Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

отвечали: «Он лежал больной в келлии». Следовательно, лежавший не предстоял и лежавший в келлии больным не совершал Приношения. Сверх того, когда Исхир сказал, что Макарием сожжены книги, подговоренные свидетели сказали, что ничего подобного не было, но что Исхир лжет. И удивительно то, что, написав опять всюду, будто бы скрыты нами люди, которые могли бы стать свидетелями, их же, явившихся к ним, допрашивали, и не устыдились, видя, что сами себя во всех отношениях показывают клеветниками и втайне поступающими как им хотелось бы. Хотя подавали они намеки свидетелям и епарх грозил, а воины наносили удары, однако Господь открыл истину и обнаружил, что они – клеветники. Потому и судебные записи скрыли и сами у себя удержали их, а писавшим велели их уничтожить и вовсе никому не сообщать. Но и в этом не преуспели, потому что писал их тот Руф, который теперь спекулатор в Августалиане [1141] и может свидетельствовать. Евсевиевы же приверженцы через своих послали их в Рим, а епископ Юлий переслал их ко мне. И теперь, выходит, они безумствуют, потому что имеем у себя и читаем те записи, которые хотели они скрыть.

84. Устроив это и тому подобное, вскоре обнаружили они и причину, по которой так поступали. Ибо, ушедши, взяли с собой ариан в Иерусалим и там приняли их в общение, написав о них послание, которого вот начало и одна часть:[1142]

«Святой собор, по благодати Божией созванный в Иерусалиме, Церкви Божией в Александрии и всем, сущим в Египте, Фиваиде, Ливии, Пентаполе и в целой вселенной, епископам, пресвитерам и диаконам желает о Господе радоваться.

Всем нам, сошедшимся вместе из разных епархий на великое торжество, которое совершили мы при освящении храма на месте спасительных Страданий, уготованного Царю всяческих Богу и Христу Его, тщанием боголюбивейшего царя Константина, благодать Божия устроила еще большую радость. Сам боголюбивейший царь собственным своим писанием побудив к тому, чему и быть надлежало, из Церкви Божией изгнав всякую зависть и как можно далее отразив всякую ненависть, которой разделяемы были [Col. 400] члены Божии, повелел с простым и мирным сердцем принять ариан, которых ненавистница добра (ὁ μισόκαλος), зависть, некоторое время заставляла быть вне Церкви. Боголюбивейший царь засвидетельствовал письмом и правоту веры (πίστεως ὀρθοτομίαν) этих людей, которую и сам одобрил, допытавшись у них и выслушав, о чем спрашивал их своим живым голосом, и сделал явной для нас, присовокупив к письму своему письменное изложение православия этих людей».

85. Кто же, слыша это, не усмотрит тут заговора? Не скрыли они того, что сделали, или, может быть и нехотя, исповедали истину. Ибо если я воспрещал арианам вступление в Церковь и, когда составлен против меня заговор, они приняты, – что иное значит сие? Не то ли, что ради ариан произошло все это и для того только все делали против меня, для того выдумано разбитие чаши, умерщвление Арсения, чтобы ввести нечестие в Церковь и не быть им осужденными как еретикам? Об этом именно прежде с угрозами писал мне царь. И не устыдились они писать подобные вещи и утверждать, что право мудрствуют те, которых предал анафеме целый Вселенский Собор. Эти люди, готовые все говорить и делать, не убоялись тайно, сколько могли, действовать вопреки столь великому Собору. Награда же за клевету еще более показывает их лукавство и злочестивое намерение. Мареот, как сказано прежде, есть место [, подведомственное] Александрии; в этом месте никогда не было ни епископа, ни хорепископа;[1143] напротив того, церкви его подчинены епископу Александрийскому; каждый же пресвитер имеет у себя весьма большие селения (κώμας), в числе десяти и больше. Селение, где живет Исхир, есть самое малое и малолюдное, так что и церкви в нем не было, а находилась она в ближайшем селении. Однако же человека, который в этом селении не был пресвитером, вопреки древнему преданию вздумали именовать епископом.[1144] Хотя сами знали эту несообразность, однако, побуждаемые обещаниями за клеветничество, осмелились и на это, только бы этот вселукавый человек, оставшись невознагражденным, не высказал истины и не обнаружил лукавства Евсевиевых приверженцев. Без всякого сомнения, нет у него ни церкви, ни людей, ему подчиняющихся; напротив того, как пса, гонят его все, однако же [Col. 401] (так как все им возможно) сделали они так, что и царь предписал католикосу [1145] быть у него церкви, чтобы, имея у себя церковь, казался заслуживающим доверия в том, что утверждал о чаше и о трапезе. Даже сделали, что вскоре наименован он епископом, потому что, не имея у себя церкви и не будучи вовсе пресвитером, оказывался клеветником и выдумавшим все от себя. Конечно же, когда никто не подчиняется ему ни из народа, ни из своих, сохраняет он у себя как пустое именование, так и недействительное письмо в обличение лукавого предприятия его самого и Евсевиевых приверженцев, показывая следующее:

Письмо католикоса

«Флавий Имерий сборщику податей в Мареоте желает радоваться.

Так как пресвитер Исхир просил благочестие наших владык августов и кесарей о построении церкви в деревне Ирина Секонтарура (ἐν τόπῳ Εἰρήνης Σεκονταρούρου), то божественность их повелела как можно скорее это исполнить. Итак, прочитав список с божественного послания, с должным уважением при сем прилагаемый, и составленные при моем священнолепии записи и немедленно сделав из них выписки, позаботься внести это куда следует, чтобы божественно предписанное могло быть приведено в исполнение».

86. Так они выдумывали и слагали заговоры. А я, прибыв,[1146] показал царю неправды Евсевиевых приверженцев, потому что сам он повелел быть собору и его комит открывал оный. Царь, выслушав и сильно тронутый, написал следующее:

«Победитель Константин,

великий Август, епископам, сошедшимся в Тире.[1147]

Не знаю, каковы определения вашего собора, сделанные среди мятежа и бури. Но кажется, что истина обезображена каким-то возмутительным беспорядком, потому что вы не понимаете, что угодно Богу, из-за правдоподобных речей (ἐρεσχελίαν) к ближним, которые вы считаете неопровержимыми. Да будет же делом Божия Промысла, обнаружив, рассеять худые следствия этой любопрительности (τῆς φιλονεικίας) [1148] и ясно нам показать, приложили ли вы, сошедшись вместе, какое-либо попечение об истине и точно ли определения ваши сделаны без всякой угодливости и вражды. Посему хочу, чтобы все вы с поспешностью собрались к моему благочестию и сами объяснили законность вами сделанного. А по какой причине признал я справедливым написать вам об этом [Col. 404] и письмом этим приглашаю вас к себе, узнаете из последующего. Когда вступил я в соименный мне и благоденствующий