Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

Данная строфа, а также следующие три отсутствуют в тетради 2371. Ни одной из них в черновиках нет. Следующей в черновике (2371, л. 71 об.) идет строфа XXIX установленной редакции.

2 …слово… — Галлицизм, le mot de l'énigme[781]. Ключевое слово, решение{160}.

8 крехтя — деепричастие от крехтеть или кряхтеть, которое нельзя передать одним английским словом. Смысл его — издавать глубокий грудной звук, нечто среднее между стоном и ворчаньем, знак подавленности или нерешительности.

13 Нейду [за него, за вас]. — Сокращенная форма от «не иду», «не принимаю предложения».

Ср. XXVI, 7 — пойдет, «примет предложение».

Черновик находится в тетради 2371, л. 69. В издании Томашевского 1937 г. (с. 442, XXIVa) приведены отвергнутые строки; но их нет в тексте, опубликованном с его комментариями в ПСС 1949 (с. 543) и 1957 (с. 546) гг., где к тому же один стих читается иначе (Акад. 1937: «Ямщик ударил, засвистал»). Как и в других случаях, я был вынужден придерживаться издания 1937 г. в том, что касалось вымаранных строк, и издания 1949 г. (или 1957 г.) — во всем остальном.

С ее открытием поздравимТатьяну милую мою —И в сторону свой путь направим,4 Чтоб не забыть о ком пою.Убив неопытного друга,Томленье <сельского> досугаНе мог Онегин <перенесть>8 <Решился он в кибитку сесть>. —<Раздался> колокольчик звучный,Ямщик удалый засвистал,И наш Онегин поскакал12 <Искать отраду жизни> скучной —По отдаленным сторонам,Куда не зная точно сам.

В процессе сочинения седьмой главы Пушкин дважды оказывался на распутье: сперва после строфы XXI, 9, а потом (по возвращении на главную дорогу) после XXIV.

У развилки строфы XXI он увлекся (как мы уже видели) идеей ознакомить Татьяну с петербургским дневником Онегина (наш меланхолический повеса вел его до того, как удалился на покой в деревню в мае 1820 г.). Эта окольная дорога через альтернативную строфу XXII (описание альбома) вывела нас на некое плато с альбомными руинами, скудно освещенными луной (на пробу приводятся только четырнадцать частей — около сотни стихов, не организованных в строфы). Идея угасла, не успев разгореться.

Выкинув этот эпизод и отняв у Татьяны петербургский дневник Онегина, Пушкин, несомненно, проявил хороший вкус и избавил Татьяну от бесстыдного любопытства, вряд ли совместимого с ее характером. Ибо между чтением частного письма, нечаянно забытого человеком, одолжившим вам книгу, и чтением схолий на полях ее, приоткрывающих характер владельца, лежит пропасть громадного размера. Впрочем, нельзя не попенять Пушкину на то, что он мог бы и не лишать нас здесь столь живописных страниц, если б дал Татьяне во всей красе ее скромности отворотиться от занимательной находки, позволив, однако, читателю сунуть туда нос за ее спиною.

Возвратившись на прежний путь, Пушкин продолжает повествование (XXI, 10 и далее). Как мы знаем из окончательного текста, Татьяна читает онегинские книги (XXI, 10–14; XXII) и из помет на полях (XXIII) делает более или менее определенные заключения о характере их владельца (XXIV).

После строфы XXIV — опять развилка. Пушкин идет окольным путем на протяжении одной строфы (альтернативной XXV), где он собирается оставить Татьяну предаваться мыслям в опустелом chateau[782] и описать внезапный отъезд Онегина из имения (скажем, в феврале или марте 1821 г.). Далее, видимо, остаток седьмой главы был бы посвящен его прибытию в Санкт-Петербург и всплеску патриотических чувств, что повлекли его в путешествие, от которого в тексте осталось, по крайней мере, две трети. Но, сочинив альтернативную строфу XXV, Пушкин вновь переменил свои планы и воротился на магистральный путь. Он остался с Татьяной (XXV) и в той же строфе занялся темой замужества, ведущей в Москву.

XXVI

«Не влюблена ль она?» – «В кого же?Буянов сватался: отказ.Ивану Петушкову – тоже.4 Гусар Пыхтин гостил у нас;Уж как он Танею прельщался,Как мелким бесом рассыпался!Я думала: пойдет авось;8 Куда! и снова дело врозь». —«Что ж, матушка? за чем же стало?В Москву, на ярманку невест!Там, слышно, много праздных мест» —12 «Ох, мой отец! доходу мало». —«Довольно для одной зимы,Не то уж дам хоть я взаймы».

6 …мелким бесом рассыпался! — Эта идиома означает: «Он, отчаянный малый, расточал ей лукавые комплименты». Ср.: «se répandit en compliments»[783].

XXVII

Старушка очень полюбилаСовет разумный и благой;Сочлась – и тут же положила4 В Москву отправиться зимой.И Таня слышит новость эту.На суд взыскательному светуПредставить ясные черты8 Провинциальной простоты,И запоздалые наряды,И запоздалый склад речей;Московских франтов и Цирцей12 Привлечь насмешливые взгляды!..О страх! нет, лучше и вернейВ глуши лесов остаться ей.

XXVIII

Вставая с первыми лучами,Теперь она в поля спешитИ, умиленными очами4 Их озирая, говорит:«Простите, мирные долины,И вы, знакомых гор вершины,И вы, знакомые леса;8 Прости, небесная краса,Прости, веселая природа;Меняю милый, тихий светНа шум блистательных сует…12 Прости ж и ты, моя свобода!Куда, зачем стремлюся я?Что мне сулит судьба моя?»

Внутренний монолог Татьяны можно сравнить с элегией Ленского в гл. 6, XXI–XXII.

5—9; XXXII 11–12 Знакомая интонация. См., например, у Поупа («Зима», четвертая (и последняя) пастораль, 1709, стих 89 и три последующие):

Adieu, ye vales, ye mountains, streams and groves…

(Прощайте вы, долины, и вы, горы, ручьи и рощи…)

XXIX

Ее прогулки длятся доле.Теперь то холмик, то ручейОстановляют поневоле4 Татьяну прелестью своей.Она, как с давними друзьями,С своими рощами, лугамиЕще беседовать спешит.8 Но лето быстрое летит.Настала осень золотая.Природа трепетна, бледна,Как жертва, пышно убрана…12 Вот север, тучи нагоняя,Дохнул, завыл – и вот самаИдет волшебница зима.

5—7 Ср. у Козлова, «Княгиня Наталья Долгорукая» (1828), ч. I, строфа XIV, стихи 16, 18–19:

С прудом, деревьями, цветами.………………………………………Как с незабытыми друзьямиОпять увиделась она…

См. коммент. к гл. 7, XV, 8—14; XVI, 1–7.

5—6 Черновик (2371, л. 71 об)

С дубовой рощею, с лугами,Она как с милыми друзьями…

XXX

Пришла, рассыпалась; клокамиПовисла на суках дубов;Легла волнистыми коврами4 Среди полей, вокруг холмов;Брега с недвижною рекоюСравняла пухлой пеленою;Блеснул мороз. И рады мы8 Проказам матушки зимы.Не радо ей лишь сердце Тани.Нейдет она зиму встречать,Морозной пылью подышать12 И первым снегом с кровли баниУмыть лицо, плеча и грудь:Татьяне страшен зимний путь.

XXXI

Отъезда день давно просрочен,Проходит и последний срок.Осмотрен, вновь обит, упрочен4 Забвенью брошенный возок.Обоз обычный, три кибиткиВезут домашние пожитки,Кастрюльки, стулья, сундуки,8 Варенье в банках, тюфяки,Перины, клетки с петухами,Горшки, тазы et cetera,Ну, много всякого добра.12 И вот в избе между слугамиПоднялся шум, прощальный плач:Ведут на двор осьмнадцать кляч,

1—3 просрочен… упрочен — Судя по пометке (2382, л. 15 об.; впервые опубликована в кн. «Рукою Пушкина», с. 321) на полях черновика стихотворения «Зима» — «Зима Что делать нам в деревне?» (датировано 2 ноября 1829 г.) — Пушкин намеревался изменить порядок строк в этом четверостишии так: 3, 4, 1,2 — и заменить рифму просрочен — упрочен на исправлен — объявлен. Сверху написано слово «ворон» — напоминание о возможной поправке (так никогда и не сделанной) в уже опубликованной гл. 5, XXIV, 7 (см. соответствующий комментарий).