Мир Данте. Том второй (малые произведения) - Алигьери Данте

потенцией в душе человека. Этот «аристотелизм» флорентийского «сладостного нового стиля» ближе к комментариям Аверроэса, чем к толкованиям западной схоластики.

80

Даже там, где нет его в потенции, она, действуя чудесным образом, заставляет его прийти. — Данте пишет, что благороднейшая дама вызывает любовь даже в сердцах потенциально к любви не предрасположенных, т. е. не обладающих благородством. Ср. в «Пире» (III, 8): «...утверждая, что пламенники, зажженные красотой дамы, изничтожают врожденные, заложенные в нашей природе пороки, я хочу показать, что красота эта способна обновлять природу тех, кто ею любуется, ибо она чудодейственна».

81

...Тот, кто был родителем столь великого чуда, каким была благороднейшая Беатриче, покинул нашу жизнь... — Нет причины верить не словам Данте, а домыслам некоторых скептических комментаторов, которые считают — вполне неосновательно — благороднейшую госпожу «Новой Жизни» аллегорией или символом. Беатриче в обществе других дам проходила по улицам Флоренции (III), молилась в церкви (V), оплакивала свою умершую подругу (VIII), отказала оклеветанному поэту в своем приветствии (XI), посетила свадебный пир и вместе с другими дамами посмеялась над унылым обликом влюбленного поэта (XIV), проливала слезы на похоронах своего отца (XXII). Боккаччо впервые назвал имя отца Беатриче: Фолько де Риковеро Портинари. Он умер 31 декабря 1289 г. Фолько Портинари — богатый и уважаемый гражданин Флоренции. Дом его был в пятидесяти шагах от дома Алигьери на Виа дель Корсо (Пор Сан-Пьеро). Он занимал общественные должности и был приором в 1282, 1285, 1287 гг.; основал госпиталь Санта-Мария Нуова, где и погребен. В его завещании (15 января 1288 г.) среди его пяти сыновей и шести дочерей упомянута Биче, супруга Симоне де'Барди, которой отец оставил пятьдесят золотых флоринов.

82

В начале этого заблуждения моей фантазии... — Данте не называет свой сон видением (visione), а воображением (imaginazione), фантазией, даже заблуждением, т. е. придает ему не пророческий и мистический, но поэтический смысл, что не исключает влияния библейских пророческих и апокалипсических мотивов на сновидения и стихи Данте в «Новой Жизни».

83

Слава в вышних (лат).

84

...Они удалили молодую даму, связанную со мной ближайшим кровным родством... — Одну из сестер Данте. Почти теми же словами определяется родство Беатриче и ее брата в начале главы XXXII.

85

...Я сочинил следующую канцону... — Схема: ABC, ABC : C, Dd Ee C, DD. Малыми буквами обозначены краткие стихи в шесть-семь слогов (по-итальянски всегда семь), большими — десяти-одиннадцатисложные (по-итальянски всегда одиннадцать). Станца делится на две части — на «стопы» (piedi) и на «сирму», или «хвост». «Стопы» (ABC, ABC) отличаются повторяющимися рифмами. Сирма (2-я часть) неделима в принципе, однако в ней следует различать рифму «связи» C (concatenatio) и конечное звучание (combinatio) двух рифм (DD). В каждой из шести станц 14 стихов (6 + 8).

86

И тогда я увидел одно из обличий Амора. — В этой главе Амор — вестник Беатриче, а далее в сонете — сама Беатриче, так же как в сонете главы VIII («Амор, склонясь над дамой, плакал сам...»). Амор в «Новой Жизни» появлялся в облике великолепного и грозного сеньора (III), пилигрима на пути (IX), юноши, облаченного в белые одежды, говорящего с поэтом сначала по-латыни, потом по-итальянски (XI). Метаморфозы Амора у Данте возникли не без влияния Овидия и в связи с образами сицилийцев (Амор — куртуазный владыка). Все же, преодолевая традиции, Данте создает новые образы.

87

...Первого моего друга — т. е. Гвидо Кавальканти.

88

...Она получила имя Примавера... — Примавера — по-итальянски Весна. Ср. стихи Гвидо Кавальканти: «Fresca rosa novella, Piacente Primavera...» («Новая свежая роза, пленительная Примавера»).

89

...«Первая зовется Примавера лишь благодаря сегодняшнему ее появлению...». — Данте толкует (вполне произвольно) прозвище Примавера: «Она придет первой» (prima verra).

90

...Так как происходит от имени того Джованни... — Иоанна Крестителя, предтечи Христа.

91

Аз есмь глас вопиющего в пустыне: уготовьте путь господу (лат.).

92

...И монну Ванну вместе с монной Биче / Увидел я... — Монна — сокращенно от мадонна; Ванна — сокращенно от Джованна; Биче — от Беатриче.

93

...Амор не является субстанцией, но качеством субстанции. — Владыка Любви в «Новой Жизни» появляется как личность, как нечто сущее, как индивидуальность, как субстанция; на самом деле Амор — проявление известного качества в субстанции — душе человека. Субстанция может быть телесной или же духовной (чистая форма, чистое действие), как ангелы в средневековой философии, или же соединением телесного и духовного (человек) (см.: «Рай» XXIX, 22—24). Когда Данте персонифицирует Амора и заставляет его говорить, он прибегает к обычному в его время ораторскому приему. Учитель Данте и Гвидо Кавальканти — Брунетто Латини так говорит в своем «Сокровище»; «Пятая риторическая краска называется измышлением; воображается, что некий предмет, не обладающий даром речи по своей природе, как будто говорит; таким образом, мы можем часто слышать, чту люди утверждают о животных или о других предметах, что они будто бы произносят слова и что-то сообщают».

94

...Следуя Философу... — Философ — так называли в XIII в. Аристотеля. См. в «Пире» (IV, 6): «...наставник и вождь человеческого разума...»

95

...Поэты писали о любви стихи по-латыни... — Данте отделяет поэтов, которые писали по-латыни, от певцов или сказителей (dicitori) на языке народном: провансальцев, французов, итальянцев. В античные времена разница между литературным и простонародным языком определялась грамматикой; от писателя требовалось, чтобы он пользовался литературным языком (греческим или латинским), ограниченным правилами поэтики и стилистики, но этот литературный язык был в основах своих тот же, что и разговорный. Примерно с Х в., т. е. после Карла Великого, латынь продолжает существовать, но только как литературный язык образованных людей, непонятный уже для народа. В этой главе «Новой Жизни» Данте впервые приступил к вопросу о соотношении латыни и «вольгаре». В это время он еще считал, что народный язык пригоден лишь для любовной лирики. В «Пире» Данте