Вскормить Скрума - Алексей Доброхотов

Скинув насквозь промокшую от пота гимнастерку, Витя ополоснул тело теплой водой.

– Чертова служба! Чертово место! Чертовы дураки! Перебить бы их всех из пулемета!

– Сидишь? – заглянула в комнату острая рыжеватая мордочка прапорщика Гусякина, – Что майор приходил? Чаю не желаешь? – покрутил перед носом железным литровым термосом.

– Не хочу, – зло отмахнулся лейтенант.

– Перед обедом, говорят, полезно… – отрекомендовал гость и ввалился в комнату целиком, таща за собой нелепую табуретку, – Все на речку уехали и чаю попить не с кем, – горестно заявил он, – Надо было и мне уехать. Так майор!.. Говорит котельная… А что котельная? Котельная делается, как ей положено. Регламентные работы. Что мне котельная… Давай по стаканчику, – устроился возле стола, стаскивая в сторону газету, – Во, и стакашка наготове. Что у тебя там? – бесцеремонно нюхнул мутное содержимое, – Фу, чай, холодный, – выплеснул в открытое окошко, – За компанию и чаю попить не грех, – плеснул из термоса в стаканы, – Давай. Принимай.

– Я не хочу, – угрюмо заметил лейтенант.

– Чего так? Что, Глумов вздрючил? Это он может, – Гусякин вздохнул тяжко, – Ты, Витька, на меня не сердись. Что я мог? Я человек маленький. Мне год до пенсии дотянуть, а там… – прапорщик отхлебнул мутной жидкости, обтер крупный пот с рыжеватого лица, – Что майор то приходил? Рапорт писать заставил? У нас каждый их раз по сто уже написал. Не бери в голову. Макулатура.

Внутри Вити клокотали возмущенные стихии. Невероятно, но факт: Глумов оказался тупым придурком, не способным различать элементарные вещи. Болваном зацикленным на уставах. Солдафоном. Бревном. Дубом. Вот тебе и боевой офицер. Неужели все в армии такие идиоты? Неужели идиоты настолько глубоко проникли в тело всего общества, что теперь необходимо мощное хирургическое вмешательство для того, чтобы их всех оттуда выковырять?

– Жизнь нашего общества устроена неразумно, – заявил вдруг Витя, грустно взирая на незваного собеседника.

– Это точно, – согласился тот.

– Высшая ценность не определена, – добавил лейтенант, – Утрачен смысл, оправдывающий существование. Люди не знают, что им надлежит делать. К чему они должны стремиться. Отсюда и все наши беды.

– Справедливо замечено, – поддержал комендант.

Появись тот одним часом раньше, и разговор, может быть, вышел другой, и настроение образовалось бы иное, и результат какой-нибудь появился. Но долгожданный комендант выбрал для своего визита такое время, когда думать о главном Витя уже не мог. Его несло по волнам разыгравшегося негодования, как ту домохозяйку, обнаружившую под своей кухонной раковиной огромное гнездилище тараканов.

– Сегодня нам навязывают демократию и семейные ценности. Как будто в репродуктивной деятельности сокрыт смысл человеческой жизни, – понесло Мухина, – Если человек это всего лишь потомок обезьяны, то тогда это, наверное, справедливо. Но если мы больше, чем звери, то для нас огульная демократия будет не приемлема, ибо между нами нет, и не может быть никакого равенства.

– Ну, оно и понятно. Один офицер, другой нет, – хлопнул белесыми глазами прапорщик.

– Физиологическое сходство между всеми вполне очевидно. С этим поспорить сложно. С антропологической точки зрения объем мозга у всех одинаковый, – начал распаляться Витя, – Соответственно, функционировать он должен тоже одинаково. Следовательно, все люди должны иметь одинаковые умственные способности. Все без исключения должны в равной степени обладать способностью мыслить. Располагать ничем не обусловленной возможностью самостоятельно производить оценку той или иной жизненной ситуации, явления или факта, понимать причинно-следственные связи и принимать решение. Однако, это совершенно не так. Вокруг так много дураков, что просто удивительно, откуда они только берутся!

– В самую точку, – плеснул себе добавки Гусякин, – Чего-чего, а дураков у нас много.

– Именно по степени умственного развития и происходит разделение людей, – молодой человек поднялся со стула и стал ходить из угла в угол, следуя движению своей мысли, – Этим определяются социальные различия. Умные становятся успешными и богатыми, глупые – ленивыми и бедными. В чем тут причина? Почему одни люди овладевают в полной мере инструментом познания мира, а другие нет?

– Да. Почему? – хлопнул собеседник второй стаканчик.

– Ответа возможно три: – будто не замечая слушателя, продолжал Виктор, – либо они изначально не способны к этому, либо не могут это делать в силу воздействия каких-либо факторов, либо просто не хотят. Сугубо субъективные (волевые) моменты отбрасываем сразу. Желание или не желание мыслить не может рассматриваться в качестве определяющей причины неравенства, равно как и воздействие неких сторонних факторов, т. к. они не обладают длительностью своего воздействия. Таким образом, вторая и третья причины отпадают сами собой. Остается первая. И этому есть ряд подтверждений. Так, до 1917 года отдельные исследователи полагали, что социальное неравенство предопределяется недоступностью отдельных слоев населения к информационным источникам. В этом они находили объяснение тому, почему одни слои населения обладали условиями для своего успешного развития, а другие находились в отсталом положении. Однако, эпоха развитого социализма наглядно продемонстрировала, что успех развития отдельной личности не определяется доступностью образования. Всем детям Страны Советов предоставлялись равные условия для их умственного становления. Все школы работали по одной утвержденной программе, воспитание проходило по одному отработанному сценарию. Однако, это не обеспечило возникновение между людьми подлинного и всеобъемлющего равенства. Лишь единицы становились успешными и включались в элиту советского общества. Остальные как были, так и оставались на низком социальном уровне послушных исполнителей. Они не смогли выработать в себе способности принимать самостоятельные решения, несмотря на все усилия, прилагаемые к их воспитанию. Такую же картину мы наблюдаем и в других обществах, проживающих на иных территориях в иных социально-экономических условиях. Только единицы в силу своей изначальной внутренней предрасположенности могут развить в себе высокие умственные способности и стать лидерами. При этом количество таких людей от общей массы населения, как правило, не превышает пяти процентов. Остальная масса представляет из себя слабо развитых в умственном отношении людей, озабоченных в основном вопросами повседневного удовлетворения физиологических потребностей.

– Ты это на что намекаешь? – проскрежетал мозгами прапорщик.

– Большинство людей просто не способно овладеть способностью мыслить, – сделал вывод лейтенант, – Изначально, можно сказать с самого рождения, им установлены некие ограничительные рамки развития их способностей. Они не могут выйти за эти границы. Все их образование, по какой бы программе оно не преподавалось, в конечном итоге сведется к простому овладению ими основами чтения, счета и письма. В лучшем случае приведет к более детальному постижению какого-либо отдельно взятого ремесла или специальности. Познавать мир шире и глубже они не могут.

– Ты это на кого намекаешь? Я что-то не понял, – Гусякин нахмурился и слегка хрустнул костистым кулаком.

– Возникает вопрос: можно ли самостоятельно мыслящих людей формально приравнивать к остальной части населения? – не обращая внимание на собеседника, продолжал Мухин, – Можно ли всем без разбора предоставлять равные права и возможности? Будет ли справедливым то общество, где все важные решения принимаются простым большинством голосов тех, кто даже не способен понять не только суть проблемы, но и предположить последствия принимаемого ими решения? Не является ли современная демократия обыкновенной диктатурой недоразвитых людей, если учесть, что они составляют подавляющее большинство населения? Ответ напрашивается сам собой. Демократия в нынешнем ее понимании есть государственный строй дураков, созданный для дураков и во имя процветания дураков. Можно ли принять за основу развития общества такую концепцию? В том виде, в каком она понимается сегодня – безусловно нет. Для возврата к истинному значению демократического устройства необходимо прежде всего исходить из признания того факта, что люди рождаются уже не равными. Не имеет никакого значения их национальность, вероисповедание или цвет кожи. Люди неравны в силу различий своего умственного развития. Это начинает в полной мере проявляться только к совершеннолетию. Следовательно, к моменту завершения своего образования каждый человек должен быть аттестован именно по этому критерию. И только исходя из полученной оценки, он допускается на тот или иной уровень обладания гражданскими и политическими правами. В последующем такая оценка может быть пересмотрена. Человек может быть переведен на другой уровень боле высокий или же наоборот более низкий. Его права могут быть расширены или наоборот существенно ограничены. Но в любом случае только так, мы сможем добиться на каждом социальном уровне полного равенства, выстроить разумную и справедливую систему управления обществом, когда не дураки станут править миром, а дуракам буду предоставляться благоприятные условия для их постоянного самосовершенствования. При этом до управления государством на любом уровне будут допускаться только люди в полной мере обладающие самостоятельным мышлением. На это должна быть направлена и пропаганда. «Бой дураку!» – вот главный ее лозунг. Только так мы сможем подтянуть всех членов общества до максимального предела их возможностей и оказать им тем самым существенную помощь в их индивидуальном развитии.