Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э. - Марина Владимировна Скржинская

течение нескольких столетий. В III в. или несколько раньше союз мольпов в Ольвии прекратил свое существование. Функция эпонимов перешла к жрецам Аполлона Дельфиния, поэтому годы по-прежнему назывались по имени почитателей верховного бога Ольвии. Эта традиция прервалась после гетского разгрома, когда эпонимами стали гражданские магистраты — первые архонты[144].

Приведем два примера с подобной датировкой из ольвийских надписей. «При жреце Герогейтоне Совет и народ постановили двадцатого числа» и далее идет текст декрета в честь херсонесита Дионисия[145]. «При архонтах во главе с Антифонтом, сыном Анаксимена, месяца Кианепсиона» издан декрет в честь ольвиополита Дадага[146]. К сожалению, эти даты невозможно привязать к современной хронологии, и время надписей определяется по особенностям начертания букв и другим косвенным признакам. Первая относится к концу III — началу II в., вторая — к рубежу I и II вв. н. э.

Греки делили месяц на три декады и вели счет дней по дням декады. У эллинов и римлян отсутствовал еженедельный праздничный свободный день, такой, как воскресенье у христиан или суббота у иудеев. Свободными от работы были дни государственных праздников, количество которых в каждом полисе было различным. Например, афиняне, по свидетельству Ксенофонта (Ath. pol. III, 9), справляли вдвое больше праздников, чем другие эллины. В Ольвии известен целый ряд городских празднеств, о которых речь пойдет в следующей главе. Однако сейчас невозможно определить точные даты и количество дней того или иного ольвийского праздника.

Сутки у греков разделялись на 24 часа, но, в отличие от современных, часы оказывались разной величины, поскольку 12 часов, отводившиеся на дневное время, продолжались от восхода до захода солнца; на оставшуюся темную часть суток также приходилось 12 часов. Следовательно, продолжительность часа менялась в зависимости от времени года и широты пункта, в котором находился тот или иной полис. Часы с постоянной продолжительностью впервые стали использовать астрономы и космографы (Strab. II. 5, 36. С. 133).

Простейшим определением времени дня у греков было измерение тени человека количеством умещавшихся в ней ступней. Существовали также солнечные часы, но они вряд ли имели в Ольвии широкое распространение. Лишь один мраморный фрагмент считается обломком подобного прибора. Ночью время определялось по положению звезд, что было возможно лишь в ясную погоду. Как и измерение собственной тени, солнечные часы имели существенные ограничения в их использовании. Они показывали время лишь в светлую часть суток и только в солнечный день.

С V в. по письменным источникам известно о водяных часах, клепсидрах. Они состояли из шара с трубкой вверху и мелкими дырочками внизу.

Через трубку шар наполнялся водой, которая вытекала за определенное количество времени. Античные авторы пишут о клепсидрах главным образом в связи с их употреблением в суде. Там с их помощью определяли время, отведенное для речей истцов и ответчиков. Вероятно, клепсидра стояла в ольвийском здании суда на агоре.

В повседневной жизни время определялось приблизительно. День делили на четыре части: утро, начинавшееся с рассвета, затем часы между 9 и 12-ю назывались временем «наибольшего наполнения агоры», потому что тогда шла торговля и проходили важнейшие деловые и прочие встречи граждан. Дион Хрисостом начинает свою «Борисфенитскую речь» с рассказа о том, как он встретил юношу Каллистрата, когда прогуливался по берегу Гипаниса «в час наибольшего наполнения агоры». После этого наступало полуденное время и затем часы до заката. Ночь разделяли на три части: вечер, середина ночи и часы, когда начинает светать. Таким образом, ночь и вечер наступали в разное время, в зависимости от сезона.

Среди многочисленных картин повседневной жизни Афин Аристофан в «Птицах» (ст. 488-492) представил раннее утро, которое начиналось примерно одинаково в любом греческом полисе. С криком петуха

Встают для работы ткачи, гончары, кузнецы, заготовщики кожи,

Мукомолы, портные, настройщики лир, все, кто точит, сверлит и строгает,

Обуваются быстро, хоть ночь на дворе, и бегут...

Греки, как и другие народы древности, очень дорожили светлой частью суток. В городе и деревне они вставали рано, едва начинало светать. Платон в «Законах» (VII, 807е) предписывал хозяину дома подниматься до рассвета. Такая практика подтверждается словами Исхомаха в «Экономике» Ксенофонта (XI, 14), объяснявшего своей молодой жене, что она должна встать первой на рассвете и будить слуг.

После заката солнца деловая жизнь замирала. При слабом свете светильников нельзя было заниматься большинством ремесел; с наступлением темноты приостанавливались сельскохозяйственные работы, дети возвращались из школы, юноши из гимнасия, прекращалась торговля, заседания суда и т. п.

5. ПРАЗДНИКИ И ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ

Древнейшие ольвийские празднества повторяли милетские, которые колонисты привыкли отмечать на своей прежней родине. Со временем праздники приобрели местные черты, вызванные условиями жизни в Северном Причерноморье и влиянием других полисов, с которыми Ольвия в тот или иной период имела наиболее тесные связи. Например, в религиозных ритуалах греков большую роль играли ветви лавра и мирта. Из-за невозможности вырастить в Ольвии средиземноморские растения их заменяли какими-то местными, подобно тому, как христиане во многих областях Европы вместо пальмовых ветвей в день «Входа Господня во Иерусалим» берут вербу, и праздник называется «Вербное воскресенье». Почитание в Ольвии элевсинской триады богов появилось в период тесных контактов с Афинами, и празднества в их честь в какой-то степени копировали Элевсинские мистерии.

Платон в «Законах» (II, 653 с) писал, что «боги, тронутые состраданием к человеческому роду, установили людям времена отдохновения в правильной последовательности праздников и сделали Муз, их главу Аполлона и Диониса участниками праздников». Вероятно, не случайно оказалось, что из весьма ограниченных сведений об ольвийских праздниках более всего известно именно о посвященных двум богам, упомянутым Платоном.

Со времени основания города ольвиополиты почитали Аполлона в ипостаси Ιατρός, буквально Врач. По-видимому, в этой эпиклезе заложен более широкий смысл, означающий Спаситель: бог вступал не только целителем, но и покровителем первой волны милетских колонистов[147]. На Западном теменосе находился храм, статуи и алтари Аполлона Врача, о чем уже упоминалось во второй главе. Около них проходили древнейшие празднества в Ольвии. Как и прочие, они сопровождались торжественными шествиями, жертвоприношениями и песнопениями. О содержании подобных песнопений можно получить представление по так называемым гомеровским гимнам, сложенным в VI в. В гимне «К Аполлону Дельфийскому» поэт говорит, что ионийцы, где бы они ни были, услаждают Аполлона пением, танцами и атлетическими состязаниями (I, 149-150). Эти слова правомерно отнести и к ионийским колонистам, основавшим Ольвию.

Главные ольвийские празднества в честь Аполлона проходили на Центральном теменосе, где почитали бога в