Стихи в переводе Сергея Торопцева - Ли Бо

760 г.

Оглядываясь на Лушань, пока вершина не скроется из вида, мы с Ли Бо плывем дальше, уже предвкушая знаменитый Осенний плес. Лодка минует отрезок Янцзы, около г. Чичжоу расслоившийся на 9 рукавов (Девятиречье), с девятью вершинами одной горы, напоминающими цветок, жадно распахнувший лепестки. Это была одна из 4 знаменитых буддийских гор. За год до того Ли Бо уже бывал здесь вместе с начальником уезда. Девятипалая гора тогда именовалась Цзюцзышань (букв. «гора с 9 детьми»), а поэт восхитился ее необычной красой и предложил переименовать ее в Цзюхуашань (9 гор-цветов).

Взирая на гору Цзюхуа, подношу цинъянскому Вэй Чжунканю

Я уже бывал в Девятиречье,Видел девять гор-цветов вдали:Словно с Неба низвергались речки,Девять пиков-лотосов цвели.Так хотел бы я струной певучейУвести вас в эту даль за мной,Где хозяин наш на белой тучеВозлежит под вечною сосной[163].

755 г.

Осенний плес… Тоской полна душа

Как повезло нам с Вами! Мы, кажется, сразу же и повстречали того, кого жаждали узреть. Сейчас мы на территории небольшого древнего царства Вань, которое к 8 веку, куда мы с Вами направлялись, уже покрылось патиной старины, и его следы сложно отыскать даже в хронологических таблицах, но иероглиф названия остался на каждом автомобильном номере в провинции Аньхуэй: именно он стал нынче символом этого административного образования как некий знак неотрывности настоящего от прошлого, что очень характерно для Китая.

Взгляните вон на ту горушку, что очертаниями похожа на потянувшееся к небу легкое строение, ее так и прозвали «Большая башня» (Далоу). На мшистом валуне сидит человек с семиструнной цинь на коленях. Волосы, у служивого люда обычно собранные в тугой пук на затылке, свободно рассыпались по плечам, как у отшельника-даоса, пренебрегающего условностями бренного мира и самим этим миром. Лиловый халат (не сочтите это неким домашним шлафроком, уж так мы привыкли несколько коряво переводить название сего парадного одеяния высокого вельможи) поистерся и выглядит несвежим, но все еще не отброшен и не заменен, как Ли Бо любил говорить, простонародным «холщовым платьем».

Громким, заполняющим все ближнее пустое пространство голосом с легкой хрипотцой усталости и с заунывностью неискоренимой печали он поет, перебирая струны:

Осенний плес, бескрайний, точно осень,Пустынный, наводящий грусть на всех…

Я узнаю эти слова — осенью 754 года, стряхивая на Осеннем плесе горечь последнего прощания с отвергнувшей его столицей, Ли Бо написал целый цикл из 17 стихотворений. В них печаль «отлученного», как некогда определял свою невостребованность во властных структурах его великий и далекий предшественник Цюй Юань, чуть разбавляется влитостью в природу, еще не утратившую чистоты Изначального. Он поет не для кого-то, он поет для себя, это голос его души.

В те поры стихи не декламировали, а пели (как, впрочем, и сегодня делают барды), порой сочиняя мелодии, но чаще приспосабливая строки к великому множеству их, ходивших меж людей. Не было инструмента под рукой — «аккомпанировали» себе постукиванием по лезвию меча, отбивая такт. Музыкальное было время. А как иначе? По Конфуцию, коему все поклонялись, музыка — великий организатор и вдохновитель общественной жизни, она способна гармонизировать нравы в стране (или — испортить их, когда создается не по правилам, устоявшимся в веках).

На Осеннем плесе, обширнейшем районе на территории современной провинции Аньхуэй, Ли Бо бывал не раз и подолгу. Вспухшее многочисленными горами и горками, исчерченное реками и ручьями, шевелящееся летающей, плавающей, ползающей, бегающей живностью, прячущейся в густых зарослях, это тридцатикилометровое пространство, осенью сливающееся в одно сверкающее зеркало воды, расширяло сердце, будило мысль, снимало напряжение суеты цивилизации.

Осень и зиму 754 года Ли Бо провел на Осеннем плесе. В небольшом домишке старого даоса (об этом говорит «даоский» цвет горы в стихотворении — «бирюзовый») на склоне горы гулял ветер, и с ним всю ночь шепталась жесткая подушка, в дыры прохудившейся крыши выглядывала стреха, высматривая далекие звезды, а под утро на больших белых обезьян, к нашему времени уже почти совсем выведшихся, нападал страх, и они оглашали округу печальным воем.

Ночую в доме у Чистого ручья

Ночь я провел у Чистого ручья,Дом высоко средь бирюзовых скал.Висела над стрехой звезда моя,Ручей шумел, и ветер завывал,А на рассвете слышал с темных склоновПечальные рыдания гиббонов.

754 г.

Песнь о Чистом ручье

Прозрачна душа, как прозрачна вода,В округе такая одна.А что же Синьань[165]? Она так ли чиста —До самого-самого дна?Плыву по зерцалу, и склоны — экранС цветными узорами птиц.Но к вечеру стонущий орангутангПечалит изгоя столиц.

754 г.

Белая цапля

Цапля над осеннею рекою,Как снежинка, вьется сиротливо.Здесь душа моя полна покоем,На песке стою я молчаливо.

754 г.

Песни Осеннего плеса

1

Осенний плес, бескрайний, словно осень,Пустынный, наводящий грусть на всех,Заезжий путник грусти не выносит,Влечет его по горным склонам вверх.Смотрю на запад — там дворцы Чанъани,Плывет у ног Великая Река.Поток, что вдаль стремится неустанно,Скажи, ты не забыл меня пока?Слезу мою, что упадет в поток,Снеси в Янчжоу[166] другу на восток.

2

На Плесах обезьяны так тоскуют,Что Желтая вершина[167] — в седине,И, как на Лун-горе[168], печальны струи,Прощаясь, душу надрывают мне.Хочу уехать… Не могу уехать!Не думал задержаться, а тяну…Когда ж настанет возвращенья веха?Слезинки бьют по утлому челну.

3

Такой в парчовом оперенье птицыНа небе, в мире не сыскать нигде.При ней кокетка-курочка стыдитсяСамой себя в недвижимой воде.

4

На этих плесах пряди у висковОднажды бодрый вид утратят свой.Взлохматиться и поседеть легкоПод бесконечный обезьяний вой.

5

Обезьянок здесь белым белей,Как снежинки, вьются над землёй,Тащат малышей своих с ветвейПозабавиться в воде с луной.

6

Осенний плес… Тоской полна душа,И не смотрю я даже на цветы,Хотя ветра и солнце как в Чанша[169]И, словно в Шань[170], блестит поток воды.

7

Чем я не Шань[171]?! — Хмелен и на коне.Чем не Нин Ци[172]?! — Озябший, но пою…Увы, каменья не сверкают мне,И шубу зря слезами оболью[173].

8

Вершинами богат Осенний плес,Но Водяное Колесо[174] — престранно:К нему склонилось небо — слушать плескРучьев, в которых плещутся лианы.

9

Как полог красочный, огромный камень[175]Уходит в синь, поднявшись над рекой.Века назад расписанный стихами,Зарос он мхом зеленою парчой.

10

Здесь бирючѝны рощами растут,Здесь рододѐндрон расцветает рано,На склонах цапли белые живут,А по ущельям плачут обезьяны.Не стоит приезжать сюда, друг мой,Сжимает сердце обезьяний вой.

11

Скала Ложэнь[176] уходит к птичьим тропам,Старик-утес над неводом встает.Челн путника вода несет торопко,Свой аромат цветы мне шлют вослед.

12

Вода как будто шелка полоса,Спокойная, что небо над землёй.Луна-ясна, покинь-ка небеса,Стань лодочкой в цветах моей хмельной!

13

В струе воды — чистейшая луна,В луче луны — вечерний цапли лет.Там парень с девою плывут, она,Каштан срывая, песенку поет.

14