Прежде, чем их повесят - Джо Аберкромби

Челенгорм сглотнул.

— Да, сэр, думаю, поняли.

— Хорошо. Наблюдай за маршалом Берром, я возьму на себя всё снаружи. — Вест поднялся и направился к пологу шатра.

— А что если он…

— Импровизируй! — отрезал он через плечо. Сейчас имелись куда более значительные поводы для беспокойства, чем жизнь одного человека. Вест вынырнул на холодный воздух. По меньшей мере десяток офицеров и стражников собрались вокруг командного пункта около шатра, указывая на белую долину, вглядываясь в подзорные трубы и бормоча что-то друг другу.

— Сержант Пайк! — Вест поманил заключённого, и тот подошел под падающим снегом. — Мне нужно, чтобы вы стояли здесь на страже, понимаете?

— Конечно, сэр.

— Стойте здесь на страже и не пропускайте никого, кроме меня и капитана Челенгорма. Никого. — Он приглушил голос. — Ни при каких обстоятельствах.

Пайк кивнул, глаза блестели на розовой бесформенной плоти его лица.

— Понял. — Он подошёл к пологу шатра и встал перед ним, почти небрежно, заткнув большие пальцы за портупею.

Спустя минуту в расположение штаба влетела лошадь, пар валил из ноздрей. Всадник соскочил с седла и сделал пару шагов, прежде чем Вест встал у него на пути.

— Срочное донесение для маршала Берра от генерала Поулдера! — выпалил гонец. Он попытался сделать шаг в сторону шатра, но Вест не сдвинулся.

— Маршал Берр занят. Можете доставить сообщение мне.

— Мне было ясно приказано…

— Мне, капитан!

Мужчина удивлённо моргнул.

— Дивизия генерала Поулдера вступила в бой, сэр, в лесу.

— В бой?

— В тяжёлый бой. Было несколько яростных атак на левое крыло, мы едва держимся. Генерал Поулдер запрашивает разрешения отступить и перегруппироваться, сэр, мы совершенно сбили строй!

Вест сглотнул. План уже трещал по швам и грозил окончательно рухнуть.

— Отступить? Нет! Невозможно. Если он отступит, то дивизия Кроя будет открыта слева. Передайте генералу Поулдеру удерживать позицию и идти в атаку сразу, как только представится возможность. Скажите, что отступать нельзя ни при каких обстоятельствах! Каждый должен выполнять свою задачу!

— Но сэр, я должен…

— Ступайте! — вскричал Вест. — Немедленно!

Гонец отсалютовал и взобрался на лошадь. Не успел он пришпорить её, как следующий всадник уже останавливал лошадь неподалёку от шатра. Вест ругнулся себе под нос. Это был полковник Фельнигг, начальник штаба Кроя. От него будет не так просто отделаться.

— Полковник Вест, — бросил тот, спрыгивая с седла. — Наша дивизия подверглась яростной атаке по всей линии фронта, а теперь ещё с правого фланга появилась кавалерия! Атака кавалерии против полка рекрутов! — Он уже направлялся к шатру, стаскивая перчатки. — Без поддержки они долго не продержатся, а если сломаются, то фланг окажется открыт! Это будет конец! Чёрт возьми, где Поулдер?

Вест безуспешно попытался задержать Фельнигга.

— Генерал Поулдер и сам подвергся атаке. Однако я прикажу немедленно ввести резерв и…

— Не достаточно, — проворчал Фельнигг, проходя мимо него и шагая к пологу шатра. — Я должен поговорить с маршалом Берром…

Пайк вышел перед ним, положив одну руку на рукоять меча.

— Маршал… занят, — прошептал он. Его глаза были так пугающе выпучены на обожжённом лице, что даже Вест слегка занервничал. На миг повисла напряжённая тишина, пока штабной офицер и безлицый заключенный пристально смотрели друг на друга.

Затем Фельнигг нерешительно шагнул назад. Он моргнул и нервно облизал губы.

— Занят. Понимаю. Что ж. — Он сделал ещё шаг назад. — Вы сказали, резервы будут введены?

— Немедленно.

— Что ж, тогда, тогда… я передам генералу Крою, что он может ждать подкрепления. — Фельнигг вставил одну ногу в стремя. — Однако, это весьма необычно. — Он хмуро посмотрел на шатёр, на Пайка и на Веста. — Весьма необычно. — Он пришпорил лошадь и отправился обратно в долину. Вест смотрел ему вслед, думая, что Фельнигг и понятия не имеет, насколько необычно. Он повернулся к адъютанту.

— Маршал Берр приказал ввести в бой резерв на правое крыло. Они должны атаковать кавалерию Бетода и отбросить её. Если этот фланг ослабнет, это будет означать катастрофу. Понимаете?

— Мне нужен письменный приказ от маршала…

— Нет времени на письменные приказы! — взревел Вест. — Отправляйтесь и выполняйте свой долг, солдат!

Адъютант послушно поспешил прочь по склону в сторону двух резервных полков, терпеливо ожидавших под снегом. Вест смотрел ему в спину, нервно шевеля пальцами. Люди стали взбираться на лошадей и выстраиваться в порядок для атаки. Вест покусал губу и повернулся. Офицеры и стражники из штаба Берра смотрели на него с разными выражениями на лицах, от спокойной заинтересованности до открытой подозрительности.

По дороге назад он кивнул паре из них, пытаясь создать впечатление, что идёт обычная рутина. Он думал, сколько же пройдёт времени, прежде чем кто-нибудь откажется просто поверить ему на слово, прежде чем кто-нибудь прорвётся в шатёр, прежде чем кто-нибудь узнает, что маршал Берр уже на полпути в земли мёртвых, и находится в таком состоянии уже некоторое время. Он подумал, случится ли это до того, как строй в долине сломается, и северяне захватят ставку? Если это случится после, то вряд ли это будет иметь значение.

Пайк смотрел на него с выражением, которое могло быть похоже на ухмылку. Весту хотелось бы ухмыльнуться в ответ, но он уже не мог.

Ищейка сел и вздохнул. Он прислонился спиной к упавшему дереву, лук свободно висел в руке. Рядом с ним в мокрую землю был воткнут меч. Он забрал его у мёртвого карла и пустил в ход. И, скорее всего, сегодня придётся пустить его в ход ещё не раз. Ищейка весь был в крови — руки, одежда и всё. Кровь Катиль, плоскоголовых, его собственная кровь. Вряд ли был смысл тратить силы на вытирание — скоро крови будет намного больше.

К этому времени шанка уже трижды нападали, и трижды они их отбивали, и каждый раз был тяжелее предыдущего. Ищейка раздумывал, удастся ли отбить их снова, когда они нападут. Он не сомневался, что нападут. Ни на миг. Когда и сколько — вот вопросы, которые его волновали.

За деревьями он слышал визги и вопли раненых Союза. Один из карлов потерял руку во время последней атаки. Может, "потерял" неправильное слово, поскольку её отрубили топором. Сразу после этого карл громко кричал, но теперь сидел тихо, дыша часто и хрипло. Ему стянули обрубок тряпьём и ремнём, и теперь он глядел на него с таким видом, который иногда бывает у раненых. Бледный и с выпученными глазами, карл смотрел на обрубленное запястье, словно не мог понять, что же он видит. Словно оно постоянно вызывало у него удивление.