Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

напротив того, поспешили уведомить вас, чтобы и вы, подобно нам, приняли их, как достойных похвалы, потому что и они за благочестивую веру во Христа сподобились претерпеть поругание от еретиков.

Какое же определение составлено святым Собором против покровителей арианской ереси, погрешивших против вас и против других церквей, об этом узнаете из приложенных бумаг, которые послали мы к вам, чтобы вам было из этого известно, что кафолическая Церковь не оставляет без замечания погрешающих против нее».

Послание Собора в Сардике епископам Египта и Ливии

«Святой Собор, по благодати Божией созванный в Сардике, епископам и сослужителям в Египте и Ливии, возлюбленным братьям, желает о Господе радоваться.

41. И до получения нами писем от вашего благоговения небезызвестно, а, напротив того, явно было нам, что покровители злоименной арианской ереси устраивали многое и ужасное, впрочем, больше на погибель души своей, нежели во вред Церкви. В том состояли их искусство и коварство, такого всегда держались они убийственного намерения, чтобы всеми силами преследовать и гнать всех где бы то ни было православных, содержащих учение кафолической Церкви, какое передано им от отцов. На одних они возводили вымышленные обвинения, других посылали в изгнание, а иных томили в муках. [Col. 320] Конечно же, своими насилиями и мучительством старались они помрачить чистоту брата и соепископа нашего Афанасия, а потому и суд у них был без строгих исследований, без доказательств, одним словом, несправедливый. Посему, не надеясь на то, что о нем выдумали и разглашали, и сами усматривая, что не могут представить на это верных доказательств, прибыв в город Сардику, не захотели явиться на Собор всех святых епископов. А этим и обнаружилось, насколько справедлив суд брата и соепископа нашего Юлия, ибо не без осмотрительности рассудил он, но с заботой решил дело; посему и нимало не усомнимся принять в общение брата нашего Афанасия, у которого восемьдесят епископов были верными свидетелями и которому послужило оправданием и то, что с помощью возлюбленных братий наших, пресвитеров своих, и также с помощью писем обнаружил он козни Евсевиевых приверженцев, опиравшихся не на суд, а более на насилие. Почему все повсюду сущие епископы подтвердили: принять в общение Афанасия за его чистоту.

Пусть обратит внимание любовь ваша и на следующее. Когда Афанасий явился на святой Собор, созванный в Сардике, тогда, по сказанному выше, и посланиями, и устными приказаниями напоминали мы восточным и приглашали их также явиться. Но они, обличаемые совестью, под неприличными предлогами начали уклоняться от суда, требовали, чтобы невиновный, как виновный, изринут был из нашего общения, не внимая тому, что это неприлично, лучше же сказать, невозможно. И о судебных записях, составленных в Мареоте какими-то негодными и отчаянными молодыми людьми, которым никто не вверял и самой низшей степени в клире, доказано было, что произведено одностороннее исследование дела, потому что не было там ни брата нашего епископа Афанасия, ни обвиняемого ими пресвитера Макария. Да и допрос, лучше же сказать, лживый наговор сделан ими самым постыдным образом, потому что были допрашиваемы то язычники, то оглашенные, не для того, чтобы сказали, что знают, но чтобы дали лживое показание, какому сами их научили. И вам, пресвитерам, которые были озабочены отсутствием вашего епископа и хотели быть при исследовании, доказать истину и обличить ложь, не оказано никакого уважения, вам не дозволили присутствовать, но даже с поруганием изгнали вас.

Из этого уже весьма очевидна всякому клевета. Но, прочитав судебные записи, нашли мы еще, что вселукавый Исхир, который за клевету получил от них награду – мнимое имя епископа, сам обличил себя в этой клевете. Потому что в этих же записях сказал о себе, что в то время, когда вошел в келлию его Макарий, лежал он больной, между тем как Евсевиевы сообщники дерзнули написать, что, когда явился Макарий, Исхир стоял и совершал Приношение.

42. Явной для всех также стала клевета и лживость доноса и в той жалобе, которую приносили после этого. Ибо говорили и вопили, что Афанасий совершил убийства и умертвил некоего Арсения, епископа, поставленного Мелетием; [Col. 321] притворяясь сетующими об этом Арсении, лицемерно проливали они слезы и требовали, чтобы выдано было тело этого живого епископа, как действительно умершего. Но выдумки (τὰ σοφίσματα) их не остались неузнанными. Всем стало известно, что Арсений и жив, и считается между живыми. Эти же готовые на все люди, когда увидели, что обличаются во лжи (сам ведь живой Арсений доказывал о себе, что его не убивали и не умирал он), тем не менее не успокоились, но стали к прежним лживым доносам приискивать другие доносы, чтобы при помощи новых козней оклеветать Афанасия. Что же потом, возлюбленные? Не смутился брат наш Афанасий, но и в этом с великим дерзновением стал вызывать их на суд; и мы желали и приглашали, чтобы пришли они на суд и обличили Афанасия, если могут. О, сколь великая неуемность! Какая страшная гордыня! Или, лучше, если говорить правду, какая злая и виновная совесть! Это всем явно.

Посему, возлюбленные братья, напоминаем вам и убеждаем вас прежде всего содержать правую веру кафолической Церкви. Ибо много страшного и бедственного претерпели вы, много оскорблений и неправд понесла кафолическая Церковь, но претерпевший же до конца спасется (Мф. 10:22). Поэтому, если и еще осмелятся действовать против вас, скорбь ваша в радость будет, потому что такие страдания составляют часть мученичества, такие исповедания ваши и истязания не останутся без вознаграждения, но от Бога получите победные награды. Посему больше подвизайтесь, защищая здравую веру и чистоту вашего епископа и нашего сослужителя Афанасия. Потому что и мы не умолчали и не пренебрегли вашим спокойствием, но позаботились и сделали все, чего требует закон любви. Сострадаем страждущим братьям нашим и страдания их признаем своими собственными и со слезами вашими смешали и свои слезы. Не вы одни пострадали, братья, но и многие другие наши сослужители, пришедши сюда, сетовали об этом.

43. Поэтому донесли мы об этом благочестивейшим и боголюбивейшим царям и обратились к ним с просьбой, чтобы человеколюбие их повелело дать послабление доселе страждущим и угнетаемым и узаконило, чтобы никто из судей, на которых лежит обязанность заботиться только о делах гражданских, не судил бы клириков и вообще впредь под предлогом попечения о церквах ничего не предпринимал бы против братий, но чтобы каждый, не подвергаясь гонению или какому-либо насилию и притязанию, жил бы, как желает и хочет, и в тишине и мире содержал бы кафолическую и апостольскую веру.

О Григории, который, как говорят,