Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

Слова присяги были: «Я, нижепоименованный, обещал пред всемогущим Богом служить его императорскому величеству всемилостивому государю родителю моему по всем военным постановлениям верно, послушно и исправно; обещаюсь чинить врагам его императорского величества и врагам его государства храброе и твердое сопротивление телом и кровью, в поле и в крепостях, на воде и на суше, в сражениях и в битвах, в осадах и в приступах и во всех военных случаях без изъятия; обещаюсь о всем том, что услышу или увижу противное его императорскому величеству, его войскам, его подданным и пользам государственным, извещать и оные, во всех обстоятельствах, по лучшей моей совести и разумению, охранять и оберегать так верно, как мне приятны честь моя и живот мой; обещаюсь во всем том поступать, как честному, послушному, храброму и отважному воину надлежит, в чем да поможет мне Господь Бог всемогущий».

Этот день своего совершеннолетия молодой цесаревич ознаменовал добрым делом, ассигновав бедным жителям Петербурга и Москвы по 50 000 рублей, причем в рескрипте на имя московского генерал-губернатора князя Д. В. Голицына будущий царь-освободитель написал: «Москва есть любезная моя родина. Бог дал мне жизнь в Кремле. Да позволит он, дабы сие предзнаменование совершилось, чтобы я в остающиеся мне годы первой молодости мог с успехом приготовиться к ожидающим меня обязанностям, чтобы со временем, исполняя оные, мог заслужить одобрение моего государя-родителя, как сын верноподданный, и уважение России, как русский, всем сердцем привязанный ко благу любезного отечества».

На престол Александру II пришлось вступить в тяжелое время Восточной войны 1854–55 гг. Император Николай I сознавал то тяжелое положение, в котором находилась Россия, и перед своей смертью говорил своему наследнику: «Сдаю тебе свою команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляю тебе много забот и трудов…»

Вступив на престол, первой заботой Александра II было окончание тяжелой для России войны, а затем проведение реформ, которые завершились освобождением крестьян от крепостной зависимости и рядом последующих, неразрывно связанных с ним.

Последние годы царствования Александра II были омрачены постоянными покушениями на его жизнь, приведшими к 1-му марта 1881 года.

Царь Александр II был зверски смертельно ранен брошенной в него бомбой, когда он, не взирая на опасность, вышел из своей кареты, чтобы не оставить без помощи и участливого слова неповинно раненых от первой брошенной бомбы конвойцев, его сопровождавших. Между тем, не выйдя из кареты, он мог бы доехать в ней безопасно до своего дворца.

Итак, вернусь к описанию торжества открытия памятника.

С раннего утра 16-го августа Кремль стал наполняться народом, погода была дивная, ясная, как в лучшую летнюю пору. В 10 часов утра начался высочайший выход из внутренних покоев дворца. Государь шел под руку с императрицей, за их величествами шли министр Двора барон Фредерикс, и дежурство:[474] генерал-адъютант граф Д. А. Милютин, свиты его величества генерал-майор князь Голицын и флигель-адъютант барон Корф. Затем шли все высочайшие особы, придворные дамы и свита государя. В залах при высочайшем шествии их величествам подносили хлеб-соль и приветствовали речами – московский губернский предводитель дворянства князь П. Н. Трубецкой, городской голова князь В. М. Голицын и представители сословий.

Когда их величества показались на Красном крыльце, ударил мощный колокол Ивана Великого, могущественное «ура» сотен тысяч народа слилось с колокольным звоном и смолкло только тогда, когда их величества достигли Успенского собора, у порога которого митрополит Владимир приветствовал государя словом.

По окончании обедни шествие направилось в Чудов монастырь в предшествии митрополита и оттуда в Николаевский дворец, где состоялся высочайший завтрак. В это время перед памятником стали строиться войска, заняли место воспитанники и воспитанницы учебных заведений, на трибунах размещалась публика, на помосте стали собираться приглашенные. Народ густой толпой стал вокруг.

Около часу дня прибыла рота Дворцовых гренадер и, заняв караул, стала шпалерами по пути следования государя к памятнику. Из войск составлено было два отряда – сводногвардейский, которым командовал мой бывший полковой командир, а в то время командир Гвардейского корпуса генерал-адъютант князь Оболенский, и сводноармейский под командой генерала Малахова.

Около двух часов дня из Успенского собора к Чудову монастырю для участия в крестном ходе торжественно были вынесены две бархатные хоругви 1812 года, запрестольная икона Божьей Матери, корсунские кресты,[475] иконы, пожалованные Александром II Успенскому собору, икона Владимирской Божьей Матери и иконы святителей московских.

В половине второго великий князь Сергей Александрович, командовавший всеми войсками, в сопровождении нас, лиц его свиты, обошел войска, здороваясь с ними. Около двух часов государь вышел из Николаевского дворца, войска взяли «на караул», хоры музыки заиграли встречу, затем раздались звуки гимна. Государь обошел войска и направился к Чудову монастырю, откуда уже с крестным ходом направился к памятнику и занял место на помосте. Удивительно красивое зрелище представляло собой шествие крестного хода и всей царской семьи, музыка играла «Коль славен», чудные звуки которого оглашали воздух.

Началось молебствие с коленопреклонением. По провозглашении многолетия государю и всему царствующему дому при глубокой тишине провозглашена была «вечная память» Александру II. В это время завеса, закрывавшая статую царя Освободителя, спала. Государь сам, выйдя вперед перед войсками, скомандовал «на караул», с Тайницкой башни и изо всех орудий полевой артиллерии произведены были салюты 360 выстрелов, раздались звуки Преображенского марша. Минута была потрясающая, какое-то особенно трогательное волнующее чувство наполнило душу. Все обошлось как нельзя лучше, затем крестный ход двинулся обратно к Чудову монастырю, а войска стали строиться к церемониальному маршу.

Государь, став во главе войск и обнажив шашку, провел их церемониальным маршем, салютуя памятнику.

Было удивительно красиво, благодаря участию гвардейских частей с их разнообразными красивыми мундирами.[476]

Статуя Александра II, ныне уже большевиками снятая,[477] изображала собой царя Освободителя во весь рост, в порфире, была удивительно художественно исполнена. Фигура была величественная, сходство поразительное, на лице было свойственное Александру II мягкое чудное выражение. Над статуей очень красивая сень. Хороша была своей простотой и надпись на пьедестале «Императору Александру II – любовью народа».