Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

18-го августа состоялось освящение Коронационного приюта для неизлечимых больных в Сокольниках.[484]

Расстояние от Кремля до приюта было пять верст. Весь путь этот в охранном отношении был поручен мне; в мое распоряжение было дано 500 нижних чинов, которых и надо было расставить, поэтому я с раннего утра был уже там.

И тут, к счастью, все прошло благополучно. В этот же день государь с императрицей обедали запросто у великого князя. Опять на площади генерал-губернаторского дома была огромная толпа народа, приветствовавшая государя и не расходившаяся пока государь не уехал.

Перед обедом, днем, я ездил в Нескучное, где жили в то время князь Георгий Максимилианович с женой Станой Николаевной, мне хотелось их навестить. Княгиня меня приняла радостно и любезно. Князь спал, но она пошла его разбудить. Он тотчас же встал и как был, без верхнего платья, в туфлях, вышел в гостиную. Княгиня была в ужасе, принесла ему халат, но он его все же не надел, говоря, что жарко и что en famille[485] не совестно. Это было очень любезно, но мне было как-то неловко. Я пробыл у них с полчаса и вернулся домой.

19-го августа был отъезд государя из Москвы. Утром в этот день государь успел посетить еще Архив министерства иностранных дел и Исторический музей, а императрица – Кустарную выставку[486] и Строгановское училище, а в час дня их величества уже были на вокзале для следования на юг в Севастополь. Весь путь, от Кремля до императорского павильона Николаевской железной дороги, представлял из себя две живые стены – вся Москва была на улице, всем хотелось проводить, еще раз взглянуть на царя и царицу. Все великие князья, вся царская фамилия, все министры, все должностные лица были на вокзале. Простившись со всеми, их величества вошли в вагон, затем вслед пошел также и великий князь Сергей Александрович, с которым государь особенно тепло простился и благодарил за дивный порядок во все время пребывания их величеств в Москве.

Как только великий князь вышел из вагона, поезд двинулся.

Единодушное восторженное «ура» вырвалось как-то сразу из всех грудей, передалось на площадь и улицы по пути соединительной ветки, по которой двигался императорский поезд, направляясь в Крым. Вместе с их величествами выехали министр Двора барон Фредерикс, дворцовый комендант генерал-адъютант Гессе, гофмаршал граф Бенкендорф, начальник канцелярии министра Двора Рыдзевский и командир Конвоя флигель-адъютант барон Мейндорф.

Очень многие получили награды, граф Милютин, один из главных сподвижников Александра II, получил звание генерал-фельдмаршала, М. П. Данилов, помощник великого князя по командованию войсками, звание генерал-адъютанта.

Как только государь уехал, мне сообщили из Назарьева о последовавшем ухудшении в здоровье Михалкова, он сделался буйным, перебил все стекла, мебель, его насилу уложили в постель, врач предписал ему постельное лежание в течении не менее трех недель. Я вызвал в Москву своих соопекунов Галла и Сергея Михалкова, чтобы решить, как быть дальше, не поместить ли его в лечебницу, так как уход дома делался все более и более затруднительным.

Из Москвы между тем стали разъезжаться все особы императорской фамилии, приходилось все время ездить с одного вокзала на другой для проводов. Великая княгиня Александра Петровна, вдова великого князя Николая Николаевича старшего, принявшая монашество и жившая в своей обители в Киеве, перед отъездом посетила Иверскую общину и осматривала ее во всех подробностях в сопровождении попечительницы Е. П. Ивановой, профессора Дьяконова, директора клиники, и меня, как члена Совета. Она осталась в полном восторге и уходя поздравила меня с порядком, говорила всем про меня, что знает меня с детства, хорошо знает и сестру мою, которая так образцово поставила Евгеньевскую общину, вообще выказала много внимания.

Когда все разъехались – их высочества вернулись в Ильинское, а в первых числах сентября переехали в Усово на две недели. 4-го сентября я получил депешу от князя Георгия Максимилиановича, который просил меня встретить его малолетних детей Сергея и Елену и устроить им вагон до Рамони. Переговорив с начальником рязанской дороги[487][488] и устроив вагон, я поехал в Москву и встретил их на Николаевском вокзале. Они ехали в сопровождении воспитателя Бодунгена, гувернантки и няни. Я их всех перевез на Рязанский вокзал и усадил в отведенный им вагон. Елена произвела на меня очень хорошее впечатление, она была очень мила, но Сергей мне не понравился, он неимоверно был груб со своим воспитателем.

В это время получено было грустное известие о внезапной кончине князя Оболенского, который еще так недавно командовал гвардейским отрядом при открытии памятника Александру II.

Он скончался у себя в деревне в Смоленской губернии. Я был очень огорчен его смертью, будучи очень привязан к нему – это был мой первый командир полка. Великий князь, начавший свою службу в Преображенском полку также под его началом, поехал с Гадоном на его похороны, которые состоялись в деревне.

7-го сентября их высочества с лицами свиты переехали на несколько дней к Марии Александровне Васильчиковой в ее имение Кораллово близ Звенигорода по случаю 500-летия со дня основания Саввинского монастыря.

Монастырь был в семи верстах от Кораллово. Вечером (в самый день приезда) мы были уже в монастыре – отслужена была торжественная всенощная. На другой день была обедня, крестный ход вокруг монастыря, парадный обед у настоятеля. Все торжество окончилось только к пяти часам дня, было удивительно все красиво, хорошо, но страшо утомительно. Заехав в Кораллово, мы в тот же вечер вернулись в Ильинское, а на другое утро я поехал в Москву, чтобы присутствовать на освидетельствовании кадета Саши Андреевского в негодности к военной службе. Комиссия признала его негодным.

Весь сентябрь месяц прошел для меня в разъездах между Москвой и Ильинским. Приходилось часто ездить в Москву, так как я остался один из членов комитета Иверской общины, то мне пришлось исправлять обязанности попечительницы, а так как наступило самое горячее время по организации курсов, открытия лечебных учреждений, лекций, то приходилось не менее двух-трех раз в неделю бывать в общине.

27-го сентября их высочества переехали в Москву и 1-го октября уехали заграницу на два месяца.

Я получил отпуск на это время и, подождав возвращения попечительницы общины Е. П. Ивановой, выехал в Крым к моим друзьям Княжевичам в Кучук-Узень. По дороге к ним я заехал к Юсуповым в Кореиз, провел у них два дня, окруженный их лаской и гостеприимством. Из Кореиза я на лошадях с переменными лошадьми направился в Кучук-Узень, где с удивительным наслаждением провел 5 дней, было уютно, хорошо. Очень было жаль уезжать от них, но надо было поспеть в Донскую область в имение Михалкова, где меня ждал мой соопекун Галл.