Сёгун - Джеймс Клавелл

– Когда это случится?

– При жизни ваших детей, господин.

– Ты советуешь вести оборонительные сражения? – презрительно поморщился Ябу.

– Я думаю, что вместе вы будете в безопасности за горами. Вы должны выиграть время, Торанага-сама. Вам надо выждать, пока у вас не прибавится союзников. Удерживать перевалы. Это возможно! Исидо – злодей, но не глупец, готовый бросить все силы на одну битву. Он будет отсиживаться в Осаке. Так что какое-то время нам не стоит использовать наш полк. Куда разумнее увеличить охрану и приберегать его как секретное оружие до той поры, когда вы выйдете из-за гор. Я не вижу, какое достойное применение ему можно найти сейчас. – Оми понимал, что все глядят на него. Он поклонился Торанаге. – Пожалуйста, извините меня за многословие, господин.

Торанага внимательно посмотрел на него, потом взглянул на сына. Он видел, что юноша с трудом сдерживает возбуждение, и знал, что пришло время выпустить его на добычу.

– Нага-сан?

– То, что сказал Оми-сан, верно, – сразу же радостно произнес Нага. – Бо́льшая часть того, что он сказал. Однако я считаю, что надо использовать эти два месяца для того, чтобы собрать союзников, отвратить даймё от Исидо. Когда же прекратятся дожди, следует напасть без предупреждения – «малиновое небо».

Торанага уточнил:

– Ты не согласен с Оми-саном в том, что касается продолжительности войны?

– Нет. Но разве… – Нага замолчал.

– Продолжай, Нага-сан. Говори прямо!

Нага промолчал, его лицо побледнело.

– Тебе приказано продолжать!

– Хорошо, господин. Мне пришло на ум, что… – Он опять остановился, потом выпалил: – Разве для вас это не шанс стать сёгуном? Если удастся взять Киото и получить нужные полномочия, почему бы не собрать новый Совет? Почему не просить императора назначить вас сёгуном? Так было бы лучше для вас и для всего государства. – Нага попытался изгнать страх из голоса. Сказанное им было крамолой, изменой Яэмону, которому хранили верность большинство присутствующих самураев: Ябу, Оми, Игураси и особенно Бунтаро. – Я считаю, вы должны быть сёгуном! – Он с вызовом посмотрел на остальных. – Если это осуществится… Оми-сан, вы правы в том, что война обещает быть долгой, но я говорю: господин Торанага должен взять власть, добиться ее! Продолжительная война погубит страну, которую снова растащат на тысячи частей! Кто хочет этого? Господин Торанага должен быть сёгуном. Вручить бразды правления Яэмону… господину Яэмону можно, только обезопасив государство! Другой возможности не представится… – Его голос замер, он постарался встать так, чтобы обезопасить себя от удара в спину, напуганный тем, что сказал, и одновременно обрадованный, что озвучил давние свои мысли.

Торанага вздохнул:

– Я никогда не стремился стать сёгуном. Сколько раз повторять? Я поддерживаю моего племянника Яэмона и уважаю волю его отца, тайко. – Он обвел взглядом окружающих и остановился на Наге. Юноша вздрогнул. Но Торанага проговорил добродушно, снова приманивая свою «ловчую птицу»: – Только усердие и молодость извиняют тебя. К сожалению, множество более зрелых и мудрых воображают, что таковы мои притязания. Они ошибаются. Есть один путь пресечь измышления – привести к власти господина Яэмона. Именно это я и намереваюсь сделать.

– Да, отец. Благодарю вас, – в отчаянии выдохнул Нага.

Торанага перевел взгляд на Игураси:

– Что ты посоветуешь?

Одноглазый самурай почесался.

– Я воин, не советник, но стою за «малиновое небо», если мы не можем сражаться на наших условиях, как говорил Оми-сан. Я воевал в Синано много лет назад. Это скверные места, и тогда господин Дзатаки выступал с нами заодно. Я бы не хотел снова воевать в Синано и никогда бы не стал воевать против Дзатаки. А если господин Маэда под подозрением… Как можно рассчитывать на победу, когда вас готовится предать самый важный союзник? Господин Исидо выставит против вас две-три сотни тысяч воинов, и еще сотня тысяч останется оборонять Осаку. У нас маловато людей для наступления. Тут и ружья не помогут. Зато, укрывшись за горами и используя ружья, мы сможем держаться вечно, коли все пойдет так, как говорит Оми-сан. Мы могли бы держать перевалы. У вас достаточно риса. Разве не Канто снабжает им половину страны? Наконец, мы можем прислать вам сколько угодно рыбы. Вы будете в безопасности. Пусть господин Исидо и этот дьявол Дзикю приходят. Если все сложится, как сказал Оми-сан, ваши враги скоро будут жрать друг друга. Если нет, настанет черед «малинового неба». Двум смертям не бывать.

– Кто-нибудь хочет добавить? – спросил Торанага. Никто не отозвался. – Марико-сан?

– Мне не пристало говорить здесь, господин, – ответила она. – Я уверена, сказано все, что должно быть сказано. Но может, мне будет дозволено спросить от имени всех ваших советников, которые присутствуют здесь. Как вы думаете, что должно произойти?

Торанага умышленно медлил, подбирая слова:

– Я считаю, произойдет то, что предсказал Оми-сан. За одним исключением: Совет не будет бессилен. У него хватит влияния, чтобы собрать изрядные силы. И когда закончатся дожди, эти силы будут брошены на Канто в обход Идзу. Сначала они проглотят Канто, потом Идзу. Только после моей смерти даймё начнут воевать друг с другом.

– Но почему, господин? – отважился спросить Оми.

– Потому что у меня слишком много врагов. Я владею Канто, я воевал более сорока лет и никогда не проигрывал сражений. Все они боятся меня. Я знаю, что сначала падальщики объединятся, чтобы погубить меня. Позже они перебьют друг друга, но сперва объединятся, чтобы покончить со мной, если им это удастся. Запомните, все вы: я один представляю действительную угрозу Яэмону, даже если не угрожаю ему. В этом вся ирония. Они убеждены, что я хочу быть сёгуном. Я – нет. Это другая война, которая мне вовсе не нужна.

Нага нарушил молчание:

– Тогда что вы собираетесь делать, господин?

– Да?

– Что вы собираетесь делать?

– Очевидно, объявлю «малиновое небо».

– Но вы сказали, что они поглотят нас.

– Поглотили бы, дай мы им время. Но я не собираюсь давать им его. Мы начнем войну тотчас же!

– Но дожди…

– Мы придем в Киото мокрыми. Горячими, потными и мокрыми. Внезапность, скорость, отвага и время выигрывают войны, так? Ябу-сан был прав. Ружья проложат нам путь через горы.

В течение часа они обсуждали возможный ход крупной кампании в сезон дождей – неслыханная вещь в военной стратегии. Потом Торанага отпустил всех, за исключением Марико, приказав Наге привести к нему Андзин-сана. Он проводил своих советников внимательным взглядом. Внешне все были воодушевлены, раз уж решение объявлено. Особенно Нага и Бунтаро. Только Оми оставался сдержанным и задумчивым. Торанага не уделил особого внимания Игураси, зная, что старый вояка исполнит все, что прикажет Ябу, потому он отпустил Ябу восвояси – как залог, ненадежный, разумеется, но залог. «Оми – единственный, кто чего-то стоит, – подумал он. – Любопытно, сообразил ли он уже, что я собираюсь делать?»

– Марико-сан, узнайте потихоньку, сколько стоит контракт куртизанки.

Она прищурилась:

– Кику-сан, господин?

– Да.

– Прямо сейчас, господин?

– Хорошо бы сегодня вечером. – Он ласково поглядел на нее. – Это не для меня – для одного из моих командиров. Может быть.

– Я полагаю, цена может зависеть от того, кто это будет.

– Я тоже так думаю. Но установите цену. Госпожа, конечно, имеет право отказаться, если пожелает, когда будет названо имя самурая. Однако передайте мама-сан, ее хозяйке, что я уверен: госпоже хватит воспитания по достоинству оценить мой выбор. Скажите также хозяйке, что Кику сойдет за госпожу первого класса в Мисиме, но не в Эдо, Осаке или Киото, поэтому, надеюсь, мне придется платить по ценам Мисимы, а не Эдо или Осаки.

– Да, господин, конечно.

Торанага двинул плечом, чтобы облегчить боль, и поправил мечи.

– Может быть, сделать вам массаж, господин? Или прислать Суво?

– Нет, спасибо. Я позову Суво позднее. – Торанага встал, с большим удовольствием облегчился, потом снова сел. На нем были короткое легкое шелковое кимоно с голубым рисунком и простые соломенные сандалии. Его голубой веер украшал узор из крестиков.

Солнце стояло низко, небо заволокли дождевые облака.

– Как прекрасно жить! – изрек он с удовольствием. – Я почти слышу, как дождь готовится родиться.

– Да, – согласилась она.

Торанага задумался на миг и прочитал стихотворение:

– Небо,Опаленное солнцем,Обильными плачет слезами.

Марико послушно переключилась на популярную среди самураев игру в стихосложение, переставляя слова произнесенных им стихов, переиначивая их, заменяя и придавая им другой смысл. Через минуту она ответила:

– Но лес,Истерзанный ветром,Мертвыми плачет листьями.

– Хорошо сказано! Да, очень хорошо сказано! – Торанага окинул ее довольным взглядом, радуясь тому, что увидел.