Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

что должность соруководителя банковского отдела "была смертным приговором". А потом у него начались разногласия с самим Лумисом, который через несколько месяцев после того, как он занял эту должность, стал считать Кима "нелояльным к нему", потому что он перестал так часто приходить к нему за советом, как управлять банковским делом. "Но на самом деле я мало что делал", - сказал он в качестве объяснения. "Я был там, чтобы помочь Стиву. Я не был там героем". Лумис и Феннебреск перестали разговаривать. Когда в начале 1994 года ему позвонил хедхантер и предложил руководящую должность в инвестиционном банке Union Bank of Switzerland в Нью-Йорке с многолетним многомиллионным контрактом, Феннебреск согласился на эту работу "исключительно ради денег" и финансовой безопасности. Память о семизначном долге перед First Boston была еще свежа. Он покинул Lazard, не попрощавшись с Лумисом, и это воспоминание до сих пор вызывает у него легкую меланхолию. "Первые восемнадцать месяцев в Lazard я был невероятно счастлив", - говорит он. "Я гордился тем, что был там партнером. Название было невероятно благозвучным. Мне нравилось использовать слова "мой партнер". Мне просто нравилось все это. И вот однажды вечером, когда Мишель сказал: "Ты сделаешь это?", я так и не смог оправиться. Я стала несчастной, и я знала, что это бомба замедленного действия. Я знала, что в тот день, когда я получила его, это была тикающая бомба, которая взорвется и взорвет меня".

Мишель не пытался переубедить Феннебреска, да он и не ожидал, что это произойдет. "Думаю, в конце концов ему было все равно", - говорит Феннебреск. Он позвонил Стиву и сообщил ему о своем решении уйти. Стив сказал, что "чувствовал, что это произойдет". Морин позвонила Ким в слезах. Жена Феннебреска была беременна четвертым ребенком, и Морин сказала ему: "Знаешь, теперь у вас с Дебби будет время и деньги, чтобы по-настоящему насладиться этим", - сказал он. "Это был действительно горько-сладкий момент для Раттнеров и Феннебресков".

Теперь Стив в одиночку руководил банковским делом, хотя, как он и хотел, успешно передал многие министерские обязанности Стиву Лэнгману, вице-президенту. Это дало ему больше времени, чтобы сосредоточиться на сделках и своих внешних интересах. Он более или менее отказался от попыток провести реформы. "Когда я впервые возглавил банковское дело, наша ошибка заключалась в том, что мы думали, что сможем достичь столько, сколько поставили перед собой", - сказал он. Билл был хорош в этом отчасти потому, что понимал ограничения того, что можно сделать в контексте фирмы и 150-летней истории". Лондон. Париж. Нью-Йорк. Мишель. Феликс. Феодалы, все эти вещи. Я был более наивен". Но оставалось еще небольшое дело, связанное с продолжающейся яростью Феликса. В отличие от Кима, Стив умел получать огромные гонорары, что делало его практически неприкасаемым в наемной фирме Lazard, но вскоре он понял, что больше не может эффективно управлять банковским делом без поддержки Феликса.

И в фирме было очевидно, что его сердце не лежит к этому делу. В коридорах фирмы он держался отстраненно, холодно и отстраненно, хотя в общении с клиентами и в светской обстановке он мог включить обаяние. Некоторых других партнеров с большим стажем работы начала раздражать его неуверенность. Его обязательства перед непартнерами в конце года стали еще более перфектными, чем годом ранее; главным событием пятиминутных сессий была возможность увидеть вблизи оригинальные литографии Уорхола рядом с черно-белыми офортами старого Нью-Йорка на стенах его офиса. С ним было практически невозможно вести беседу, поскольку он редко смотрел в глаза подчиненным и предпочитал односложные ответы. Он выполнял эту обязанность с отстраненной эффективностью. Стив сказал, что в то время он не считал себя особенно хорошим руководителем банковского дела. "Мне не нравились и до сих пор не нравятся разговоры, в которых люди пытаются понять, что им выгодно", - говорит он. "Но мне нравится процесс продвижения фирмы вперед, привлечения хороших людей, продумывания бизнеса и стратегии, а также поиск клиентов".

Стив ушел с поста главы банковского отдела после окончания периода премирования и подведения итогов 1994 года; Мишель выбрал на его место Кена Уилсона. "Когда Стив пришел в фирму, Феликс обнял его", - вспоминал Меццакаппа. "Он был достаточно молод, чтобы быть сыном Феликса. Он был чрезвычайно талантливым и ярким. Я думаю, что он был самым умным. Все было хорошо, пока Стив не начал получать прессу - потому что правило гласило, что так делать нельзя, прессу может получать только Феликс, - и Феликс был недоволен этим. Тогда-то и возникло напряжение. Стив не отступал, потому что у него были свои клиенты. Он не был в таком положении, как все остальные, - зависим от отказников Феликса. Он не отступал, и, конечно, Мишель молчаливо поощрял это, потому что Мишелю нравилось видеть разлад между партнерами, потому что это давало Мишелю возможность прийти и сказать: "Видите, они не могут работать без меня"".

 

 

ПОКА последствия статьи в Vanity Fair все еще ощущались в фирме, лимфатическая раковая опухоль в отделе муниципальных финансов Lazard продолжала распространяться. Нелестный портрет Ричарда Пуарье в Нью-Джерси, опубликованный в 1993 году в журнале, совпал с новостью, о которой настойчиво сообщала газета Boston Globe, о том, что партнер Пуарье Марк Фербер уволился из Lazard в Бостоне вместе со всеми восемью сотрудниками офиса, чтобы присоединиться к региональной брокерской компании First Albany Corporation в качестве вице-председателя и со-главного исполнительного директора. "Он хороший парень", - сказал газете один из коллег Lazard. "Он не теряет своей значимости. Но это не Феликс Рохатин. Он был очень младшим партнером".

Отчасти благодаря хорошо продуманным подсказкам многих врагов Фербера, включая Пуарье, "Глоб" шестым чувством уловила, что в истории с уходом Фербера из Lazard есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Известность Фербера была такова, что в прошлом, когда он уходил из Kidder, Peabody в First Boston, а затем из First Boston в Lazard, значительная часть финансового бизнеса штата следовала за ним в его новые фирмы. Для банкира это немалое достижение. Объясняя свой успех, Фербер всегда утверждал, что он был достигнут благодаря знанию тонкостей работы правительства штата и связям с его руководителями, а не благодаря каким-то скрытым договоренностям. Как и ожидалось, через несколько дней после ухода Фербера из Lazard компания First Albany начала включаться в синдикат фирм, выступающих андеррайтерами облигаций Массачусетса. Затем пришло известие о том, что Управление водных ресурсов Массачусетса, которому поручено очистить бостонскую