Ваш Андрей Петров. Композитор в воспоминаниях современников - Коллектив авторов

– А меня-то ты зачем вызвал?

– Просто так, – говорю я. – Ходи и смотри на Рим.

Предприняв еще несколько безуспешных попыток что-то сделать, я сказал: получается так, что главный актер и режиссер не могут найти общего языка. А поскольку в данном случае главнее актер, то режиссер должен уйти с картины. Поэтому я эту картину снимать не буду. Все обрадовались, что я ухожу (хотя для приличия и сказали: «Ах, как жаль!»), потому что я не соглашался ни на что и проявлял редкое упрямство. А там же надо слушаться… Словом, я действительно обрадовал всех.

И вот мы собираемся в обратный путь. Перед отлетом Андрюшку заинтересовал в газетном киоске журнал «Плэйбой». Он спрашивает меня, слегка заикаясь:

– Как ты думаешь, а вот это – п-п-порнография?

– С чего ты взял?

– Ну как же, тут – голые.

– А ты депутат Верховного Совета, тебя никто обыскивать не будет. Так что бери.

Он топчется, не решается. В общем, кончилось тем, что я купил этот журнал и подарил ему.

Прилетаем в Москву. Ну, а поскольку генеральный директор «Мосфильма» Сизов – бывший начальник милиции Москвы, его встречает у трапа начальник таможни – генерал-лейтенант Наумов. И он говорит:

– Пока вещи ваши выгружают, пойдем выпьем у меня кофе.

И пошли мы к начальнику таможни кофе пить. Там у него – целый музей: кто чего везет.

– А че везут? – интересуется Сизов.

– Да в основном порнографию, сволочи, – отвечает ему Наумов. Вижу, Андрей начинает бледнеть. А я-то уже и забыл про этот журнал. Спрашиваю у главного таможенника:

– А как вы выясняете, кто что везет?

– Ну, иногда мы располагаем предварительными сведениями, а часто помогает интуиция. Вот у меня есть полковник Кит. Если он скажет, что такой-то человек везет порнографию, пусть это будет хоть американский посол, но это значит, что у него наверняка что-то такое есть. Сейчас я его вызову и вас с ним познакомлю.

Я смотрю, Андрею совсем стало плохо оттого, что у него сейчас найдут «порнографию». Я говорю:

– Андрей, дай сюда.

Он передает мне журнал, и я обращаюсь к Наумову:

– Вот попросил Андрея, и он купил мне этот журнал, поскольку он депутат.

Наумов оживился:

– О, вы интересуетесь? Так возьмите! У нас этого добра килограммов двадцать…

Так вот неожиданно все повернулось.

На один из юбилеев я прислал Андрюше телеграмму с просьбой писать для Эльдара Рязанова немножечко похуже, чем для меня. Когда телеграмму зачитали, Рязанов надулся. Я ему говорю: «Да я же шучу». Но ведь как получилось-то. Я начал работать с Андреем с фильма «Путь к причалу», потом была картина «Я шагаю по Москве», мелодия из которой захватила весь мир. И только лет через шесть или семь после этого Андрей начал работать с Эльдаром. Так что выходит, что Эльдар вроде бы работал с моим композитором. Я ему Андрея передал. Поэтому никаких претензий быть не может. Да и сам я не всегда работал с Андреем. Половину картин я по его рекомендации делал с Гией Канчели. Причем Канчели появился только потому, что Андрей работал тогда над «Синей птицей» и поэтому порекомендовал мне его. А потом были то Канчели, то Петров. Ну, а что какие-то Андрюшины варианты мне не подошли, так ничего страшного. Я их потом слышал в других фильмах, для которых он писал музыку.

Кадр из фильма «Осенний марафон» (1979). Василий Игнатьич – Е. Леонов, профессор Хансен – Н. Кухинке

Последний раз мы виделись с ним в Петербурге. Писатель Борис Стругацкий вручал мне приз «Легенда фантастики». Андрей пришел на эту церемонию. Когда я приезжал, он всегда оказывал мне внимание, как бы ни был занят. Он приезжал на все мои юбилеи, в том числе и на мое 75-летие. А вот я к нему на такой же юбилей не смог приехать, потому что плохо себя чувствовал. Среди его подарков самый любимый – старая бронзовая папиросница, которую он мне подарил на 50-летие. Сам-то я уже не курю, но для гостей выставляю ее на стол. Вот и стоит у меня на столе украшение от него. А вообще-то Андрей сам по себе был – подарок. Потому что когда мне было очень плохо (а иногда случалось и очень-очень плохо), он всегда появлялся и как-то умел успокоить. Обладал он вот таким даром. Он был настолько надежным человеком, настолько можно было ему довериться во всем, что постоянно я ощущал в нем душевную необходимость.

Конец ознакомительного фрагмента.