Другая свобода. Альтернативная история одной идеи - Светлана Юрьевна Бойм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
559
Вновь выявленные документы свидетельствуют о том, что Достоевский мог являться или планировал стать членом подпольной террористической ячейки, а вовсе не весьма умеренного кружка петрашевцев. Frank J. Dostoevsky: The Years of Ordeal, 1850–1859. Princeton: Princeton University Press, 1983.
560
Дмитрий Владимирович Каракозов (1840–1866) — русский мелкопоместный дворянин, революционер-террорист. Каракозов, сторонник индивидуального террора, совершил одно из неудавшихся покушений на российского императора Александра II 4 апреля 1866 года. Дмитрий состоял в тайном революционном кружке «Организация». По одной из версий, совершить точный выстрел в царя Каракозову помешал оттолкнувший его руку крестьянин Осип Комисаров, которому позднее было жаловано дворянство. В своем манифесте «Друзьям-рабочим!» Каракозов так объяснял свое покушение: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел — я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу — русскому мужику. А не удастся, так все же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось — им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…» — Прим. пер.
561
«Кириллов воплощает идею, принадлежащую самому народу: принести себя в жертву во имя истины. По его мнению, даже Каракозов в то время верил в истинность своих действий. Жертвовать собой, жертвовать всем ради истины — это национальная черта того поколения. Ибо проблема здесь, не больше и не меньше, состоит в том, что именно следует считать истиной. Вот почему и был написан этот роман». Цит. по: Frank J. Dostoevsky: The Mantle of the Prophet. P. 59.
562
Frank J. Dostoevsky: The Mantle of the Prophet. P. 58.
563
Ibid.
564
Джойс Кэрол Оутс (Joyce Carol Oates, 1938) — популярный американский писатель, драматург, эссеист, литературовед и преподаватель. Автор более 50 романов, множества рассказов и эссе. Преподаватель курсов литературы в различных университетах США и Канады. Автор романов «Сад радостей земных» («A Garden of Earthly Delights», 1967); «Черная вода» («Black Water», 1992); «Блондинка» («Blonde», 2000) и др. Лауреат ряда престижных литературных наград и премий. — Прим. пер.
565
Oates J. C. The Tragic Rites in Dostoevsky’s «The Possessed» // Contraries: Essays. New York: Oxford, 1981.
566
«Je hais ces brigands!» (фр.) — «Ненавижу этих разбойников!» — Прим. пер.
567
Это тот же человек, который был описан в книге «Записки из Мертвого дома» под своим настоящим именем, — Мирецкий.
568
«С М-ким я хорошо сошелся с первого раза; никогда с ним не ссорился, уважал его, но полюбить его, привязаться к нему я никогда не мог. Это был глубоко недоверчивый и озлобленный человек, но умевший удивительно хорошо владеть собой. Вот это-то слишком большое уменье и не нравилось в нем: как-то чувствовалось, что он никогда и ни перед кем не развернет всей души своей. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь. Это была натура сильная и в высшей степени благородная», — писал об Александре Мирецком (1822–?) Федор Михайлович Достоевский. Александр Мирецкий был хорошо образованным человеком, имевшим инженерное и архитектурное образование. Работал землемером в Несвижском имении князя Витгенштейна и на его средства обучался в Берлинском университете. В середине 1840‐х годов сошелся с революционной конспирацией, в феврале 1846 года принимал участие в подготовке восстания в Королевстве Польском. См.: Сетевое издание «Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества». Свидетельство Роскомнадзора о регистрации СМИ Эл № ФС77-51838 от 7 декабря 2012 г. — Прим. пер.
569
Федор Достоевский — Михаилу Достоевскому, письмо от 1854 года, цит. по вступ. к кн. Записки из Мертвого дома. C. XVIII.
570
Тем не менее в «Записках из Мертвого дома» рассказчик воспринимает подобное отношение в некотором роде с пониманием. Он утверждает, что в тюрьме русские никогда не обращались с поляками плохо, а также описывает дружбу ссыльных поляков с Исаией Фомичем (вымышленным персонажем-иудеем) и, кроме того, с черкесами и татарами.
571
Dostoevsky F. The Diary of a Writer / Transl. by B. Brasol. Salt Lake City: Peregrine Books, 1985. P. 210, пер. част. изм.
572
Dostoevsky F. The Diary of a Writer. P. 211.
573
Здесь в оригинальном тексте применен термин «unworldly». — Прим. пер.
574
Заключенный М — цкий — персонаж «Записок из Мертвого дома» — тот человек, который оказался свидетелем телесного наказания пожилого ссыльного Ж — ского, который отважился прямо ответить тюремному начальнику и назвал себя политическим заключенным. Ставший свидетелем телесного наказания, М — цкий, как утверждается, пребывал в страхе всю свою оставшуюся жизнь.
575
Письма Достоевского свидетельствуют о том, что его обращение едва ли происходило в духе августинцев, — скорее оно являло собой вымученный и длительный процесс, тем не менее многие западные исследователи творчества Достоевского принимают за чистую монету поздние утверждения писателя и его заново переписанные переживания. Это именно то, что делает Достоевского более русским автором, но в то же время и то, что позволяет критикам обходить стороной радикальные политические воззрения писателя. Более основательное рассмотрение данной проблематики — см.: Ruttenburg N. Dostoevsky’s Democracy. Princeton: Princeton University Press, 2008.
576
Речь идет о христианской традиции, восходящей к теологу Августину Аврелию Иппонийскому (Aurelius Augustinus Hipponensis, 354–430) — Блаженному Августину. Августианство или августинизм (а также неоавгустинизм), как правило, ассоциируется с интуитивной антиинтеллектуальной традицией, подразумевающей непосредственное переживание связи
