Конвой - Игорь Башкирцев

познания в русском языке, особенно на первом этапе службы, у многих были близки к нулю. У некоторых этот процент за два года повышался незначительно. К примеру, воин из аула одной средне-азиатской республики за два года выучил всего несколько слов: «Товарищ литинант (капитан,майор)»; «Чайку пью» и «Нах… бл…». Общение с такими производилось через их городских земляков, выступавших в роли переводчиков. Со стороны это было похоже на нынешние сцены из игровых видов спорта, где наши тренеры общаются с легионерами из других стран.

В начале каждого занятия в соответствии с директивой два солдата должны были выступать с краткой политинформацией о положении дел в мире и в стране. Затем следовал опрос по знанию «необходимой» для каждого информации: Организация Варшавского Договора, Блок НАТО, Совет экономической взаимопомощи, Члены Политбюро ЦК КПСС, повестка дня последних съездов партии и комсомола, Союзные республики и автономные образования в составе СССР, руководители социалистических стран… Кто это может себе представить, должен либо не обладать ни малейшим чувством юмора, либо умереть со смеху. Среднего не дано.

После каждой лекции (рассказа) следовал семинар (беседа), на котором «советский интернационал» должен был на оценку отвечать на вопросы по пройденной теме. А это сможет представить только очевидец. Молчащие на допросах у фашистов партизаны казались более разговорчивыми.

И, наконец, конспект! Его требовали писать от руки в тетради объемом не менее двадцати пяти страниц школьной тетради. Естественно, у всех офицеров почерк стал состоять их приплюснутых широких букв, красная строка следовала после каждого предложения. По возможности, значительная часть текста превращалась в схемы с длиннющими стрелками, или большие таблицы, в каждой строке которой было не более одного – двух слов. В общем, творчество и фантазия гуляли в головах руководителей групп политзанятий.

Еще веселее выглядели итоговые проверки, когда приезжали серьезные дядечки из высоких политотделов с большими звездами. Начиная «экзамен», они что-то важное рассказывали слушателям, раздавали билеты с вопросами, потом их собирали и, не получив от большинства ответа ни на один вопрос, задавали коронный: «Сынок, покажи на карте, где ты живешь?» Сынку переводили вопрос, он с радостью брал указку и начинал искать. На этом этапе вступали новые критерии оценки:

«отлично» – нашел на карте свое место жительства быстро;

«хорошо» – нашел на карте свое место жительства;

«удовлетворительно» – не нашел на карте свое место жительства.

После этого серьезно подводились итоги, отмечались «лучшие» ответы, давались рекомендации на будущее. Итоговая проверка по политподготовке заканчивалась.

Тринад цатая зарплата

По итогам года каждый офицер, прапорщик и сверхсрочник мог претендовать на получение так называемой «тринадцатой зарплаты», официально называвшейся «единовременным вознаграждением за добросовестное исполнение должностных обязанностей».

Ее приближение особенно ощущалось по резкому снижению жалоб жен военнослужащих на своих мужей. Если первые три квартала многие из них неоднократно посещали меня с требованиями отучить мужа пить, гулять, отвадить от отрицательных друзей и привычек, то с начала четвертого квартала начиналось паломничество с рассказами о чудодейственном превращении глав семейств в образцы морали и нравственности. Правда, многие и сами временно исправлялись от угрозы семейного скандала по причине полного или частичного лишения вознаграждения.

Но были и такие, кто ни разу не получал «тринадцатую зарплату», которая к тому времени существовала более пяти лет. Самым показательным примером был один из прапорщиков, проживающих в районном центре. Он обладал уникальной способностью «отличиться» в последние дни каждого года. Где-то в октябре я вспомнил все его предыдущие подвиги, серьезно переговорил, надавил на совесть и партийный билет, напомнил об ответственности перед семьей, детьми. Он поклялся, что в этом году познает радость вознаграждения. Все шло нормально, каждая встреча с ним у меня сопровождалась напоминанием об его обещании.

Перед самым Новым годом прапорщик должен был последний раз заступить в войсковой наряд в году уходящем. В тот день вся вечерняя смена прибыла для заступления на службу, но главного героя не было. Особой тревоги не ощущалось, так как из-за проблем с транспортом военнослужащие, проживавшие в других на селенных пунктах, периодически на немного задерживались. Я стоял у окна в кабинете и смотрел на проезжую часть. Вскоре моему взору представилось уникальное зрелище. По поселковой дороге к роте к роте приближался трактор. Все бы ничего, но на кабине сидел мой прапорщик и активно то ли жестикулировал, то ли дирижировал воображаемым оркестром. По всем признакам он был в прилично нетрезвом состоянии.

Через несколько минут это нашло свое подтверждение. Аромат «тринадцатой зарплата» заменил запах перегара.

Белая "Волга" и конфуз

Как всегда в жизни, трагичное и комичное соседствуют рядом. Как-то в роте случилось серьезное ЧП, связанное с гибелью в автокатастрофе военнослужащих. Не смотря на то, что вина в этом была водителя встречной машины, расследование проводилось на самом высоком уровне. Прибыла большая группа офицеров генералов высоких структур. Самый большой начальник должен был приехать к похоронам погибших. Прощание было организовано в поселковом клубе. С минуты на минуту ждали высокого проверяющего. Было известно, что он прибудет из Москвы на служебной белой «Волге».

Вскоре на горизонте появилась такая машина. Все генералы и офицеры построились. Когда автомобиль подъехал к клубу, раздалась команда «Смирно» и старший из присутствующих строевым шагом направился к машине для доклада. Каково же было удивление, когда из «Волги» вышел лейтенант – замполит соседней роты. В руках он держал прозрачный пакет с бумажными и металлическими деньгами. Только теперь все обратили внимание на то, что государственные номера у машины были не военные, а гражданские.

Лейтенант с самыми гуманными помыслами приехал на процедуру прощания, а с собой привез деньги, которые собрали военнослужащие его подразделения для семей погибших. Выйдя из машины, он осмотрелся, не понял, что совершил, но уже по- чувствовал, что в чем-то виноват. Так и получилось. Подошел командир полка и не сильно вежливо спросил: «Ты откуда взялся, …?» Офицер честно ответил, откуда взялся и зачем приехал. Но это прозвучал убийственный по прямоте вопрос: «Почему на белой «Волге»?» Лейтенант, все еще не понимающий, что происходит, также прямо ответил: «Какая машина первой попалась и остановилась, на той и приехал». Лучше бы он этого не говорил. Дальше он «узнал» о себе много нового, познакомился с «перспективами» службы и жизни на ближайшее будущее, и только появившаяся вдали белая «Волга» остановила этот процесс словами: «Иди на …! Чтоб я тебя здесь не видел!»

С тех пор молодой офицер длительное время не останавливал попутки, если марки машины была «Волга» или «УАЗ», на которых,