Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

И А куда перенесено?

С А вот, вы вчера ездили в этот, в Студёное. И там кладбище видно. Ну, отсюда километра два, наверное.

И Это новое кладбище?

С Новое. До сих пор еще не утверждено оно, не...

И А сколько тут всего кладбищ? <...>

С Одно. <...>

И Это — старое. Потом еще...

С Выборгское... на Выборгской, называется, «на Выборгской». Вот, это кладбище. Но здесь, действительно, уже и места не было хоронить. Поэтому было... Но надо было его оста[вить]... но надо было, да. Бы — кабы... вот. А история о церкви нашей очень интересная. Здесь было много кирх. До прихода протестантов шведы, которые переселяли... видимо, здесь была и православная какая-то... может быть, молельный дом, часовня, что-то было. А они пришли... Пер­вая церковь, может быть, даже переделана была из православной, может быть. Они сами не знают. У них были... смутные только воспоминания устные есть. Вот, она развалилась. Потом построи­ли в тысяча семь... шестьсот или семьсот? Ну, когда пришли... Смутное время когда было?

И Тысяча шестьсот.

ФИ Тысяча шестьсот.

С Тысяча шестьсот, да. А то на пальцах считаю. Тысяча шестьсот пятьдесят девятом, по-моему, построена первая кирха. Но она от ста­рости, значит, за... уже пришла в негодность. Построили, вот, па­мятник[152] — вы видели. У Л-ых где... построили деревянную кир­ху. Она просуществовала сто лет, ей сделали капитальный ремонт большой. Сделали крышу металлическую, там оббили все... и... ну, не знаю, почему... она сгорела от удара молнии. Вот, они поставили памятник этот... ой, молодцы, и стали строить по проекту Стенбека, вот, эту церковь. У него все одинаковые. Камень для этой церкви добывали в Раутакорпи. Это — километров двенадцать отсюда. Там до сих пор стена такая гранитная сохранились. Они, види­мо, летом рубили, а зимой на лошадях привозили. Обрабатывали здесь камень и, вот, эту, вот, церковь сделали. И последний — вот, про священника, самый старый — он жив еще. Самый старый свя­щенник Финляндии — он жив еще. Он здесь отслужил, последний имел... Эвакуация ведь была тут... несколько времени длилась, эва­куация населения. Не сразу они ушли. Он имел еще какой-то до­кумент, что он имел право и туда и сюда ходить, комендант его до­пускал туда-сюда. Это, священник отслужил последнюю... не помню фамилию... вот, последнюю. Вот, я у него был. Когда я прихожу, он обычно... ну, слезы навертываются немножко. Мы с ним очень дружим. Я ему варенье... как-то с женой мы послали. Уж он как-то... для него это было, вот, с родной земли. Но он здесь всю жизнь провел, у него много детей родилось здесь. Вот, Поповка, вот, его име... не имени его, а, вот, что он поп — Поповка, вот, называют.

И Откуда люди знают, что там священник жил?

С А вот, этого я... наверное, остались какие-то, какие-то воспомина­ния остались наверняка у него. Может быть, книги, может быть, что-нибудь такое. Но, вот, знали, что именно там жил поп. Вот, больни­ца у нас — тоже называют, что жил поп. Но тут... видите, я вам рассказывал, что там, вот, это как приходское... собственность была прихода. Но там священник не жил, а... а жил, вот, он там именно.

И Кстати о священниках. А вот, был какой-то, который бежал... отсюда уехал, он сжег...

С A-а, это — Пюхяярви. Это нет. Это — Пюхяярви. Там деревянная кирха была. Они, вот, недавно поставили гранитный полированный камень, и там силуэт этой часовни. Вот, говорит, эта, Л-на, хоть... В общем, очень хорошая... тесные, вернее, отношения с общинами Фин­ляндии — Пюхяярви и, вот, Ряйсяля. Остальные как-то... Но, види­мо, там был умный директор в Пюхяярви. А здесь, я не могу сказать, что я очень умный был. Вот... вот. Но как-то так получилось. Этим инициатором, кстати, нашей дружбы был хороший горком комсомола. Горком Приозерского комсомола. Ну, они... ну, люди молодые. Все-таки надоело, видимо, в такой, вот, вращаться. Связь у них появилась в Финляндии. Немножко они стали принимать как тури­стов. Ну, и потом мне из горкома, вот, сказали: «Ты можешь, вот, так, вот, принять...» А видимо, Ряйсяля саатио очень душе... тоже такие, переживали за свою родину. — «Можешь принять группу?» А я говорю: «А почему не могу? Конечно, могу». Ну, правда, я, когда пер­вых финнов, это... официально финнов встречал, у меня тряслись ноги, руки, голова и очень, я очень... Это для меня было такое пережива­ние, что я не знаю... Ну, вот, они всех... мы поселили их по домам. Ну, моей... в нашей с женой квартире, вот, был бывший... буду... бывший председатель этого Общества — Юхани Каатанен. Вот, у нас дружба до сих пор. Мы очень хорошо их приняли. Была пере... начало перестройки. Вот, интересный эпизод. Начало перестройки, но люди еще не были, вот, такими, как... как сейчас. И... а у меня очень знакомых в Ленинграде было... ну, я такой коммуникабельный. Мы им подарили и расписную... эти самые, какие-то чайники электри­ческие, чего только... это такая... сейчас это немыслимо — дарить такие ценные вещи. И картины написали, и камни, там, и я не знаю, чего... и потом обед там — жареные... позвонил — там ферма — жареного поросенка. Там рыба, там... я не знаю... А они нам... они-то знают, что у нас голод начался, карточки и все прочее. Привезли нам мыло, но такое, как соль, там, вот, кофе, там, ну, это... а мы... Ска­жут: «Ну... вот, русские интересные». Скажут: «Голод у них, а они нас так принимают». Вот. И танцы, и все. Ну, короче, подружились очень хорошо. Конечно, им было грустно смотреть на этот развал. Ну, и мне тоже. Потом они привезли своих детей. Детей мы тоже по кварти... по домам разместили. Потом наши дети туда ездили. Но тогда легко было. Попросил, вот, тот же горком — у них уже был автобус большой, Икарус. Они на своем... денег то есть не бра­ли совсем. Просто так, вот, гуманитарно — наших детей отвезли туда. Вот. А паспорта тогда стоили копейки. И на... ну... заграничные паспорта. Вот. И так, вот, у нас повелось. Но сначала, первые ког­да... приехало очень много. Для финнов было внове это. Они при­ехали, и население было очень много такие, ну... воспринимало... То ли зависть тут роль играла... ну, много факторов играло. «А, вот, заполонили всю территорию финны. Вот, потом они приедут тут