Вскормить Скрума - Алексей Доброхотов

– Ага валит. Прямо из ушей, – поддержал шутку сосед.

– Не из ушей. Из хребтины. Чего это у тебя из хребтины? А теперь из пуза, – недоуменно хлопнул глазами Треха.

– Что валит? Откуда валит? От меня? Ты это того… не перегибай. Чертики уже мерещатся? Что таращишься? – недоуменно мотнул головой мужик и замер, не понимая отчего это сосед смотрит на него так, словно он это не он, а невесть диво какое с неба в огород свалившееся.

– О, возле плеча теперь село, – произнес Колька, указывая пальцем, – Не видишь, что ли? Повернись. Слева. Смахни.

Василий неопределенно пожал плечами, покрутил головой из стороны в сторону, но ничего такого не заметил, помахал рукой в воздухе, и постукал себя по лбу заскорузлым, натруженным пальцем, как бы намекая не то на шишку на голове собеседника, не то еще на что, предположительно проясняющее такое странное восприятие мира.

– Пойдем лучше, сарай посмотрим, – предложил он.

– Ага, – согласился Колька, – Вот только, что это такое вокруг тебя крутится. Никогда не крутилось, а тут вдруг крутиться. У нее крутиться. У тебя крутиться…

– Это у тебя крутиться, – зло отрезал сосед, – Воды выпить надо, чтобы не крутилось. Я тебе так, Треха, скажу. Пить надо меньше. Тогда и крутиться не будет.

– Точняк. Выпить надо, – оживился Колька, словно только и ждал этого предложения, – Видишь, как меня тряхануло. Как оно на меня рухнуло. Я, считай, в самой середке стоял. Под самой банкой. Я, считай, народился сегодня заново. Так оно мимо прошло. Смерти избежал. А она? Никакого понятия! Весь сарай дерьмом этим завален, а она орет. Я завалил его? Банка целая вывалилась. А она чего? Того?.. Гляди, шишак, какой на башке. Чуть не прибило. Чего орет? Не видит: и так битый. Весь в дерьме. А она? Тут после такого, такое станет. Ты прав, Васян, выпить надо. Это, Васян, не грех. Давай, Васян, по одной. В последний раз, как друга. Может мне теперь помирать завтра. Потому как я в полный рот нахлебался. Мне теперь через это конец выйдет. Меня же изнутри обезвредить надо. Я же зелени этой, Васян, нахлебался по самые уши. Это же вопрос здоровья. Самой жизни. Мне, может больше, и не придется уже с тобой. Может это в последний раз. Никогда уже больше не попрошу. Слышь, Вася? Гадом буду. У тебя есть что, покрепче?

– Искать надо… – глубокомысленно заключил сосед, терпеливо выслушав такую тираду.

– Так поищи…

– Можно…

Двинулись в сторону сарая. Заглянули через пролом внутрь. Покачали головами. Все дрова мокрые от зеленой слизи. Вонища поднялась, атомная. Тут не то чинить, всю территорию очищать надо. Дрянь, словом, и все тут. Без респиратора подходить страшно.

– И как это ты тут только выжил, – покачал головой Василий, – Экая вонища.

– Я же говорю, – воодушевился Треха, – Весь в дерьме по самые уши. Нахлебался. Еле отмыл. Дерьмо такое, глянь, чистая химия. Двадцать лет пролежала. Я, может, загнусь скоро. Во, как нахлебался. А она орет! Тут по-человечески понимать надо. По уму… Налетела, собака, сарай чини! Где тут чини. Тут одних бревен куба три!.. Думать тут надо. После такого… Мне может быть пенсия полагается. Я может быть теперь инвалидность через это дело приму. Разве бабе понять?

– Да, – протянул сосед, критически осматривая слом на стропиле, – Прогнила. От сырости, верно. Понятное дело. Крыша она у тебя того, худая была. Такое бывает. У меня тоже вот так однажды крыша прохудилась. Так я ее того этого рубероидом застелил, чтобы не текло. А то бы тоже вот так же того… Да еще бочка… Теперь тут ремонту… да… И дрова все испорчены… Как это все того этого выгребать? И куда? Ко мне-то того этого не поползет? Может запалить тут это все на месте, чтобы сразу того этого, а?..

– Ты чо? А дом? Тут полыхнет, ахнешь. До неба! Химия, понимать надо, взорвется. Вонища то какая. Чуешь? Думать надо. Как его того запалить?.. Проблема. Где бабе понять? Тут же головой думать надо. Тут одному без этого дела разве поймешь, – возразил Колька, – Работы одной сколько. Одному-то никак. Бригадира просить надо.

– Бригадира да… – почесал небритую щеку Василий, – Одних бревен куб надо, а то и два… И дрова… Эти-то того этого, куда ими топить… Еще потравитесь… Он тебе выпишет, да… жди…

– Где материал брать? Без бревен как? Старое, сам знаешь, – с видом знатока поддержал Колька, – Опять рухнуть же может. Старое гниль. Новые надо. Денег, сам знаешь. Опять же рубить. Трактор нужен. Тут без бригадира, – покачал удрученно головой, – Кто трактор даст?

– Дела… Он тебя еще за прошлое того этого, а тут эко… – Василию даже жаль стало соседа. Такое горе на того свалилось. Мало чуть бревном не зашибло, химией не отравило, так еще и к бригадиру на поклон идти. Это при всех его пришлых заслугах перед начальством. Кто не помнит, как Треха спалил скирду сена? Кто забыл, как он опрокинул в канаву трактор с прицепом? Кто простил, как он стадо коров в болото загнал? Лучшая телушка ногу сломала. И все по пьяни, все по дури. Ничего поручить нельзя. Ничего толком не сделает, все испортит. А теперь трактор ему дай, материал новый, работников. Где там. Сожрет его бригадир с потрохами. Хорошо, если отругает только, а то и поколотить может.

Боялись в деревне бригадира. Уважали. Нахрапистый мужик, резкий. С крутым норовом и большим гонором. Работу требовал и ругался крепко. Иной раз, поколотить мог, если оболтус какой под горячую руку подвернется. Ничего не боялся. Здоровый, мордатый, под два метра ростом. Не всякий с ним один на один совладать мог. Да и мало кто пытался. Водку пил редко, хозяйство вел жестко. Знал, что ему от жизни нужно. Хватал свое, не упускал, держал в руках цепко.

Переглянулись мужики, вздохнули тяжело и поняли, что на остаток дня занятие у них определилось само собой. Тут не до косьбы. Тут дело серьезное. Обмозговать надо и, можно сказать, отметить: с одной стороны счастливое спасение человека, с другой стороны, кто его знает…

– Есть у меня заначка, – глубоко вздохнул сосед, словно оторвал от себя последнее.

Хороший он мужик. Понимающий. Душевный.

Заглянул Треха домой, накинул на себя, что под руку подвернулось из того, что всегда в сенях кучей брошено за ненадобностью, но еще собаке не отдано, и двинули к Василию.

* * *

Пришли к дому соседа. Светлана, жена Василия, сразу поинтересовалась из кухни, чего, мол, так рано? По женской своей глупости она недолюбливала мужских дневных перекуров. Но мужик нашелся, как ответить. Молвил, водички попить заскочил на минутку, упарился. Она и успокоилась, продолжила свое бабское занятие. Тем временем Василий прошмыгнул в комнату, откопал со дна платяного шкафа бутылочку беленького и тихонько прокрался обратно на крылечко, где в нетерпении ожидал Колька. Присели на ступеньку, откупорили винтовую пробочку, налили в граненый стакашек. Решили по быстренькому управиться. Дабы не травмировать зря хозяйку.

Первому естественно принимать гостью. Он как-никак заново рожденный, счастливо избежавший ужасной участи. Святое дело такое отметить. Не каждый день тебе на бошку бревно сваливается. Треха, как подобает в таких знаменательных случаях, степенно угощение принял, неспешно втянул продукт в рот и обмер. На языке вместо водки оказалась вода. Колька брезгливо выплюнул ее на землю, поднес к носу горлышко бутылки, втянул в себя воздух и снова удивился: отчетливо пахло водкой. Снова приложился к стакану, и снова выплюнул – вода! Понюхал – водка. Попробовал – вода. На глазах изумленного хозяина все содержимое стакана на землю выкинул, налил добавки – понюхал – водка, глотнул – тьфу! Вода! Выплюнул. Хотел глотнуть прямо из горлышка, но хозяин не дал. Это уже слишком. Три раза чистый фабричный продукт на грязное крыльцо выплескивать, это, простите, не хорошо. Прямо скажем – нахально. Просто не уважительно. За это можно и в морду получить. Если бы не такое событие, так бы оно и вышло. Но сосед человеком оказался понимающим. Принял во внимание травмированность головы гостя. Просто бутылку забрал и стакан следом, чтобы тот больше не баловался.

Треха в сердцах стукнул кулаком по стене дома. Так что окно кухонное зазвенело.

– Кто там? – высунулась из него хозяйка. Увидала, чем мужики занимаются, всплеснула руками, мигом на крыльцо выскочила.

– Чего это вы, лешие? Чего это тут делаете? – возопила она, но Василий ее слегка осадил.

– Ты, Светка, того этого не гомони, – серьезно завил он, – Тут дело серьезное. Тут понять нужно. Тут с человеком беда.

– Я вижу, что у вас за беда. Эта беда уже тридцать лет тянется и никак скончаться не может, – решительно воткнула она руки в боки, – А ну, дай бутылку сюда, – выхватила из рук мужа вожделенное зелье, – Тоже надумал! День на дворе. Они уже водку жрать, шалопаи, уселись. Марш в поле!

– Дай сюда, – проявил независимость сосед, выхватывая бутылку обратно, – Тут, Светка, того этого дело такое. Тут его вот чуть не пришибло. Считай на моих глазах. Сарай хрясь, прямо на голову. Бревном тресь. Чуть на смерть не придавило. Его, можно сказать, того этого заново родило сегодня. С того свету человек того этого вернулся. Стресс у него. Лечить надо. Он смерть, как тебя того этого видел. Самолично. Скажи, видел?