Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

– Индейцы. У них есть сообщение между островами.

– И вы поверили? – упрекнул брата Колумб.

– Я – нет, но жители перестали повиноваться моим приказам. Положение спас Охеда, решительно выступивший против соперника. Сражения не произошло. В войсках Маргарита не существовало единства, солдаты не хотели междоусобной войны. Маргарит покинул войско и с отрядом единомышленников пробрался в незащищенную Изабеллу. Здесь к нему примкнул отец Бойль с десятками недовольных идальго. Они захватили корабли Бартоломео, сбежали в Кастилию. Я не имел сил помешать мятежникам, смирился с действиями врагов, надеялся, что с уходом Маргарита, Бойля и прочей дряни жизнь на острове улучшится, наступит порядок, солдаты вернуться в крепости. Охеда привел своих людей в город, а войско Маргарита разбрелось по долине грабить индейцев. Смутьяны до сих пор не подвластны никому.

– Плохие новости, – сказал Христофор. – Я надеялся увидеть на острове покой и порядок, а нашел вражду, восстание индейцев. Как ты думаешь, Каонабо способен напасть на Изабеллу?

– Касик не осмелится вести настоящую войну, будет совершать набеги на мелкие отряды, убивать разведчиков, перехватывать посыльных.

– С ним повременим… – решил Христофор. – Кто правит фортом Святого Фомы?

– Не знаю. Мятежники по желанию выбирают и меняют предводителей.

– Пошли в крепость Охеду с сотней солдат, пусть возьмет ее в свои руки! Если бунтовщики вздумают не повиноваться Охеде, я повешу их на стенах форта! – раздраженно воскликнул адмирал, тяжело закашлял, откинулся на подушки.

– Священники крестили индейцев? – спросил Христофор ослабевшим голосом.

– Нет, – разочаровал его Диего. – Отец Бойль говорил: «Пока в стране не наступит мир, нельзя говорить дикарям о Всевышнем».

– Капеллу построили?

– Нет.

– Стены вокруг города возвели?

– Нет.

– Ров выкопали?

Диего не ответил.

– Не до того было ему, – заступился за брата Бартоломео. – Придет время – сам окрестишь остров! Сейчас надо укрепить город, унять дикарей.

– Займись этим! – велел Христофор. – Я болен, а Диего слаб для правителя. Назначаю тебя наместником (adelantado), даю военные и административные права. Наведи порядок в Изабелле, усмири мятежников в форту.

– Постараюсь! – заверил Бартоломео.

– Как дела в Кастилии?

– В начале марта Антонио де Торрес с двенадцатью кораблями возвратился в Кадис. Его призвали ко двору, расспросили о делах на острове. Капитан вручил королям меморию, дал полный отчет. Твои успехи порадовали монархов, особенно сбор золота. Оно не покрыло издержек, но дало уверенность в том, что доходы от рудников превысят расходы на фрахт судов, провиант для поселенцев, выплату жалования наемникам. Рабы тяжело перенесли плавание. Половина умерла, вторая часть выглядела истощенной и больной. Поэтому королева холодно отнеслась к твоему предложению о продаже в рабство воинственных карибов и враждебно настроенных индейцев. Изабелла сказала, будто ты думаешь не о том, о чем следует; тебя посылали за золотом и пряностями, а не за дешевыми рабами. Она надеется, что ты выполнишь обещания. Изабелла сожалела о гибели Навидада, хотела мирными средствами подчинить остров…

– Мирными средствами не получается, – перебил брата Христофор.

– Получив просьбу о помощи, Фонсека быстро снарядил корабли. Однако просил напомнить тебе, что надо самим заботиться о продовольствии, не отягощать казну лишними расходами, советовал усерднее заниматься возделыванием полей, садов, огородов.

– Почему же он вместо крестьян набрал бездельников и мародеров?! – возмутился Колумб.

– Скоро сюда придут тринадцать кораблей под командой Торреса со всем необходимым для колонистов, привезут крестьян и ремесленников. Люди приплывут с женами и детьми. Выход в море назначен на осень. Возможно, они уже в пути.

– Это хорошо, это очень хорошо! – повторил обрадованный Христофор.

– Фонсека потратит на них двадцать миллионов мораведи, которые придется вернуть. Твои «долги» растут.

– Дай срок, оплатим, – удовлетворенно вздохнул Колумб.

* * *

Христофор надеялся быстро поправиться, но болезнь не отступала, вынуждала лежать в постели и лишь на минуты подниматься на ноги, чтобы выслушать отчет Бартоломео, дать указания подчиненным. Лекари говорили, будто он страдает подагрой. Современная медицина установила, – Колумб болел артритом. Адмирала мучили сильные боли в суставах и позвоночнике, распухшие пальцы не сгибались. Артрит считается почти неизлечимым. Пораженные недугом люди маются всю жизнь. Воспаление то затихает, то вспыхивает с новой силой. Приступы артрита обостряются весной и осенью, в холодную сырую погоду. Движения в суставах становятся ограниченными, приносят невыносимые страдания. Больные не могут взять в руки чашку и самостоятельно есть. Кожа на распухших суставах краснеет, делается прозрачной. В членах тела появляется дрожь, изменяется походка человека. Он сгибается, приволакивает ноги, растопыривает пальцы рук. Постоянные боли, изменения в обмене веществ ограничивают умственные способности, вызывают навязчивые мысли, неприятные видения. Артрит дает осложнение на сердце, и тогда наступает конец.

Христофор не покидал ложа четыре месяца. На острове сохранялось напряженное положение. Младший сын Колумба, Фернандо, писал со слов очевидцев: «В результате бегства Педро Маргарита, каждый стал творить с индейцами все, что взбредет в голову. У индейцев отнимали жен и так над ними измывались, что они из мести стали убивать отбившихся от отряда или одиноких воинов».

Лас Касас добавляет к сказанному: «Вся страна находилась в положении брожения и смуты, в ней царили ужас и ненависть. Индейцы вооружались против христиан, вынужденные к тому притеснениями, насилием, грабежом, чинимыми испанцами в течение всего времени, прошедшего с момента отплытия адмирала к берегам Кубы и Ямайки». В другом месте он добавляет: «Ужасные, наводящие страх вести о суровости, жестокости, черствости, беспокойном нраве, несправедливости вновь прибывших людей, именуемых христианами, повергли в трепет всех без исключения простых людей. Еще не видя христиан, они относились к ним с омерзением».

Верность испанцам сохранил только Гуаканагари, предпочитавший не встречаться с ними, жить в отдалении.

В период болезни Христофора островом управлял Бартоломео. Первые месяцы братья надеялись, что вместе с зимними ливнями схлынет волна негодования туземцев. Колумбы стремились навести порядок в селениях, удержать колонистов от разбоя, заручиться поддержкой племен.

Алонсо де Охеда отправился в форт Святого Фомы. С полусотней солдат он приблизился к крепости. Двести мятежников знали о возвращении адмирала, готовились сражаться с войсками. Бунтари поднялись на стены, зарядили орудия картечью. Охеда подъехал с друзьями к воротам, потребовал впустить их внутрь форта. Десяток всадников не представлял опасности для вооруженных до зубов головорезов, они открыли ворота и с насмешками встретили посланца Колумба.

Рыцарь слез с лошади, вынул из сумки удостоверяющую его полномочия грамоту, зачитал ее солдатам и заявил, что назначен комендантом форта, а они обязаны подчиняться ему.

– Слово итальянца для нас не указ! – завопил главарь мятежников, возбуждая толпу расправиться с Охедой.

Тот подошел к нему и спросил:

– Кто для вас указ?

– Его Величество