Жена викинга из будущего. Любовь сильнее времени - Ли Ан

— Невозможно, — прошептала она. Голос дрогнул впервые. — У тебя нет линий.

— Что?

Она развернула мою руку к толпе, показала всем мою ладонь. Люди подались вперед, вытягивая шеи.

— Смотрите. Нет линии жизни. Нет линии судьбы. Нет линии сердца. Как будто она... не существует.

Толпа зашумела, как потревоженный улей. Кто-то прошептал "драуг" — живой мертвец. Кто-то перекрестился — христиане уже были среди викингов, новообращенные торговцы.

— Потому что я не из этого времени, — сказала я громко, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Моя судьба написана через тысячу лет отсюда.

— Или у тебя нет судьбы вообще, — возразила Астрид. Ее белые глаза сузились. — Ты — ошибка. Разрыв в ткани времени. И этот разрыв растет с каждым днем, что ты здесь.

— Откуда ты знаешь?

— Я вижу. — Она подняла руки, растопырив пальцы, словно ловя невидимые нити. — Вижу, как нити судьбы рвутся вокруг тебя. Рагнар должен был умереть весной — ты сказала ему, и теперь эта нить дрожит, меняет цвет с черного на серый. Эйнар должен был умереть от болезни — ты спасла его, и его нить изменила цвет с красного на золотой. Каждое твое действие создает рябь, которая расходится все дальше, как круги на воде.

— И что в этом плохого? — вмешался Рагнар. Голос прогремел над площадью. — Она спасает жизни.

— Спасает одни и губит другие. Покажи им, женщина из будущего. Покажи, что будет, если Рагнар не умрет весной.

Я молчала, сжав губы. Но Астрид продолжила, ее голос поднялся, зазвенел:

— Без его смерти не будет мести. Без мести Великая армия распадется. Саксы объединятся и уничтожат данов. Тысячи викингов умрут. Их жены станут вдовами, дети — сиротами. Это цена спасения одного человека.

— Ты не можешь знать это наверняка, — сказала я.

— Могу. Потому что вижу все нити. А ты видишь только одну — его. Ты ослеплена чувством, которое называешь любовью.

— Довольно, — Рагнар выхватил меч. Сталь пропела, выходя из ножен. — Еще слово против моей женщины...

— Твоей женщины? — Астрид рассмеялась. Смех был похож на звон разбитого стекла. — Она еще не твоя жена. И не станет, если будет умна. Или ты хочешь, чтобы она родила детей без судьбы? Детей, которых норны не признают?

Это было как удар под дых. Весь воздух вышел из легких. Дети. Я не подумала о детях.

— Уходи, — приказал Рагнар. Меч дрожал в его руке от сдерживаемой ярости. — Уходи, пока я не забыл, что ты под защитой гостеприимства.

— Я уйду. Но сначала... — Астрид повернулась ко мне. Ее плащ взметнулся, как крылья ворона. — Три дня. Я даю тебе три дня, чтобы принять решение. Уйти из этого времени или остаться и обречь всех на гибель. На рассвете четвертого дня я вернусь за ответом.

— А если я откажусь уходить?

— Тогда я сделаю то, что должна. Восстановлю баланс.

— Ты угрожаешь ей? — Рагнар поднял меч выше, лезвие блеснуло на солнце.

— Я предупреждаю. Боги не любят, когда смертные играют с судьбой. Три дня.

Она развернулась — резкое, театральное движение — и ушла. Толпа расступалась перед ней, как море перед Моисеем. Некоторые отводили глаза, другие крестились, третьи плевали через плечо от сглаза.

Когда она скрылась за воротами, ее рыжие волосы мелькнули напоследок, Рагнар обнял меня. Его объятия были крепкими, почти болезненными.

— Не слушай её. Она пытается запугать тебя.

— А если она права? Если мое присутствие действительно разрушает всё?

— Тогда пусть разрушает. Я выбираю тебя.

— Даже ценой жизни тысяч?

Он отстранился, посмотрел мне в глаза. В серых глазах плясали золотые искры.

— Да. Даже так. Я викинг, Аса. Мы не святые. Мы берем то, что хотим, и защищаем то, что наше. А ты — моя.

— Я никому не принадлежу.

— Нет? А прошлая ночь?

— Прошлая ночь была... ошибкой.

Слово резануло его, как лезвие. Я видела боль в его глазах — вспышка, быстро сменившаяся гневом. Челюсть напряглась, кулаки сжались.

— Ошибкой? Когда ты стонала подо мной, это тоже было ошибкой?

— Рагнар...

— Нет. Я понял. Провидица напугала тебя, и ты готова бежать.

— Я не бегу!

— Нет? А что ты делала всю жизнь в своем времени? Пряталась за книгами, изучала мертвых вместо того, чтобы жить. И здесь то же самое — прячешься за знанием будущего вместо того, чтобы творить настоящее.

Слова ранили, потому что были правдой. Жгучей, болезненной правдой.

— Это не так просто...

— Это очень просто. Либо ты со мной, либо нет. Либо ты моя жена, либо уходи. Решай.

Он развернулся на пятке и ушел в дом. Дверь хлопнула с такой силой, что с крыши посыпался снег. Я осталась стоять посреди двора под падающим снегом, который таял на горячих щеках.

— Жестко, — сказал Эйнар, подходя. Он все еще прихрамывал после ранения, опираясь на палку. — Но честно.

— Ты тоже думаешь, что я должна уйти?

— Я думаю, что ты уже дважды спасла мне жизнь. Если это проклятие, то я выбираю быть проклятым.

— А остальные?

— Остальные боятся. Но они всегда боятся нового. Боялись, когда Рагнар привел Торунн. Боялись, когда он принял христиан в дружину. Страх — это нормально. Вопрос в том, что сильнее — страх или выгода.

— Какая выгода от меня?

— Ты лечишь. Предсказываешь погоду. Знаешь, где будут битвы и кто победит. Это дорогого стоит. Астрид может видеть судьбу, но изменить не может. А ты меняешь. Это пугает и восхищает одновременно.

— Это опасно.

— Жизнь опасна. Каждый день можно умереть от топора, болезни, голода, холода. Если твое присутствие дает шанс прожить дольше — я за.

Он ушел, тяжело опираясь на палку. Я осталась размышлять. Три дня. Три дня решить — остаться и рискнуть разрушить историю или... Или что? Как мне уйти? Я не знала, как попала сюда, не говоря уже о том, как вернуться.

***

Ночью я не могла спать. Слонялась по поселению как привидение, босые ноги оставляли следы на свежем снегу. Луна была полной, освещая снег призрачным голубоватым светом.

— Не спится?

Милава сидела у загона для скота на перевернутом ведре, кутаясь в овчину. В руках держала рогатину.

— А ты чего не спишь?