Путник. История странствий воина - Олег Паринов

– Можно посмотреть, мяу? – попросил друга диккот.

Взяв протянутый ему Нормом платок, Бедах тщательно его обнюхал и даже лизнул шершавым языком.

– Ничего хорошего ждать не приходится, мяу, – глубокомысленно промяукал он. – Хозяйка платка предпочитает духи с запахом сирени, фрр, любит мороженое и у нее есть знакомая диккотесса13, мурр.

Норм только озадаченно почесал затылок. Друзья не замечали, что за ними уже долгое время наблюдает какой-то мужчина. Рыжеусый незнакомец в дворянском камзоле синего цвета и с позолоченной шпагой на поясе пристально рассматривал приятелей с крыльца магистрата. Подозрительный дворянин подкрутил длинный ус и перевел взгляд на толстого монаха, смотревшего не отрываясь на ратника и диккота. Немного потоптавшись на месте, мужчина прищурился, видимо придя к какому-то решению. Прыгая через ступеньку, он сбежал вниз по лестнице, а затем скрылся в боковой улочке.

Стало темнеть, когда уже начавший волноваться Амвросий увидел Норма и Бедаха, выходящих из торговой лавки. Друзья скорым шагом прошли вдоль улицы и повернули за угол, о чем-то горячо споря на ходу. Иеромонах вскочил со скамьи у фонтана и стремглав бросился вдогонку за исчезнувшим из виду предметом наблюдения. Неуклюжий шпион на бегу сталкивался с неспешно прогуливающимися по площади горожанами. Вслед ему понеслись ругательства, на которые Амвросий отвечал невнятными извинениями.

Завернув за угол, Норм и Бедах увидели у края тротуара роскошную карету, запряженную четверкой гнедых лошадей. Поравнявшись с ней, друзья разглядели на дверце экипажа герб, выполненный в виде разукрашенного щита. Рисунок на гербе был весьма выразительным. На темно-синем фоне над открытой серебристой книгой алой точкой пылала искра. Девиз под щитом гласил: «Accendit silici scintillam excudit tenebras discutit» – Свет искры разгоняет тьму.

– Герб ордена магов Искры, – весьма кстати вспомнил Норм.

И словно в ответ на его мысли, дверца кареты распахнулась. На тротуар перед приятелями ловко спрыгнул дворянин с рыжими усами.

– Господа, позвольте представиться виконт Сигизмунд де Мэнье, – вежливо, с едва заметной хрипотцой, произнес незнакомец. – Имею честь состоять на службе у ордена магов Искры.

В подтверждение своих слов он приподнял край жабо, пышной волной спадавшего от шеи до пояса. Под кружевами на груди друзья увидели серебряную булавку с открытой книгой и сияющей ярко-красной искрой. Сомнений не было, перед ними действительно был полномочный представитель ордена магов Искры.

Необходимо пояснить, что в королевстве Вендария члены орденов и кланов всех гильдий имели свои именные знаки. Находясь вблизи от владельца, знак излучал слабое сияние, а в случае гибели хозяина тут же переставал светиться. Последнее равным образом происходило, если магический предмет попадал в чужие руки. Металл, из которого был изготовлен личный знак, указывал на ранг, занимаемый его владельцем в ордене или клане. Для высших чинов организации значок делался из золота, для средних чинов – из серебра, а чинам, занимавшим нижние ступени иерархической пирамиды, приходилось довольствоваться изделиями из дешевой бронзы. Бронзовая молния на знаке Норма всегда тускло светилась красно-коричневым сиянием.

– Вас приглашает к себе в гости Приор ордена магов Искры в Междуречье Бенедиктус Вицериум, – напыщенно продолжил виконт де Мэнье.

Когда приглашение исходило от сановника столь вы-

сокого ранга, отказываться не следовало. В случае неосторожного отказа приглашенный гость мог нажить себе врага в лице одного из самых могущественных орденов Обитаемых Земель. Норм с Бедахом переглянулись и, чуть помедлив, по очереди поднялись в экипаж. Виконт подал знак кучеру и запрыгнул вслед за друзьями. Учтиво улыбнувшись, он плотно прикрыл за собой дверцу. Карета плавно тронулась с места. Громыхая и покачиваясь, она стала набирать скорость, и вскоре уже быстро катила по брусчатой мостовой.

Выскочивший из-за угла, Амвросий бросился было вдогонку за удалявшимся экипажем, но вскоре стал задыхаться и отстал. Лицо иеромонаха налилось кровью, из груди вырывалось сиплое прерывистое дыхание. Широко открыв рот, он перешел с бега на короткий шаг. Ноги не хотели его слушаться. Они мелко дрожали и предательски подкашивались. Секретарь епископа остановился и, согнувшись пополам, уперся руками в колени. Затем, пытаясь отдышаться, подошел к дому и тяжело оперся на теплую стену. Стоя так, неудачливый соглядатай печальным взглядом провожал исчезающий за поворотом экипаж. Мысли Амвросия путались и наскакивали одна на другую. В расстроенных чувствах он представлял, как будет рассказывать Его Преосвященству о проваленном задании. Утешало лишь то, что он догадывался в чью карету сели преследуемые им человек и диккот. Над головой монаха, насмешливо каркая, пролетел черный ворон. Громко хлопая крыльями, птица скрылась в дальнем проулке.

В полутьме чердака, следя сверху за движением кареты по улице, пряталась большая серая сова. Увидев ворона, преследующего экипаж, она взмахнула крыльями и беззвучно камнем упала на добычу. Ночной хищник напал сверху, стремительно схватив одной лапой за шею ворона, а другой за его черное крыло. Резко сжав когти, сова легко сломала тонкие кости птицы и тотчас выпустила жертву. Ворон, теряя перья, черным комом рухнул на мостовую. Серая сова, издав резкий победный крик, скрылась среди крыш городских домов.

Тем временем Его Преосвященство, сидя в кресле, читал донесение об очередном бунте горных гномов. История отношений людей и подгорных жителей была длинной и весьма запутанной. Последние сто лет короли Вендарии с помощью оружия принуждали подземный народец платить солидную дань за добычу драгоценных камней в Яшмовых горах. Упрямые гномы продолжали считать оные земли своими исконными владениями, но, подчиняясь грубой силе, крайне неохотно уступали короне часть добытых ценных минералов. В полученном епископом секретном донесении сообщалось о последних событиях в горах на западе Вендарии. Как уже неоднократно случалось в прежние времена, подгорные жители выразили бурное недовольство очередным повышением податей с горных рудников. Три дня тому назад, покинув свой подземный город, они вышли на поверхность и напали на расположенные поблизости деревни людей. Ослепленные гневом бородатые низкорослые воины сеяли вокруг смерть и разрушения. Наспех собранные правителем области Низколесья войска обложили плотным кольцом Яшмовые горы, отрезав от внешнего мира земли взбунтовавшихся гномов-рудокопов. Сейчас шли мирные переговоры с царем подземных жителей больше похожие на обычные торги.

Вдруг что-то звякнуло в рукаве красной рясы Его Преосвященства. Прервав чтение, епископ извлек из потайного кармана мешочек с вышитым на нем изображением птицы. Развязав горловину, он слегка потряс холщовую ткань. На подставленную ладонь выпали обломки фигурки ворона из черного блестящего металла.

– Как жаль, мой верный помощник, – расстроенным голосом пробормотал Его Преосвященство. – Такая ранняя и несвоевременная кончина!

Епископ бережно положил кусочки фигурки на письменный стол. «Попробуем исправить случившееся, и да поможет нам святой Януарий», – подумал он. Священник взял со стола горящий подсвечник и подошел к громоздкому комоду из красного дерева, занимавшему дальний угол комнаты. Поставив канделябр на туалетный столик рядом со шкапом, он достал из кармана рясы увесистую связку ключей. Подвигав в руках позвякивающий железный пучок, епископ вскоре нашел нужный ему инструмент. Он обошел комод сбоку и вставил ключ с причудливыми прорезями в бородке в почти незаметное отверстие. Затем осторожно его повернул. Раздался еле слышный щелчок. Верхняя часть боковой стенки шкапа плавно опустилась вниз. Мигающее пламя свечей канделябра осветило неверным светом содержимое глубокой ниши. В укромном тайнике хранились свитки из толстого пергамента, перламутровая шкатулка и несколько мешочков с вышитыми рисунками животных. Его Преосвященство, немного покопавшись внутри, достал мешочек с изображением собаки. Бережно сжимая в руке волшебную вещицу, он закрыл тайник на ключ и вернулся к письменному столу. Здесь епископ, прежде всего, удобно устроился в своем кресле. После чего аккуратно вытряхнул из мешочка на столешницу статуэтку рыжей собаки величиной не больше кулачка ребенка. Поставив фигурку перед собой, Иоганнес несколько минут любовался творением запретного искусства. Вполне насладившись созерцанием колдовской статуэтки, он вынул из ящика стола толстую иглу. Закалив ее острие на пламени свечи, слуга Единой Церкви без видимых колебаний проткнул себе указательный палец, а выступившую капельку крови, тут же выдавил на фигурку.