Письма - Екатерина Сиенская

истину и не может оправдаться неведением. Все эти дурные поступки вы совершаете и совершили из-за того дьявола, а именно: признали его Папой (а это неправда) и оказываете почтение кому не подобает. Вы удалились от источника света и приблизились к мраку, удалились от истины и пристали ко лжи. Куда ни взглянешь, везде только ложь. Вы достойны наказания, и — истинно говорю вам (и тем облегчаю мою совесть) — оно падет на вас, если вы с истинным смирением не обратитесь к послушанию. О, горе за горем! О, слепота на слепоте, не позволяющая видеть ни собственное зло, ни вред душе и телу! Если бы вы это видели, то не отказались бы так легко от истины, объятые рабским страхом, обуреваемые страстями, подобно гордецам и людям, погрязшим в удовольствиях и наслаждениях. Вы не могли потерпеть не только исправления поступка, но и суровых слов; укор заставил вас поднять голову[161]. Вот что побудило вас взбунтоваться. И тут мы видим истину: пока Христос на земле не начал вас жалить[162], вы признавали и почитали его как наместника Христа, каковым он и является на самом деле. Но последний плод, который вы принесли, — смертоносный плод, — показывает, что вы за деревья: ваше дерево посажено на почве гордыни, возникающей из себялюбия, а себялюбие лишает вас света разума. О, ради Бога, не поступайте так более! Вы не хотите смириться под крепкую руку Божию[163] и подчиниться наместнику Бога, пока еще есть время? Когда время пройдет, помочь будет невозможно. Признайте вину свою и смиритесь! Познайте бесконечную милость Божию, ибо Господь не повелел земле поглотить вас[164], диким зверям растерзать вас, а дал вам время для исправления души. Но если не признаете вину свою, то данное вам Им по благодати Своей обернется к великому осуждению вашему. Если захотите вернуться в овчарню и в истине питаться от груди Невесты Христовой, то вас милостиво примут Христос на небесах и Христос на земле, невзирая на совершённые вами нечестивые поступки. Прошу вас, не медлите, не сопротивляйтесь укорам совести, постоянно тревожащей вас[165]. И не смущайтесь от совершённого зла настолько, чтобы считать положение безвыходным и от тоски и отчаянья оставить заботу о спасении. Не так нужно поступать; лучше с живою верой и твердою надеждой прибегните к Спасителю вашему, со смирением вернитесь к своему игу[166], ведь упорство и отчаяние будут еще худшим проступком, они еще более неугодны Богу и миру. Итак, восстаньте, озаряемые светом, ибо без света вы окажетесь во мраке, в коем и пребывали до сих пор.

Поскольку душа моя полагает, что без света мы не можем ни познать, ни полюбить истину, я сказала и говорю, что сильнейшим образом желаю[167] видеть вас восставшими из мрака и соединившимися со светом. Это желание простирается на все разумные создания, но особенно на вас троих: о вас я сугубо скорблю и более дивлюсь проступку, совершенному вами, нежели всеми прочими. Пусть даже все покинули отца, вы должны были остаться чадами, которые поддерживают его, свидетельствуя об истине. И пускай отец обращался к вам только с упреками, вы все равно не должны были восставать против него, всеми способами отрицая его святость. Рассуждая по естеству, мы все должны быть равны (ибо так велит добродетель), а рассуждая по-человечески, Христос на земле — итальянец, и вы итальянцы, поэтому вами не могла двигать любовь к родине, как французами;[168] оттого я не вижу другой причины вашего поведения, кроме себялюбия. Избавьтесь от него, не ждите подходящего момента (ибо время не ждет вас); растопчите ногами это чувство, проникнувшись ненавистью к пороку и любовью к добродетели.

Обратитесь, обратитесь, не дожидайтесь жезла правосудия; ведь мы не можем высвободиться из рук Божиих. Мы в Его руках — или для Правосудия, или для Милосердия, и лучше нам признать грехи наши и пребывать в руках Милосердия, чем виновными находиться в руках Правосудия. Ибо грехи наши, особенно совершённые против святой Церкви, не останутся безнаказанными. Но я хочу взять на себя обязательство привести вас к Богу со слезами и в непрестанной молитве и вместе с вами принести покаяние, лишь бы вы пожелали вернуться к отцу[169], ожидающему вас, подобно истинному отцу, с распростертыми крылами милосердия[170]. О, о, не избегайте его милосердия и не уклоняйтесь от него, а примите со смирением и не верьте лукавым советчикам, которые несут вам смерть. О сладостные братья, вы будете мне нежными братьями и отцами, когда приблизитесь к истине. Не противьтесь долее слезам и поту, проливаемым за вас слугами Божьими, с тем чтобы вы омылись с головы до ног, ибо коли пренебрежете слезами и потом, а также исполненными тревоги нежными и мучительными молитвами[171], возносимыми за вас, то заслужите куда более суровое порицание. Бойтесь Бога и истинного суда Его. Полагаюсь на бесконечную Его благость, которая исполнит в вас желание слуг Его. И пусть вам не покажется проявлением суровости, что я уязвляю вас словами, — меня побудило писать стремление к вашему спасению; я бы непосредственно[172] вас уязвила, кабы Господь мне позволил. Да свершится воля Его! Вы заслуживаете скорее действия, чем слова. Заканчиваю и ничего более не скажу. Если бы мне дано было поступить по своей воле, то я не остановилась бы, — настолько душа моя исполнена печали и скорби при виде такой слепоты в людях, поставленных, чтобы светить; они же не ведут себя как агнцы, питающиеся пищей славы Божией, живущие спасением душ[173] и надеждой на реформу святой Церкви, а как разбойники крадут славу, подобающую Богу, и присваивают ее себе; а еще и как волки пожирают овечек[174]. Очень горестно мне от этого. Прошу вас ради любви к драгоценной крови, пролитой за вас со столь пламенной любовью, дайте отдохновение[175] душе моей, стремящейся к вашему спасению. Ничего более не скажу вам. Пребывайте в святой и сладостной любви Божией, омойтесь кровью непорочного Агнца — в ней вы освободитесь от рабского страха и, просвещенные, будете жить отныне в страхе Божием. Иисус сладостный, Иисус любовь.

ПИСЬМО 16 (242)

Анджело да Рикасоли, епископу Флоренции[176]

Во имя распятого Иисуса Христа и сладчайшей Марии. Дражайший и достопочтенный отче в сладостном Иисусе Христе! Я, Екатерина, слуга и раба слуг Христовых, пишу Вам в Его драгоценной крови, желая видеть Вас человеком мужественным, а не боязливым,