Бетховен. Биографический этюд - Василий Давидович Корганов

с удовольствием вспоминал он также об успехах «Фиделио» в Берлине при участии Мильдер-Хауптман.

– Она пела раньше здесь; теперь никто у нас не может заменить ее; здесь не могли платить ей много, и она предпочла переехать в Берлин. Музыка здесь в загоне, император не обращает внимания на нее, а публика довольна всякою дрянью.

Рассказывая о племяннике своем и называя себя при этом «отцом» его, Бетховен высказал следующую мысль:

– Только артист и ученый постигают высшие идеалы жизни, только артист и ученый могут испытывать истинное счастье.

Когда он умолкал, то морщил лоб и принимал мрачный вид; кто не знал чуткого сердца его, мог испугаться внешности Бетховена в такие минуты.

На прощание он просил навещать его, предложил свои услуги, если только может быть полезен, записал мой адрес и прибавил:

– Уж пошлю как-нибудь за вами.

Квартира его мне понравилась: чисто, порядочно обставлена; из окон открывается вид на зеленеющий бастион; из передней одна дверь ведет в спальню, другая в кабинет, где стоял запертый рояль. Несколько листов нотной бумаги лежало на письменном столе, вообще нот было очень мало. Два прекрасной работы портрета, масляными красками, мужчины и женщины, висели на стене. Одет он был в парадный костюм. Слухи о его сумасшествии нахожу неосновательными; так думают те, кто не понимает смысла художественного сплина, т. е. сосредоточенности и угрюмости поэта».

Квартира в доме Пасквалати, на Мелькер-бастионе, была почти единственным жилищем композитора в эту эпоху. Барон Иоганн фон Пасквалати был коммерсантом, вел оптовую торговлю и имел меняльную лавку на Кольмаркте; вместе с тем этот юный приятель Бетховена старательно занимался фортепианной игрой, композицией, собирал в своем зале ценные картины и был в числе пятидесяти основателей венского музыкального общества. Бетховену он оказывал немало услуг; с ним композитор совещался о денежных делах, об отношениях к кн. Лобковичу, к своему адвокату д-ру Адлерсбургу, к племяннику Карлу и т. п., о чем узнаем из его записок к барону.

К барону Пасквалати.

Уважаемый друг!

Будьте добры сообщить мне завтра же утром через слугу вашего взгляд ваш на дело мое с Лобковичем относительно жалованья, так как у меня нет больше денег. Прошу также вашего брата написать в Прагу, чтобы мне выдали содержание от Кинского, так как уже с октября не получаю. Извините, если надоедаю вам. На днях вновь увидимся.

Уважающий вас друг ваш Бетховен.

Уважаемый друг!

Прошу вас прислать мне через подателя сего только не в открытом виде образец, по которому следует писать расписки Кинскому в получении полугодовых 600 гульденов, считая с апреля до и т. д. Я сейчас отправлю расписку в Прагу д-ру Канка, через которого в прошлый раз также получил эти деньги. Из этой суммы я немедленно уплачу вам долг. Если же мне удастся достать эту сумму раньше получения денег из Праги, то я тотчас принесу вам ее сам.

С почтением ваш почитатель и друг Бетховен.

Уважаемый друг.

Хочу возвратить вам любезно одолженную мне сумму, но только лично, так как должен еще кое о чем с вами поговорить. Сегодня после обеда во всякое время мы готовы вас принять; то же самое завтра утром, если вам угодно, но только не слишком рано, потому что состояние здоровья не позволяет мне этого. Пожалуйста, дайте мне также знать: прийти ли мне на квартиру вашу в Kohlmarkt или к вам.

Как всегда уважающий вас и благодарный Л. в. Бетховен.

Достойный! Уважаемый друг!

Хотя сегодня во дворце выход, тем не менее прошу вас посетить меня, так как уже несколько дней чувствую себя плохо; но непременно сегодня же, если можете, потому что необходимо с вами поговорить относительно моего племянника и д-ра Адлерсбурга, а между тем не смею выходить.

Итак, дайте же мне знать, пожалуйста, когда вы будете у меня сегодня!!!

Ваш Бетховен.

Достойный и уважаемый друг!

Если эта записка вас не застанет дома, то очень прошу вас передать или оставить для переписки копиисту Рампелю мой квартет в F-minor; при встрече объясню вам цель.

Второпях, ваш преданнейший Бетховен.

Пасквалати посвящена прелестная элегия ор. 118, для 4 голосов, с сопровождением струнного квартета или фортепиано, написанная летом 1814 года, в память умершей в 1811 году жены барона, Элеоноры.

Посещение композитора иностранцами и знатными лицами навело хозяина на мысль возможно приличнее обставить его квартиру, куда вела узенькая каменная лестница. Здесь часто навещал его граф М. Лихновский, стараясь при этом не мешать его работе. После кратких приветствий он располагался в одном из кресел, обитых голубой шелковой материей и наименее пострадавших от небрежности жильца, и пересматривал лежавшие на столе бумаги, поглядывая иногда на композитора; потом прощался и уходил. Но даже такие визиты иногда его раздражали и нередко граф, поднявшись в третий этаж, где была квартира композитора, и найдя дверь запертой, принужден бывал уйти или терпеливо ждать аудиенции в прихожей, где слуга чинил платье и чистил обувь.

В сентябре 1816 года Бетховена посетил Александр Кэд, майор английской службы, богатый инженер, страстный любитель музыки и член лондонского филармонического общества.

Он застал композитора за бритьем; рябое, смуглое, загорелое лицо, с присохшим мылом и пластырем на порезах, произвело отталкивающее впечатление, а провалившееся под Кэдом ветхое кресло довершило эту грустную интродукцию визита. Тем не менее он энергично принялся за выполнение своей миссии и при содействии доктора Барталони склонил композитора написать за 100 ф. ст. симфонию; когда же дело коснулось деталей, и Кэд выразил желание иметь партитуру в стиле его первых симфоний, то Бетховен наотрез отказался от предложения.

– Я не нуждаюсь в деньгах, – воскликнул он, – если у меня не будет ни одного крейцера, и если мне предложат сокровища всего мира, то я не свяжу своей свободы, не наложу оков на свое вдохновение!

Той же осенью к композитору явился Антон Пахлер с целью познакомить его с рукописями своей невестки, г-жи Пахлер-Кошак, жившей в Граце.

Если автор не изучал теории композиции, – сказал Бетховен, внимательно просмотрев плоды вдохновения неизвестного ему лица, имя которого также не было названо, – то подает большие надежды; указать письменно ошибки невозможно, займет много времени; я охотно сообщил бы их устно; впрочем, если автор займется теорией, то сам поймет их.

Спустя год г-жа Пахлер-Кошак с мужем приехала в Вену, и, судя по двум запискам Бетховена, часто проводила время с ним и приглашала к себе в Грац.

К Марии Пахлер-Кошак.

Я очень рад, что вы остаетесь еще день; мы будем много играть. Ведь вы сыграете мне сонаты F-dur