Затерянный книжный - Иви Вудс

хочет ли он провести время с тобой. В юности заводишь друзей помногу и легко, но чем старше становишься, тем сильнее бьет возможный отказ. – Пришлю вам всю инфу в СМС.

Никогда в жизни я не использовал слово «инфа». Не уверен, что оно прозвучало именно так, как должно.

– У вас ведь нет моего телефона.

– Ну же, Марта, это было такое ненавязчивое предложение дать мне номерок. Могли бы и подыграть, знаете ли.

Последовала неловкая пауза, которой она, казалось, наслаждалась.

– Так вы… дадите мне свой телефон?

– Возможно. – Она улыбнулась.

Это что, был флирт? То есть похоже, конечно… Но трудно сказать наверняка, если большую часть времени она словно защищается.

– Давайте. – Она взяла у меня телефон и быстро забила в него заветные цифры. – Все, мне пора идти. – И закрыла окно, вновь опустила жалюзи.

Это было как в ромкомах, которые любила смотреть моя мать. Большой палец завис над кнопкой «отправить» и так и висел, пока я не вспомнил один лайфхак, которым частенько пользовалась моя сестра. Посчитай от пяти до одного, а потом просто сделай это.

Я легонько прикоснулся к экрану, телефон свистнул – и на сообщении появилась метка об отправке.

«Буду ждать в “Уголке канцелярии”».

Мне казалось, такое сообщение таит в себе хоть какую-то загадку и возбуждает любопытство… Так я думал, пока Марта не ответила:

«Кто это?»

«Генри. Который не псих».

«А, этот Генри! А где это – “Уголок канцелярии”?»

«Вам нужно дойти до перекрестка Колледж-Грин и Тринити-стрит. А там уже увидите».

Единственное заведение, которое, на мой взгляд, могло составить конкуренцию книжному магазину или библиотеке, – хороший магазин канцтоваров. «Уголок канцелярии» следовало относить к числу мест священных, если мы говорим о столь скромных атрибутах, как письменные принадлежности. На самом видном месте, прямо на углу, стояло это эдвардианское здание, украшенное башней с часами (сообщившими мне, что я явился неприлично рано). Из-за черно-золотых букв на вывеске и стеклянных панелей под мозаику над окнами казалось, что перед вами тихая библиотека. Я собирался подождать Марту снаружи, но силы воли хватило всего на две минуты, потому что на витрине я заметил «Монблан», и, конечно, такую ручку требовалось рассмотреть более пристально.

Я зашел внутрь и немного расслабился, ощутив характерные запахи бумаги, кожи и чернил. За стеклом на витринах, словно драгоценности, красовались ряды ручек «Паркер» и «Кросс» и наконечники для каллиграфического письма. Возле прилавка стояли кожаные портфели, заставившие меня вспомнить о потерянном романе Хемингуэя. Может, его унесли в таком вот портфеле? По крайней мере, так думал каждый слушатель магистерских курсов литературы, прогуливаясь по кампусу с аналогичной сумкой, небрежно перекинутой через плечо.

По магазину слонялись еще несколько посетителей. Я огляделся в поисках своей заветной ручки и увидел в дверях Марту, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– О, вы все-таки пришли!

Ну, по крайней мере, я никогда не упускаю шанс подметить очевидный факт.

Она улыбнулась, и дверь за ее спиной медленно закрылась.

– Итак, что мы тут делаем?

– Я так и думал, что вам не чужд экзистенциализм. – Марта покосилась на меня с недоумением. – Это шутка, просто шутка, не надо нервничать!

Господи, ну почему я веду себя как последний придурок? Я будто утратил всякую способность разговаривать по-человечески.

– Я могу вам чем-то помочь, сэр? – раздался голос из-за стойки.

– Да! Да, пожалуйста. На витрине я видел ручку «Монблан»…

– А, «Маленький принц»! – на лету сообразил менеджер. Эта проницательность явно добавляла ему очков в продажах.

– Почему вы привели меня сюда? – спросила Марта, дождавшись, пока менеджер не отойдет настолько, чтобы не слышать нас.

– Тут великолепно, не правда ли? Хотя это не то место… Ну то есть я имею в виду, мы пойдем куда-нибудь после. Конечно.

– Ладно.

Судя по тону, это было что угодно, только не «ладно».

– А вот и она, сэр. Модель из серии «Маленький принц».

Она была прекрасна, даже когда лежала в бордовом футляре с крошечной золотой звездочкой на застежке.

– Как вы можете видеть, на ручке выгравирована цитата из книги.

– On ne voit bien qu’avec le сoeur, – прочитал я.

– Вы говорите по-французски? – растерялась Марта.

– Совсем немного. Я провел лето, работая в одном gite[5] на юге Франции.

– Ладно, – повторила она и уставилась в пол, но я успел заметить, как расширились ее глаза.

– Там сказано, что человек может видеть ясно, только когда смотрит сердцем.

Я видел, что эта фраза зацепила ее, и совсем не ожидал этого. То же было и в парке, когда я рассказывал про утерянные рукописи. Марту в самом деле глубоко тронул этот рассказ. Я привык к снисходительным улыбкам и вежливым кивкам «непрофессионалов», которым пытался поведать о своей страсти, однако она проявляла искренний интерес. От гордости хотелось выпятить грудь колесом. Неважно, кто и что говорит, – Антуан де Сент-Экзюпери звучит впечатляюще на любом языке.

– Завернуть ее вам? – спросил продавец, нарушая интимность момента.

– Э-э-э, да, давайте. Сколько?

– 799 евро с учетом налогов.

Я невольно сглотнул. Желая произвести впечатление на девушку и покрасоваться, я загнал себя в угол – по крайней мере, в плане финансов. Как выкрутиться, я не знал, так что сказал продавцу, что ручка – подарок, который я преподнесу себе самому, как только закончу большой проект. Он посмотрел сквозь меня, как опытный торговец, прекрасно знающий, что этот клиент больше не вернется.

– Но знаете, я все-таки не удержусь и куплю один из ваших «молескинов»! – воскликнул я, надеясь этой репликой стереть досадный эпизод из памяти всех присутствующих. Со своей памятью я, увы, ничего поделать не мог.

Глава 13. Опалин

Париж, 1921

Я сразу же подскочила, принялась судорожно собирать свои вещи и книги, закинула все в чемодан и сбежала вниз по лестнице. Я подумала: главное – добраться до магазина, а уж там Сильвия придумает, как быть. Отмахнулась от предложения мадам Руссо позавтракать, распахнула дверь на улицу – и нос к носу столкнулась с братом, который поджидал меня снаружи. Он был не один.

– А вот и она, – произнес Линдон, покачивая черной тростью, видимо новой. – Как видите, Бингли, она весьма эмоциональна.

Я стояла с распахнутым ртом, как дурочка, пытаясь осознать происходящее. Мой брат был здесь, и он казался торжествующим и расслабленным, а рядом с ним стоял человек по имени Бингли, весьма взволнованный и с большим букетом в руках.

– Ну что же вы застыли? Отдайте ей эти чертовы штуки, пока не завяли!

– Мисс Карлайл, я счастлив наконец познакомиться с вами, – сказал мужчина, протягивая мне букет. Я ничего не ответила, но крепко сжала ручку чемодана, прикидывая, удастся ли мне убежать