Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

Как только Калдерон и Мира вошли в квартиру, Бордент щелкнул успокоителем и завертел его в руках. Джо схватил жену за руку и потащил назад.

– Подождите! – торопливо сказал он. – Не нужно. Мы не будем вам мешать.

– Джо! – Мира старалась освободиться. – Ты позволишь им…

– Тихо, – приказал он. – Бордент, убери эту штуку. Мы хотим с вами поговорить.

– Согласен, если пообещаете не мешать.

– Обещаем. – Калдерон силой подвел Миру к дивану и усадил ее. – Послушай, дорогая, с Александром ничего не случится. Они не причинят ему вреда.

– Вреда?! Скажете тоже! – воскликнул Финн. – В будущем с нас шкуру сдерут, если мы причиним ему вред в прошлом.

– Замолчи, – распорядился Бордент, явный предводитель всей группы. – Я рад, что вы хотите сотрудничать, Джозеф Калдерон. Моей натуре противно насилие против полубога. Как бы то ни было, вы – отец Александра.

Александр вытянул пухлую ручку и пытался коснуться крутящейся взбивалки.

– Дать ему сыворотку? – спросил Кват.

– Не спеши, – ответил Бордент. – Через неделю он поумнеет, и можно будет ускорить процесс. А сейчас, мистер Калдерон, прошу расслабиться. Может, вы чего-нибудь хотите?

– Выпить.

– Он имеет в виду алкоголь, – объяснил Финн. – Рубайат упоминает об этом, помнишь?

– Рубайат?

– Поющий рубин из Двенадцатой Библиотеки.

– Ах, этот, – протянул Бордент. – Я думал, это таблица Иеговы, та что с громом. Сделаешь немного алкоголя, Финн?

Калдерон проглотил слюну.

– Не беспокойтесь, у меня есть в буфете. Можно мне…

– Вы здесь не узники. – По голосу Бордента было ясно, что он потрясен. – Мы просто хотели, чтобы вы выслушали наши объяснения, а потом… потом все будет иначе.

Мира тряхнула головой, когда Калдерон протянул ей стакан, но он многозначительно взглянул на нее.

– Ты даже не почувствуешь этого. Ну, смелее.

Она не сводила глаз с Александра. Ребенок подражал писклявым зву сам, издаваемым взбивалкой. Они были пронзительны и неприятны.

– Лучи действуют, – заметил Кват. – Однако зритель оказывает слабое мозговое сопротивление.

– Добавь напряжение, – посоветовал Бордент.

– Моджевабба? – произнес Александр.

– Что это? – спросила Мирра неестественным голосом. – Суперязык?

Бордент улыбнулся ей.

– Нет, просто детский лепет.

Александр заплакал.

– Суперребенок он или нет, но когда он плачет, тому есть какие-то причины. Ваша опека включает и это?

– Разумеется, – спокойно ответил Кват.

Вместе с Финном они вынесли Александра из комнаты.

Бордент вновь улыбнулся.

– Вы начинаете нам верить, – заметил он. – Это нам поможет.

Калдерон пил виски, чувствуя жжение во рту и ледяной холод в желудке.

– Будь вы людьми… – нерешительно начал он.

– Будь мы людьми, мы никогда не попали бы сюда. Старый образ жизни меняется, и когда-то это должно начаться. Александр – первый homo superior.

– Но почему именно мы? – спросила Мира.

– Генетика. Вы оба имели дело с радиоактивностью и особым коротковолновым излучением, действующим на плазму эмбрионов. Началась мутация, за которой последуют новые. Вы умрете, но Александр будет жить очень долго. Возможно, даже тысячу лет.

– А это ваше путешествие из будущего… – сказал Калдерон. – Вы сказали, что вас послал Александр?

– Взрослый Александр. Зрелый Супермен. Разумеется, это совершенно иная культура, недоступная вам. Александр – один из Свободных Иксов. Он сказал мне, разумеется, с помощью машины-переводчика: "Бордент, до тринадцатилетнего возраста во мне не замечали супермена, и я развивался, как обычный гомо сапик. Я сам не знал своего потенциала, и это было плохо". Поверьте, это действительно плохо. – Отвлекшись ненадолго от темы, Бордент добавил: – Организм не может проявить свои возможности в полной мере, если не обеспечить ему оптимальных условий развития с самого рождения. Или, по крайней мере, с детства. Александр сказал мне: "Я родился около пятисот лет назад. Возьми несколько советников и отправляйся в прошлое. Найди меня младенцем и обеспечь специальное воспитание с самого начала. Думаю, это поможет мне".

– Ты считаешь, что прошлое можно формировать? – спросил Калдерон.

– Оно влияет на будущее. Нельзя изменить прошлого, не меняя при этом будущего. Но события имеют тенденцию обратного дрейфа; существует временная норма, некий общий уровень. В первичном секторе времени мы не смогли бы навестить Александра, однако теперь это изменилось, а значит изменится и будущее, пусть и немного. Разумеется, не будет никаких переломов темпоральных осей, просто взрослый Александр полнее реализует свой потенциал.

Александра, лучащегося довольством, вновь принесли в комнату, и Кват продолжил урок со взбивалкой.

– Вы мало что можете сделать, – сказал Бордент. – Надеюсь, теперь вы это понимаете.

– Александр будет выглядеть так же, как вы? – спросила Мира.

– О нет! Он совершенен в физическом смысле. Конечно, я никогда его не видел, но…

– Хозяин всех времен, – сказал Калдерон. – Мира, ты понимаешь, о чем речь?

– Да, о Супермене. Вот только он – наш ребенок.

– Он и останется вашим, – нетерпеливо вмешался Бордент. Мы вовсе не собираемся лишать его благотворного влияния дома и родителей, это нужно каждому ребенку. Действительно, терпимость к молодым – это черта эволюции, обеспечивающая появление супермена, подобно тому, как подготовкой к этому является исчезновение червеобразного отростка. В определенные периоды истории человечество становится податливым к возникновению новой разновидности человека. До сих пор это не удавалось, происходили, так сказать, антропологические выкидыши. И пусть меня зажмут дверью, если это неважно! Малыши ужасно раздражают. Долгое время они остаются совершенно беспомощными, испытывая терпение родителей. Чем ниже уровень животного, тем быстрее взрослеют его детеныши, а у людей нужно много лет, чтобы дети обрели независимость. Поэтому терпение родителей все возрастает. Суперребенок не повзрослеет лет до двадцати.

– Значит, Александр так и останется ребенком? – спросила Мира.

– Физически он достигнет размеров восьмилетнего гомо сапика, а умственно… В его случае неприменима интеллектуальные или эмоциональные мерки. Он не будет благоразумен, как не благоразумны другие дети. Нужно время, чтобы развилась селективность. Зато его возможности будут намного больше, скажем, ваших в детстве.

– Спасибо, – сказал Калдерон.

– У него будут обширные горизонты, его разум способен охватить и усвоить гораздо больше вашего. Мир для него – настоящая сокровищница, и его ничем нельзя ограничить. Однако нужно не так уж много времени, чтобы сформировались его разум и личность.