мы его и позаимствовали, – сообщил Гуртеверт. – Звучание понравилось нам больше, нежели прежнее название планеты, а именно Гзууутц-крил.

– Что ж… Разумно. Скажите, эта планета – ваш родной мир? И если так, где все остальные?

– Нет, этот мир мне не родной, – сказал Гуртеверт. – Он населен одними лишь разумными мотыльками. Мой родной мир далеко отсюда.

– Что вы здесь забыли? На разведку прилетели или что?

– Нет, генерал. Подполье назначило меня Ожидающим. Я ожидал вашего громадного звездолета.

– Откуда вы знали, что мы прилетим?

– Мы не знали. Ожидающих разослали по всему космосу – на тот случай, если кто-то все же прилетит. Видите ли, у нас, магеллаников, очень большие проблемы.

– Мало того что мы первые земляне в истории, вступившие в контакт с инопланетянами, – повернулся к Варгасу Гатт, – так эти инопланетяне еще и проблемные.

– Вряд ли