Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э. - Марина Владимировна Скржинская

Судя по названию ольвийского месяца Боэдромиона, в конце лета на берегах Гипаниса проводился еще один праздник Аполлона, на котором он прославлялся как помощник в битвах. Упоминания в надписях V в. коллегии нумениастов (нумении — новолуние и первое число каждого месяца) свидетельствуют о том, что они ежемесячно отмечали новолуние, вероятно, устраивая сакральную трапезу в храме Аполлона Дельфиния[185].

Дионисийские празднества в Ольвии упомянуты не только в эпиграфических источниках, но и в античной литературе. Геродот (IV, 78) рассказал в новелле о Скиле, как этот скифский царь стал поклонником Диониса и принял участие в вакхических шествиях по улицам города. Такие шествия предваряли состязания дионисийских хоров и представлений в театре. Поэтому можно думать, что в Ольвии уже в первой половине V в. существовал театр для празднования Дионисий.

Вероятно, сначала его строили как временное сооружение с возвышающимися деревянными помостами для зрителей. О таком театре известно на афинской агоре; там его возводили до тех пор, пока в V в. не перенесли на южный склон Акрополя и построили стационарное сооружение[186]. В IV в. в Ольвии выстроили стационарный театр, вероятно, на склонах Террасного города, поскольку места для зрителей в античных театрах обычно врезаны в естественные возвышенности (рис. 7).

Театр и проводившиеся там празднества Дионисии упоминаются в четырех ольвийских декретах. Старшая надпись датируется IV в., остальные — III в. В них говорится о прочтении почетного декрета глашатаем и о награждении золотыми венками «на Дионисии в театре»[187] (рис. 16). Обычай сообщать в театре о заслугах выдающихся граждан и иностранцев, оказавших благодеяния городу, характерен для многих греческих полисов. По словам Демосфена (XVIII, 83-84), это постоянно делалось в Афинах «во время представления новых трагедий». Таким образом, декрет оглашали перед самым многолюдным собранием жителей города. Как утверждал Эсхин в речи «Против Ктесифонта», публичные провозглашения глашатаев оказывали огромное воспитательное влияние на молодежь.

Косвенным свидетельством о драматических представлениях в ольвийском театре служат находки терракотовых моделей комических и трагических масок и фигурок актеров[188], а также расписных ваз с театральными сценами. Из них наиболее выразительна комическая маска раба (рис. 38) и фрагмент краснофигурного кратера. Вазописец изобразил двух актеров, одетых в женские костюмы и с масками на лицах, а также аккомпанирующего им флейтиста. Все эти находки датируются V—IV вв., временем безусловного существования ольвийского театра. В последние два века перед гетским разгромом, когда город находился в тяжелом финансовом и экономическом положении, источники об ольвийском театре отсутствуют.

В греческих театрах выступали не только местные, но и приезжие драматические актеры и музыканты. Последние либо аккомпанировали во время драматических представлений, которые у греков всегда сопровождались музыкой, либо давали сольные концерты. В сочинениях Полиэна (Strateg. V, 44) и Афинея (VIII, 41) упомянуты выступления в боспорских театрах знаменитых кифаристов Стратоника и Аристоника, разъезжавших в IV в. по многим городам. Вероятно, подобные концерты бывали и в Ольвии.

Во время Дионисий первые ряды в театре занимали жрецы Диониса, лица, исполнявшие высокие государственные должности (архонты, стратеги и др.), почетные гости, послы из других эллинских городов, а также граждане, удостоенные этой почести, которая называлась проедрией. Ею награждали соотечественников и прочих эллинов, оказавших полису важные услуги. В ольвийских надписях IV в. упоминается о праве милетян на проедрию в Ольвии и о даровании проедрии Феодоту из Истрии, а в III в. ольвиополит Дионисий получил проедрию в Дельфах[189].

Театр служил не только для проведения дионисийских праздников. В нем нередко устраивали народные собрания, иногда проходили заседания Совета и некоторые судебные процессы, на которых также действовало право проедрии[190].

У нас нет никаких определенных сведений о времени, когда проходили Дионисии в Ольвии. Если исходить из аналогий с Афинами, праздник отмечали в начале весны. Кроме того, во всяком случае в начальный период существования Ольвии здесь справляли еще два дионисийских праздника: Ленеи и Антестерии. Одноименные названия ольвийских месяцев приходятся на зиму.

Ленеи — праздник молодого вина, которое впервые открывали после изготовления его осенью. Вряд ли в Ольвии этот праздник имел большое значение, так как здесь не было молодого вина. Лишь в римский период ольвиополитам окончательно удалось акклиматизировать виноградную лозу и наладить производство собственного вина[191]. В догетский период Ленеи могли повторять лишь некоторые обряды метрополии, но всеобщей радости от питья молодого вина не возникало. Судоходство замирало еще осенью, поэтому доставить такое вино было невозможно. Не случайно, наверное, имя Леней встречается в ольвийских надписях VI-V вв.[192], когда традиции метрополии еще существенно не изменились под влиянием местных условий.

Во время Антестерии тоже существенную роль играло молодое вино, и поэтому праздник, так же, как Ленеи, не получил в Ольвии широкого распространения. Теофорное имя Антестерии встречается в Ольвии эллинистического периода[193], но, вероятно, не имеет непосредственного отношения к празднику.

Широко распространенное среди ионийцев празднество Апатурии (Her. I, 147) приходилось в Ольвии на октябрь-ноябрь. После завершения земледельческих работ этот праздник справляли три или четыре дня. В это время в официальные списки вносили имена новорожденных детей и новобрачных жен; отец клялся в законности рождения ребенка, а присутствующие могли опротестовать правомочность записи нового гражданина[194]. Отцы также представляли сыновей-подростков. Среди мальчиков устраивали соревнование в чтении стихов, изучавшихся в школе, и победители получали призы. Критий в диалоге Платона «Тимей» (21 b) вспоминал, как он десятилетним мальчиком вместе со своими сверстниками выступал со стихами Солона в третий день Апатурий. Зная из речи Диона Хрисостома об особой приверженности ольвиополитов к поэмам Гомера, надо думать, что на ольвийском празднике дети чаще всего читали его стихи. Стоит отметить, что в Ольвии давали имя Апатурий[195]. Возможно, им нарекали сыновей, родившихся в дни праздника.

Закон об исополитии Милета и Ольвии, несомненно действовавший в V-IV вв., а, возможно, и дольше[196], гласил, что милетяне имели равные права с ольвиополитами при совершении религиозных церемоний. Таким образом, они могли участвовать во всех ольвийских праздниках. Граждане других греческих полисов принимали активное участие только на торжествах в честь Ахилла. Они проходили на Ахилловом Дроме (буквально «бег Ахилла»), совр. Тендровской косе, которая в древности была островом. Празднество сопровождалось спортивными играми, включавшими атлетические состязания и бег колесниц — очень дорогой, доступный немногим, вид соревнований (рис. 39).

Конные ристания сопровождали самые торжественные общегреческие праздники: Олимпийские, Пифийские, Истмийские и Немейские игры, Панафинеи, Сотерии в Дельфах и др. В них соревновались всадники, а также