Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

XVII

«Увидеть барский дом нельзя ли?» —Спросила Таня. ПоскорейК Анисье дети побежали4 У ней ключи взять от сеней;Анисья тотчас к ней явилась,И дверь пред ними отворилась,И Таня входит в дом пустой,8 Где жил недавно наш герой.Она глядит: забытый в залеКий на бильярде отдыхал,На смятом канапе лежал12 Манежный хлыстик. Таня дале;Старушка ей: «А вот камин;Здесь барин сиживал один.

XVIII

Здесь с ним обедывал зимоюПокойный Ленский, наш сосед.Сюда пожалуйте, за мною.4 Вот это барский кабинет;Здесь почивал он, кофей кушал,Приказчика доклады слушалИ книжку поутру читал…8 И старый барин здесь живал;Со мной, бывало, в воскресенье,Здесь под окном, надев очки,Играть изволил в дурачки.12 Дай Бог душе его спасенье,А косточкам его покойВ могиле, в мать-земле сырой!»

Рассказ Анисьи (ближайшей родственницы Татьяниной няни), с его несвязицей и перескоками с Евгения на его дядю, относится к крупным творческим удачам нашего поэта. Настоящим хозяином старушки-ключницы, конечно же, был не молодой петербургский фат, а старый барин, что вечно ворчал на нее с 1780 г.{156}

2 Покойный Ленский… — Это, конечно, недопустимая форма в устах крепостной старухи. Она должна была назвать беднягу Ленского по имени и отчеству либо же сказать: «Красногорский барин». Кроме того, она должна была знать, что пал он от руки ее хозяина.

11 в дурачки. — Незатейливая карточная игра, в которую теперь в России играют обычно дети.

13 <…>

XIX

Татьяна взором умиленнымВокруг себя на всё глядит,И всё ей кажется бесценным,4 Всё душу томную живитПолумучительной отрадой:И стол с померкшею лампадой,И груда книг, и под окном8 Кровать, покрытая ковром,И вид в окно сквозь сумрак лунный,И этот бледный полусвет,И лорда Байрона портрет,12 И столбик с куклою чугуннойПод шляпой с пасмурным челом,С руками, сжатыми крестом.

11—14 Тут следует напомнить читателю, что в 1820-х гг. Байрон совершенно обворожил умы и души европейцев. Он был романтическим двойником Наполеона, «роковой личности», которого неведомая сила влекла к недостижимым горизонтам господства над человечеством. Байрон же считался измученной душой, скитающейся в вечных поисках тихой пристани средь непроглядного тумана, как у Лебрена в «При известии о смерти лорда Байрона» (Pierre Lebrun, «En apprenant la mort de Lord Byron», 1824, II, стихи 17–20).

Ainsi, loin des cités, sur les monts, sur les mers,Cherchant un idéal qui le fuyait sans cesse,Martyr des maux rêvés plus que des maux soufferts,Au gré d'une inconstante et sauvage tristesse…[755]

12 И столбик с куклою чугунной… — В старину статую называли кумиром, а статуэтку — куклой, это слово и использует здесь Пушкин. Он уже пользовался им прежде, в стихотворении «Послание к Юдину» (Павел Юдин — его лицейский приятель), написанном летом 1815 г. (стихи 22–26):

Доволен скромною судьбоюИ думаю: «К чему певцамАлмазы, яхонты, топазы,Порфирные пустые вазы,Драгие куклы по углам?»

13—14 Черновик (2371, л. 6 об.) уводит нас назад, к гл. 1, XXIV:

Хрусталь, и бронза, и фарфор,И модных щеточек прибор.

XX

Татьяна долго в келье моднойКак очарована стоит.Но поздно. Ветер встал холодный.4 Темно в долине. Роща спитНад отуманенной рекою;Луна сокрылась за горою,И пилигримке молодой8 Пора, давно пора домой.И Таня, скрыв свое волненье,Не без того, чтоб не вздохнуть,Пускается в обратный путь.12 Но прежде просит позволеньяПустынный замок навещать,Чтоб книжки здесь одной читать.

XXI–XXII

В отвергнутом варианте XXI, 10–14 и альтернативном XXII мы знакомимся с альбомом, который Татьяна находит в онегинском кабинете.

10—14 Окончание альтернативного варианта XXI в беловой рукописи (ПБ 43) таково:

Сперва ей было не до книг,И вдруг открылся между ихАльбом, и чтенью предаласяТатьяна жадною душой;И ей открылся мир иной.

XXII (альтернативная). Этот вариант в беловой рукописи (ПБ 43) читается так:

Опрятно по краям окованПозолоченым серебром,Он был исписан, изрисован4 Рукой Онегина кругом.Меж непонятного мараньяМелькали мысли, замечанья,Портреты, числа, имена,8 Да буквы, тайны письмена,Отрывки, письма черновые,И словом, искренний журнал,В который душу изливал12 Онегин в дни свои младые:Дневник мечтаний и проказ,Кой что я выпишу для вас.

Так и Антония в романе Нодье «Сбогар» (1818, см. коммент. к гл. 3, ХН, 11) после исчезновения Сбогара наталкивается на его записи, часть из которых сделана чернилами, часть — карандашом, а кое-какие — кровью.

«Альбом Онегина» начинается сразу после строфы XXI в черновике (тетрадь 2371), содержащем на листе 7 строфу XXI, а на листе 7 об. — альтернативную XXII (после которой и идет «Альбом»){157}.

В то время альбомы были в моде. Сравним хотя бы описание альбома Красавчика Бруммеля, сделанное капитаном Джессе («Brummell», vol. I, ch. II): «Углы и застежки его из чеканного позолоченного серебра, как на старинных молитвенниках, а переплет синего бархату… В нем ни много ни мало двести двадцать шесть стихотворений [тогдашних знаменитостей]… вписанных его собственной рукой».

Альбом Онегина, с обложкой, также укрепленной по краям серебром, более, однако, похож на дневник, чем на простое собрание полюбившихся цитат.

После того как Татьяна поняла — или решила, что поняла, — нечто в натуре Онегина, прочтя альбом или маргиналии в его книгах (строфы XXIII–XXIV), наш поэт сперва собирался оставить ее предаваться грустным размышлениям в пустынном замке, а сам хотел вновь заняться его бывшим обитателем (см. ниже, строфа XXV альтернативная).

Альбом Онегина

В беловой рукописи двенадцать частей. Нумерация (без сомнения, предварительная) авторская. Рукопись хранится в Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (ПБ 43)

I

Меня не любят и клевещут,В кругу мужчин несносен я,Девчонки предо мной трепещут,4 Косятся дамы на меня.За что? за то, что разговорыПринять мы рады за дела;Что вздорным людям важны вздоры;8 Что Глупость ветрена и зла;Что пылких душ неосторожностьСамолюбивую ничтожностьИль оскорбляет иль смешит —12 Что ум любя простор — теснит.

Заметим, что стихи 6—12 (за исключением одного слова в стихе 7) повторятся в гл. 8, IX, 9—10, 12, 11, 5–8 (именно в таком порядке), но с менее уверенной, скорее, вопросительной интонацией.

II

«Боитесь вы Графини — овой,» —Сказала им Элиза К.«Да, возразил NN суровый, —4 Боимся мы Графиии — овойКак вы боитесь паука.»

1 Черновик (2371, л. 8):

…княжны R-овой

Отвергнутые варианты:

…Элизы R-овой…старухи К-овой…графиии К-овой

Беловая рукопись, отвергнутые варианты (ПБ 43):

…старая З. К.…старая В. К.[756]

3 NN в черновике — [господин] Е. К. (там же). Но NN — не будущий супруг Татьяны, которого Пушкин еще не вывел на сцену. Русские используют латинское N для обозначения людей или мест неизвестных, как в других языках используется X.