Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э. - Марина Владимировна Скржинская

не до конца понятно. Вероятно, она предохраняла исполнителя от чрезмерного нажима воздуха при сильном надувании щек и поддерживала губы около мундштука. Судя по изображениям, форбею надевали мужчины, в редких случаях женщины, а дети — никогда. Форбея отсутствует у музыкантов, принимающих участие в симпосионе, то есть в закрытом помещении. Видимо, в ней нуждались при громкой игре на открытом воздухе: в театре, на палестре, во время праздничных шествий, религиозных церемоний и военных действий. Однако на вазах и скульптуре с подобными сценами исполнитель далеко не всегда имеет форбею.

Форбея хорошо видна на фрагменте ольвийской пелики с изображением победителя авлета (рис. 43)[244], на обломке кратера с театральной сценой и на фрагменте канфара, найденного на острове Левке, находившемся под покровительством Ольвии (рис. ЗЗ)[245]. Эпиктет украсил канфар сценой дионисийского праздника с участием авлета. Он играет на двойном аулосе, а за спиной у него находится кожаный футляр с отделениями для двух трубок аулоса. Такие футляры часто изображали на стенах комнат, где происходили симпосионы и звучали аулосы. Иногда на футляре можно различить притороченную к нему коробочку для хранения язычков аулоса[246].

Другие духовые инструменты занимали довольно скромное место в античной музыке. На сиринге, изготовленной из нескольких склеенных воском трубок различной длины, в основном играли пастухи. Их бог Пан часто изображался с сирингой, называемой также флейтой или свирелью Пана. Среди ольвийских находок есть серебряный браслет эллинистического времени с фигуркой козлоногого Пана, играющего на многорядной свирели[247] (рис. 45), и две терракоты, изображающие Аттиса, спутника богини Кибелы, в виде фригийского пастуха с сирингой в руках[248]. Вероятно, и ольвийские пастухи играли не только на простых одинарных дудочках, но и на сирингах.

Труба у греков и римлян служила не для исполнения мелодий, а для подачи различных сигналов. Она оповещала горожан о военной опасности (Bacch. XVIII, 15), подавала сигналы к началу сражений на суше (Xen. Anab. I, 1, 17; Arr. Anab. I, 14, 7; Diod. Sic. XVII, 11, 3) и на море (Her. VIII, 11). Она же возвещала о конце морского боя и времени отплытия кораблей (Arr. Anab. VI, 3, 3; Diod. Sic. XVI, 12, 62). В словаре Поллукса (IV, 185) отмечены различные «части мелодии трубы»: выступление, призыв к началу боевых действий, отбой и отдых, сигнал к привалу. В Северном Причерноморье известно о звуках военных труб при осаде Феодосии в IV в. (Polyen, V, 23) и о состязании трубачей в Херсонесе[249]. Вероятно, и в Ольвии подавали трубами различные сигналы; некоторые из них, по свидетельству Поллукса (IV, 88), были слышны на расстоянии до 10 км.

К духовым инструментам относится также орган, изобретенный в конце эпохи эллинизма. Поэтому в рассматриваемый нами период орган в Ольвии просто не мог существовать[250].

Последняя группа греческих музыкальных инструментов — ударные. Из них ксилофон и кимвалы (металлические тарелки) звучали в древности сравнительно редко и на предметах искусства изображаются эпизодически. В эллинистический период ксилофон встречается среди музыкальных инструментов на росписях малоазийских и италийских ваз. Его схематическое изображение вместе с тритоном имеется на упомянутом кувшине-лагиносе из Ольвии[251] (рис. 46).

Стук кроталов (род кастаньет) и тимпанов (бубны) постоянно раздавался во время различных танцев и при отправлениях культов Диониса и Матери богов или Кибелы, широко распространенных в Ольвии. Пиндар в дифирамбе фиванцам писал:

Перед державною Матерью богов

Первыми грянут тимпаны,

Ударят кроталы,

Вспыхнет факелом рыжая сосна,

Прозвучат глухие стоны наяд

И безумные «алала!»

Перевод М. Л. Гаспарова

Костяные, бронзовые или деревянные кроталы состояли из двух частей, которые прикреплялись к пальцам и ударялись одна об другую. По паре кроталов держали в каждой руке; это видно на чернофигурных вазах, найденных в Ольвии: на килике с изображением гетеры и на ойнохое, расписанной фигурами двух танцующих менад, спутниц Диониса[252]. Кроталы и тимпан отчеканены на медных ольвийских монетах начала II в.[253]

Тимпан — круглый бубен с металлическим или деревянным ободом, обтянутым кожей. На тимпане часто аккомпанировали танцу, нередко он изображался в руках танцоров. Обычный тимпан имел диаметр около 30 см, а при отправлении культа Кибелы, Диониса и некоторых других богов восточного происхождения гремели гораздо более крупные тимпаны. Большой тимпан рядом с Кибелой неоднократно изображен на ольвийских терракотах[254] и мраморном рельефе (рис. 27). Дионисийские празднества сопровождались пением хоров под аулос, шествиями и танцами, которым аккомпанировали аулосы вместе с отбивающими ритм тимпанами и кроталами. Подобные шествия проходили по улицам Ольвии. О них рассказал Геродот (IV, 78), повествуя о приобщении скифского царя Скила к поклонению Дионису.

Греческие музыканты чаще аккомпанировали сольному и хоровому пению, чем исполняли чисто инструментальную музыку. В античности не было сколько-нибудь больших оркестров, но нередко составлялись ансамбли из нескольких одинаковых или разных инструментов. Мы знаем об этом в основном по памятникам изобразительного искусства. Например, на упомянутом березанском кратере четыре кифаристки, судя по одинаковому положению их рук, играют, вероятно, в унисон. Аттические вазописцы рисовали музыкантов, играющих на лире или кифаре и на аулосе, а также авлетов, исполняющих мелодию в сопровождении тимпанов и кроталов.

В Ольвии, как и в любом другом греческом городе, постоянно исполнялась разная музыка. Она звучала на агоре, на теменосах у храмов и на улицах, по которым двигались шествия во время праздников в честь разнообразных божеств. Ольвийские улицы оглашались песнями и музыкой, сопровождавшими свадьбу, когда невеста отправлялась из своего дома в дом жениха[255]. А по вечерам веселые компании возвращались с симпосионов, распевая и пританцовывая под мелодии аулоса, лиры или барбитона[256]. (рис. 56) В домах музыка и хоровое пение сопровождали все праздничные застолья, на которые состоятельные люди приглашали профессиональных музыкантов, чаще всего флейтисток. В гинекее женщины играли на лирах, тритонах и аулосах, что составляло одно из немногих дозволенных им развлечений; они также пели, убаюкивая детей и сидя за своим постоянным занятием, прядением и ткачеством[257]. В гимнасий и на палестре ольвиополиты тренировались под музыку аулоса, а из школы неслись звуки музыкальных упражнений учеников. Лучшую музыку в исполнении квалифицированных любителей и профессионалов слушали в ольвийском театре.

Эллины считали, что они становятся похожими на богов, когда испытывают чувство счастья. Оно, по словам Страбона (X, 3, 9; с 467), создается занятиями философией, радостью, праздниками, а также музыкой.

7. ГИМНАСИЙ И