Февраль 1933. Зима немецкой литературы - Уве Витшток

Как и ранее в Берлине, Густав Хартунг не включил в репертуар в Дармштадте ни одного фёлькиш-писателя, зато взял пьесы Эльзы Ласкер-Шюлер, Эриха Кестнера, Франца Верфеля и Карла Цукмайера. Брехтовская «Святая Иоанна скотобоен» должна была продолжить этот ряд особенно запоминающейся премьерой. Для нацистов этого достаточно, чтобы начать травлю в газете «Хессише Ландесцайтунг». Они обвиняют Хартунга в том, что он ставит на своей сцене «халтуру чуждой крови и устарелое анальное искусство» и предпочитает нанимать в свой театр евреев.

Вместо того чтобы не противостоять посягательствам на гарантированную конституцией свободу творчества, обер-бургомистр Рудольф Мюллер из либеральной Государственной партии Германии идет на компромисс с разгневанными депутатами городского совета: он осуждает марксистские и антиклерикальные наклонности пьесы Брехта, но защищает работу Густава Хартунга на посту художественного руководителя. Особенно абсурдны ему антисемитские обвинения нацистов: среди 361 сотрудника «Ландес-театра» всего 13 евреев. А это никак нельзя назвать «евреизацией».

* * *

Грипп продолжает стремительно распространяться. В Берлине сегодня зарегистрировано около 800 новых случаев заражения, в городе закрывают более 200 школьных классов. В Великобритании уже умерло более 1000 человек. В газете «Берлинер Моргенпост» писатель Ганс Михаэлис сообщает из Японии о новом средстве защиты от инфекции: «Маска от бацилл. Черный кусок ткани овальной формы надевается поверх рта и носа и выполняет сложную задачу – не допустить проникновения бацилл». Однако, к удивлению Михаэлиса, маску для носа и рта носят только на улице; в поездах и офисах японцы ее снимают. Они убеждены, что возбудители гриппа распространяются в основном снаружи, а не в помещениях.

* * *

Полиция временно освобождает раненого депутата рейхстага от СДПГ Юлиуса Лебера. Вооруженные люди поджидают его у здания полицейского управления и обстреливают машину, которая должна была доставить его в больницу. Через некоторое время Лебера снова арестовывают. В знак протеста рабочие Любека объявляют 24-часовую забастовку.

В Альтоне доходит до перестрелки между коммунистами и национал-социалистами. Прохожий, гулявший с женой, получает пулю в легкое и умирает в больнице. Еще 10 человек ранены, некоторые – тяжело.

В районе Берлина Шарлоттенбург в драке с национал-социалистами зарезан коммунист; еще один ранен.

Зашитый язык

Пятница, 3 февраля

Эльза Ласкер-Шюлер тоже живет на Мотцштрассе, где Киш снимает у кого-то комнату. У нее крошечный номер в отеле «Зексишер Хоф». Отсюда недалеко до «Романского кафе» рядом с Мемориальной церковью, ресторана «Шлихтер» или винного погреба «Шваннеке». Эльза Ласкер-Шюлер любит ходить в места, где собираются писатели, художники, издатели, галеристы, актеры. Для нее это – убежище от груза реальности. Несколько лет она была бесспорной королевой берлинской богемы: мальчишеский рост, нарочито короткие смоляные волосы, свободная одежда и бархатные пиджаки, стеклянные ожерелья, звенящие браслеты, кольца на каждом пальце. Она напоминала восточную танцовщицу, но взяла себе мужское сказочное имя и благородный титул в придачу – принц Юсуф Фиванский, потому что для нее не существует границ – ни вымышленных, ни классовых, ни гендерных.

Сейчас ей 63, на следующей неделе исполнится 64, и она через многое прошла. Пять лет назад ее сын Поль умер от туберкулеза; даже Фердинанду Зауэрбруху, главному врачу Шарите, не удалось его спасти. Это выбило почву у нее из-под ног. Долгое время она почти ничего не зарабатывала – и жила, по ее словам, на 15 пфеннигов в день и задолжала за номер в гостинице.

Но между тем дела снова идут в гору. Она, можно сказать, возвращается. В прошлом году в издательстве «Ровольт» вышли две ее новые книги – сборник стихотворений и рассказ. Кроме того, она закончила работу над новой пьесой «Артур Аронимус и его отцы» и вместе с Рихардом Биллингером получила премию Клейста. Сначала она обиделась: ей досталась только половина премии, а значит, и половина денежного приза – 750 рейхсмарок. Но позже она переступила через гордость, спокойно приняла премию и расплатилась с долгами в отеле.

Один из ее бывших любовников, Готфрид Бенн, прислал ей телеграмму с поздравлениями: «Премия Клейста так часто опозоренная теми кто присуждает и получает вновь облагорожена тем что была присуждена вам». Их роман случился 20 лет назад. Тогда, в 1913 году, они были очень неравной парой: ему 26 и он в самом начале своей карьеры; ей 44 и она уже прославилась как центральная фигура немецкого авангарда. Он – неверующий сын пастора с амбициями погасить последнюю искру религиозной надежды в своей литературе, она – внучка раввина, и ее поэзия, как само собой разумеющееся, пропитана верой и глубокой убежденностью в счастливом будущем. Тем не менее (а может, благодаря этому)их на несколько месяцев связала безумная любовь – «животная страсть», о которой они писали в стихах. «Зубами хватают то, чего жаждут», – писал Бенн, а Ласкер-Шюлер: «Я повсюду ношу тебя с собой / Между зубами». Свое расставание они тоже увековечили стихами: «Я твоя обочина», – настаивала она, а он так же твердо отвечал: «Никому не быть моей обочиной».

Давнее дело. Сегодня Эльза Ласкер-Шюлер пишет своему «министру финансов», Клаусу Гебхарду, в Вупперталь. Гебхард – ее близкий друг, производитель шелка и коллекционер искусства. Он помогает ей заключать контракты с издателями: она в этом совсем не разбирается. Иногда Гебхард также отправляет предупреждения издателям, задерживающим выплату гонораров. Вот почему она окрестила его «личным министром финансов». Она любит давать новые имена важным для нее людям, тем самым превращая их в существа своего поэтического мира. Например, Бенн для нее – «Гисельхер-варвар» или «Гисельхер-тигр».

Это будет живое письмо, динамичное и бойкое. Это она умеет, так она пишет почти всем. Ее пригласили на чтения в Эльберфельд, ее родину, и она просит Гебхарда договориться о гонораре размером в 200 рейхсмарок. Она также восхищается «колоссальными усилиями», которые прилагает Театр Шиллера к репетициям премьеры «Артура Аронимуса»: «Великое дело».

Но ни с Гебхардом, ни с кем-либо еще она не делится тем, как обстоят дела на самом деле. Успехи прошлого года имели не только приятные последствия. Она почти полностью исчезла из поля зрения общественности, но премия Клейста вновь привлекла к ней внимание нацистов. Она еврейка, напоминает мечтательный образ с Востока, пишет современные выразительные стихи – все это непростительно в глазах нацистов. Газета «Фёлькишер Беобахтер» негодует: «Дочь какого-то шейха бедуинов получает премию Клейста!» Быстро находятся несколько человек, которые то и дело подстерегают ее у отеля, чтобы оскорблять и толкать, пока она не упадет и не распластается по земле. Однажды в результате