Стихи в переводе Сергея Торопцева - Ли Бо

761 г.

Беседка господина Се

Здесь господина Се покинул друг,И все несет печаль душе моей.Гость скрылся, но луны остался круг,Гора пуста, но все журчит ручей.Цветы цвели у брега по весне,Бамбук шумел осеннею порой…Живое и ушедшее во мнеСоединились в песнь о встрече той.

753 г.

Посылаю младшему брату Чжао,

помощнику начальника округа Сюаньчжоу

Ты в округ Сюаньчжоу послан, брат,Чтоб учинить порядок благочинный.Я ж петь луне всегда средь тучек рад,Бродя по склонам милых гор Цзинтинских.Пять осеней летят листы в Дунтин[287],В трех реках[288] заплутал я без возврата.Мы редко видимся, а я один,Томленьем вздохов ночь моя объята.

753 г.

За прощальным вином на башне Се Тяо в Сюаньчэне

напеваю стихи дяде Хуа, текстологу

Что ушло — то ушло,День вчерашний покинул нас.А душе тяжелоОт тревог, что волнуют сейчас.Ветер гонит и гонит бездомных гусей…Может, чашей утишится эта тоска?На Пэнлайской горе[290] строфы младшего Се[291]Меж поделок возможно еще отыскать.И становится снова душе веселей,Воспарим и обнимем луну в небесах,Перережем ручей… А поток все сильней!Снова чашу осушим… Все та же тоска…Нет, не так, как мечталось, я прожил свой век!Пук волос распусти[292] — и плыви, человек…

753 г.

Оплакиваю славного сюаньчэнского винодела

старика Цзи

Старик и там, уйдя из мира,Колдует над «Весной»[293] для пира,Но у Истоков[294] так темно,Кому продашь свое вино?

761 г.

Наш Цзи и у Истоков хочет«Весной» наполнить много чаш,Да нет Ли Бо еще в той ночи —Кому вино свое продашь?

Уходит ввысь Цзинтинская гора

Неподалеку от Сюаньчэна малой каплей Земли приютилась очаровательная тихая горушка Цзинтин (ее высота всего 286 м), по которой любили бродить и Се Тяо в 5 веке (а позже Мэн Хаожань и Ван Вэй), и Ли Бо в 8-м. Только вряд ли мы сумеем заметить нашего поэта, он скорее всего утонул в зеленой глуши, отстранясь от людей, погрузившись в себя, к чему обычно и стремился здесь, на Цзинтин. Тихо и пусто вокруг, ни птиц, ни тучки, ни спутников. Он один. Он одинок. Осенним вечером 753 года он написал тут стихотворение, которое так и называется «Одиноко сижу в горах Цзинтин». Через тысячу с лишним лет трепетные потомки на этом склоне построят один из мемориалов Ли Бо с памятником у въезда, садом камней у подножия и небольшим павильоном, который назовут «Павильон одиночества Ли Бо». И мы с Вами посидим тут, вспоминая, какими простыми штрихами поэт передал свое одиночество в суетном мире движения и благость покоя наедине с недвижной горой. В ХХ1 в. чужеродной вставкой торчит ретрансляционная башня. Впрочем, сейчас, в 8 в., ее еще нет. И без нее смотрится как-то гармоничней. А гармония завершает мир цельностью.

Одиноко сижу на склоне Цзинтин

Последних птиц не стало в вышине,И сиро тучка на покой слетела.Лишь мы с горой остались в тишине —Друг друга видеть нам не надоело.

753 г.

Гуляя в Цзинтинских горах, посылаю историографу Цую

Уходит ввысь Цзинтинская гора,Я здесь живу, как завещал поэтВ стихах, как будто созданных вчера,Хотя его уже столетья нет[296].Всхожу по тропам в чистоту луны,Внизу у городской стены — Циншань[297],Там только стайки уточек видны,Крича, напиться из реки спешат.Споткнулись Вы на жизненном пути,Но Вы — Журавль в снегу на Яотай[298]!Над Одиноким облако летит,И сердце — с ним, в заоблачную даль.Ко мне Вы заходили в скромный дом,Мы насыщались смехом и ботвой[299]…Мир обдал нас осенним холодком,Так зябко, если друга нет со мной.У пояса — в сверканье яшмы меч,Мы с верой не расстанемся легко!Возможно ли такими пренебречь?!Нам с Вами место — среди облаков[300].

753 г.

Это стихотворение можно было бы поставить в другой раздел — ведь оно насыщено воспоминаниями о родном крае Шу с его знаменитой горой Эмэй — Крутобровой. И все же — написано оно где-то в районе Сюаньчэна, быть может, на горе Цзинтин, чьи скромные пейзажи сплелись с ностальгическими картинами прошлого, и далеко не ясно, иней какой осени лег на колокола, заставив их пропеть мелодию, улетавшую к облакам. И куда они плывут, эти облака?

Слушаю, как монах Цзюнь из Шу играет на цинь

Цинь звонкоголосый сжимаетмонах,Пришедший с самой Крутобровой горы,И вот для меня зазвучала струна —Чу! Шепот сосны в переливах игры.Потоками звуков омыта душа,Откликнулся колокол издалека.Гора погружается в ночь не спеша,И, мрак нагнетая, плывут облака.

753 г.

Подношу архивариусу Доу свои мысли о былом,

возникшие, когда с горы Цзинтин я смотрел на юг

С Цзинтинских склонов я смотрел на юг —В небесных взгляд мой растворялся далях.Пять-шесть святых здесь появились вдругИ, говорят, не раз затем бывали:Журчит ручей Цинь Гао[305] между скал,На той вон круче — место Магутаня[306],Гора Линъян, куда Дракон летал,Сосна — с нее Журавль воззвал к Цзыаню[307].Кто оперен — тот время покорил,Витает с Фениксами на просторе,Небесный свод лежит у этих крыл,Волною дыбятся четыре моря[308]…Мирское все оставив позади,Настигну ль их за облачною гранью?!Наш век — сто лет, и я — на полпути,А дальше все сокрыл туман бескрайний.Уже не вижу вкуса в пище я,Встречаю вздохом суету дневную.Уйти бы за Цзымином в те края,Где выплавлю Пилюлю Золотую[309]!

753 г.

Направляясь из Лянъюань к горе Цзинтин, встретил Хуэй-гуна,

мы вместе погуляли и поговорили о красотах горы Линъян,

в связи с чем и подношу ему это стихотворение

Принес меня осенний ветерНа пожелтевшие луга,В пути красивых гор не встретилИ не смотрел на облака.Но только лишь минуешь Реку[313] —Летят листы в лицо с ветвей,Цзинтин чарует человекаПростою чистотой своей.Пронизаны ущелья светом,И горы выстроились в ряд,Я встретил У и Ши, одетыхТак, словно здесь Небесный град[314],В пространствах сих народ чудесен,Средь вод и трав исполнен тайн,Хуэй-гун особенно известен,Он освящает этот край.Сметая пыль в высокой зале,Витийствует, и мнится мне —Под тонкой кистью горы всталиИзящной рифмой на стене[315].Пустынничества скрыты смыслы,Красу Линъян живописал.Свод неба над ручьем немыслим,В воде дрожит луны овал.Два пика, Каменный и Желтый,Кто смог столь близко водрузить?Журавль не прилетает долго,Цзыань во тьме пути не зрит[316].Или в стране не стало местаДля птиц, слетающих с небес?Уходят кручи в неизвестностьСквозь плотный облачный навес.Не лучше ль взять дорожный посох,Уйти в наполненность пустот?Нам и луну достичь непросто,И тех, кто в памяти живет.Мы свидимся ль, почтенный старец,На тропках горного леска?Письмо труда Вам не составит,Зато развеется тоска.

753 г.

В вечерний час, провожая гостя до маленькой горушки к северу от Цзинтин, встретил историографа Цуя, и мы поднялись вместе

Мы с гостем шли к Беседке Се.Вас встретив, выпить захотели,На лошадей, куражась, сев,На склон Циншань, смеясь, взлетели.Летите, кони, на Чанъань…Но запад скрыл последний лучик.Столица в сотнях ли… Туман…Дорогу преградили тучи.

753 г.