Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соль добывают там из ям и также из очень соленых источников, которые выходят из земли. Вокруг этих соляных ям земля каменистая.
Делают там одежду женщины, а не мужчины, а одежда мужчин очень похожа на одежду женщин.
Шапки мужчин часто изнутри подбиты лисьими шкурами, шапки женщин — мехом соболя.
Церкви в Сине похожи внешне на их церкви, но дома не похожи.
Глядя на изображения дьявола, которые встречаются в церквях синцев, он испытывал отвращение, когда я ему их показал на картинке, и не знал о таковых у них.
Хангор, мугал, который в составе Великого московитского посольства в 1697 г. находился здесь, когдая его спросил, сказал мне, что его отца звали Окинум; его мать, Серо-ханум, родилась у реки Чикой, которая впадает в Селенгу. Занятие его родителей состояло только в том, чтобы пасти скот, и этим они жили, кроме того, питались дичью, которую стреляли, и рыбой, которую ловили. Земля у них не обрабатывается, поэтому его земляки не употребляют хлеба, чая, который им привозят из Сины, а вода — их обычное питье, помимо молока разных животных: верблюдов, ослов и лошадей. Меха соболей и других животных, которые там встречаются, они привозят в Сину в обмен на вышеупомянутый чай, ткани и другие товары. /W 252/ Основные жилища самых знатных мугал — это шалаши, большинство которых построены из дерева и земли; называют их (он подтверждает) ургой.
Они делают панцири из деревянных и железных чешуй, кроме того, у них есть защитные латы как от пуль, так и от стрел: из шелка и оленьих шкур толщиной в две сложенные ладони, не тяжелые, хотя выглядят некрасиво.
Шелк им привозят из Сины. Они печатают книги по цинскому образцу, так как для этого употребляют вырезные доски. Книги больше всего на религиозные темы и о языческом идолопоклонстве, хотя в некоторых из них сообщается о подвигах героев прошлого; а также развлекательные сочинения, происшествия из истории. Бумагу им привозят из Сины.
Когда я ему показал текст, напечатанный буквами Ниухе, то есть тех тартар, которые теперь господствуют в Сине, он мог читать, но не мог понять его, говоря, что у них в стране употребляют такие же буквы, но язык другой.
Он рассказал, что во время праздника в один из дней видел Катухту, которому, по его мнению, было тогда около 45 лет. Место, где он видел его, — некое здание, похожее на монастырь, под названием Кинтинкит.
Он смог мне рассказать, как некий мугальский князь Дидекей хан со своим народом, или ордой: сильными, боеспособными мужчинами, в количестве около 3 000 человек, не считая женщин, стариков и детей, — собирались покинуть Мугальские области и присоединиться к калмуккам, но что Саин-хан, Мугальский князь, под властью которого он, Хангор, родился, и ближайший сосед Дидеке хана, его преследовали примерно с таким же количеством воинов, настигли и разбили; так что Дидекей был убит, после чего отряд был послан назад, чтобы занять старые владения, и был принужден, вместе со своими земляками, мугалами, отстаивать калмукков.
Среди них встречаются духовные лица, которые исповедуют целомудрие и никогда не женятся, и, хотя многоженство у них принято, все же прелюбодеяние наказывается штрафом (уплата скотом), а также ударами, а иногда и смертью или передачей преступников самим пострадавшим, чтобы поступили с ним по своему усмотрению. Если мужчина испытывает отвращение к своей жене, он может ее отпустить (или бросить, выгнать).
Далее он мне рассказал, что очень скучает по родине, и хотя его сейчас хорошо кормят хлебом и дорогой пищей, все же пустыня ему нравится больше; что есть с пола ему гораздо удобнее, чем сидя за столом на дорогих стульях. Он признался, что видит здесь больше домашней утвари и ценных вещей, чем у них, где спят на земле под открытым небом или, в лучшем случае, в шалашах. Однако, когда он не знал всех хороших вещей, которыми пользуются здесь, он был веселее и счастливее, чем сейчас, по пословице: мы любим то, что знаем. Перемена воздуха и переселение из Мугалии в Сибирь и Московию, где людей больше уважают и лучше кормят, служило причиной тому, что многие из пленных земляков умерли.
И, хотя они не делают запасов пищи, они не могут сказать, чтобы страдали ее от недостатка: столько там скота и дичи. Особой собственности на землю у них нет. Трава, дичь, лес и дрова общие.
Когда какой-то участок степи затоптан и стравлен, они перекочевывают со скотом в другое поле. Некоторые из них не имеют своего скота, а содержат свои семьи только охотой и рыбной ловлей. Если на равнине есть пастбища, а лес далеко, тогда жгут как топливо навоз скота, лошадей и верблюдов.
Они очень презирают тунгусские народы, называют их дикими; они живут только в лесах, говорил он, не имеют скота и не знают земледелия.
Когда кто-нибудь из них совершает убийство, его наказывают уплатой скотом в пользу родственников убитого, по приговору главы, или князя, и, если преступнику нечем откупиться от преступления, его передают оскорбленной стороне, чтобы продать, или убить, или поступить по их усмотрению.
У них нет тюрем, так как наказывают преступников сразу же.
В судебных делах имеются судьи и писцы, /W 253/ которые выслушивают обе стороны и, недолго думая, выносят приговор.
Денег у них в обращении нет, и они в них не нуждаются; необходимые вещи привозятся из Сины только путем обмена. Там, однако, добывают серебро и золото, из которых делают украшения для седел и уздечек и другие красивые вещи. Когда они путешествуют (кочуют), они гонят скот впереди, и он служит им и пищей, и для обмена на необходимые вещи.
Молоко разных животных они сквашивают определенным способом, и это вкуснее, чем наше пиво, и можно от него опьянеть, как он меня уверял. Там встречаются дикие лошадки с длинными коричневыми гладкими волосами, несколько похожими на мех соболя, но шкура у них очень толстая. Имеются также обезьяны, буйволы и куницы.
Корень ревень встречается в изобилии, но они употребляют не его, а только листья, которые варят; они кисловатого вкуса без этой тяжелой очищающей силы, что находится в корнях, которые
