Другая свобода. Альтернативная история одной идеи - Светлана Юрьевна Бойм

526

Вопрос доминирования подвергается углубленному исследованию в творчестве Жижека. См., например: Zizek S. Looking Awry. Cambridge: MIT Press, 1991. По теме исторической контекстуализации и критики трудов Жижека см.: LaCapra D. History in Transition. Ithaca: Cornell University Press, 2004.

527

В своей книге «Метастазы удовольствия. Шесть очерков о женщинах и причинности», впервые опубликованной в 1994 году, Славой Жижек, критикуя современную гипнотическую систему, по его мнению бесконечно подталкивающую человека к непрерывному получению удовольствия, пишет: «Буржуазный либеральный субъект подавляет свои бессознательные влечения, усваивая запреты и, следовательно, его самоконтроль позволяет ему смирять в себе либидинальную „непосредственность“. В постлиберальных обществах, впрочем, сила общественного подавления более не действует как усвоенный Закон о Запрете, который требует смирения и самоконтроля, — эта сила теперь принимает вид гипнотической, навязывающей поведение „поддайся искушению“, т. е., по сути, повелевает: „Получи удовольствие!“ Подобное идиотское удовольствие продиктовано общественной средой, в т. ч. и англосаксонскими психоаналитиками, чья главная цель — сделать пациента способным к „нормальным“, „здоровым“ удовольствиям. Общество требует, чтобы мы уснули, впали в гипнотический транс, обычно под прикрытием противоположного повеления: Нацистский боевой клич „Германия, проснись“ скрывает под собой противоположное». — Прим. пер.

528

Философ и психолог Виктор Аронович Мазин (1958) в предисловии к русскоязычному изданию книги Славоя Жижека «Хрупкий абсолют, или Почему стоит бороться за христианское наследие» писал: «Тема идеалов, нарциссизма оказывается предельно важной в последние десятилетия в связи с развитием симптоматики, которую принято определять как патологический нарциссизм. Жижек пишет о трех последовательных формах либидо — структуры субъекта, проявившихся в капиталистическом обществе за последние сто лет: автономная личность протестантской этики, гетерономный человек организации и сегодняшний патологический нарциссизм». — Прим. пер.

529

Nechaev S. Cathecism of the Revolutionary // Voices of Terror / Ed. by W. Laqueur. New York: Reed Press, 2005. P. 71. Перевод названия немного изменен для большего соответствия русскому оригиналу.

530

Dostoevsky F. One of Contemporary Falsehoods // Дневник писателя / цит. и рассм. в публ.: Туниманов В. А. Безумие и великая мысль // Достоевский Ф. Бесы. Л.: Лениздат, 1990. С. 627.

531

В своем письме Н. Н. Страхову из Дрездена, датированном 24 марта (5 апреля) 1870 года, Ф. М. Достоевский сообщал следующее: «(На вещь, которую я теперь пишу в „Русский вестник“, я сильно надеюсь, но не с художественной, а с тенденциозной стороны; (1) хочется высказать несколько мыслей, хотя бы погибла при этом моя художественность. Но меня увлекает накопившееся в уме и в сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но я выскажусь. Надеюсь на успех. Впрочем, кто же может садиться писать, не надеясь на успех?» — Прим. пер.

532

В оригинальном тексте здесь присутствует игра слов: «possessor» — «possessed», которую вполне допустимо перевести как «попутавший» — «попутанный», используя хорошо сочетающееся с названием романа устойчивое выражение «бес попутал». — Прим. пер.

533

Игра слов, основанная на двойном значении слова «plot» — «сюжет» и «заговор». — Прим. пер.

534

Присутствует игра слов «Polis» — «polite» — «police», которую вполне допустимо перевести как «Полис» — «политкорректные» — «полиция» — с целью максимального сохранения авторского замысла. — Прим. пер.

535

Вальтер Зеев Лакер (англ. Walter Zeev Laqueur, 1921–2018) — британский и американский историк, политолог, исследователь радикальных политических течений и терроризма. — Прим. пер.

536

Наиболее ранние примеры террора как стратегии радикализма можно обнаружить в деятельности религиозных сект, которые исповедовали хилиазм и пестовали смерть и мученичество, — таких, как секты ассасинов, возникшие в Персии и Сирии и впоследствии подавленные монголами, а также теории тирании и тираницида в античной Греции и Риме. В Европе и, в частности, в России тактика террора получила широкое распространение после Французской революции. В начале XIX столетия такие слова, как «свобода» и «освобождение», нередко связывались с практикой радикализма, как, например, название немецкого издания «Фрайхейт», где Карл Хайнцен в свое время пропагандировал убийство отдельных лиц в качестве тактики революционных действий: «Дух свободы обречен познать кинжалы и яды, а верное дело — постичь тайны пороха и гремучего серебра». Laqueur W. Z. Voices of Terror. P. 64.

537

Данное умозаключение, очевидно, не может служить каким-либо оправданием и признанием любого из видов и вариантов терроризма. Современный беспристрастный анализ террористических движений и организаций различного толка позволяет без труда выяснить, что практически все террористические организации используют в качестве обоснования своих действий декларируемые «благие намерения». Таким образом, современный террор как метод борьбы во имя продвижения какой-либо радикальной, в том числе освободительной, идеологии мало чем отличается от террористических акций представителей русских радикальных движений XIX и начала XX столетия. Вне зависимости от декларированных целей и задач любой террор заслуживает глубокого осуждения и не может получить никакого оправдания, даже в широкой исторической перспективе. — Прим. пер.

538

Laqueur W. Z. Voices of Terror. P. 2. Подробнее о русских революционных организациях и движениях см.: Geifrnan A. Thou Shalt Kill: Revolutionary Terror in Russia, 1894–1917. Princeton: Princeton University Press, 1993.

539

Причины террористических и иных радикальных действий не следует сводить исключительно к проблематике социального происхождения, социальных проблем, политических потребностей или психологических характеристик отдельно взятых лиц. В конце концов, они часто руководствовались внутренней логикой революционной идеологии и идеей выживания тайного революционного заговора как такового — это практически идеология освобождения ради освобождения. Они были сосредоточены именно на освобождении, а не на построении общества на основе свобод; права и индивидуальные свободы не относились к числу их основных интересов.

540

Raison d’être (фр.) — устойчивое выражение, обозначающее буквально «основной смысл существования», «основная идея существования». — Прим. пер.

541

В царской России во многие тайные общества проникали агенты тайной полиции, а некоторые из организаций были и вовсе созданы самой охранкой. Рачковский, ответственный за соавторство «Протоколов сионских мудрецов», начинал как информатор в революционной организации «Народная воля» (слово «воля» можно трактовать как «Свобода» и «Освобождение»). Сотрудничество с тайной полицией не считалось пятном на биографии революционера. Подобная практика продолжилась в советский и постсоветский периоды.

542

Laqueur W. Z. Voices of Terror. P. 71.

543

В оригинальном англоязычном тексте здесь и далее используется слово «anti-worldliness», т. е. часто встречающийся в текстах Ханны Арендт термин «worldliness» («открытость миру») с отрицательной