Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

На нем в беспорядке были разбросаны большущие камни, а между ними в не меньшем беспорядке стояли разномастные палатки, рядом с которыми копошились люди. Плато пересекала неглубокая и быстрая река, вытекающая из-под огромного и буро-грязного нагромождения ледяных глыб. Выше этого ледового хаоса располагалось относительно ровное ледяное поле, заключенное между двумя крутыми каменисто-земляными осыпями – моренами. В своей верхней части ледник довольно круто поднимался кверху, где сливался со снеговыми шапками нескольких скальных пиков различной величины и формы. По имени одного из этих пиков, напоминавшего неровный остроконечный конус и находившегося на переднем плане окружавшего нас обширного горного массива, и было названо плато – Джантуган.

Мы подошли к палаткам, и тут я, к своей неописуемой радости, увидел Юма и нескольких ребят из МГУ и МВТУ, с которыми уже был хорошо знаком по предыдущим сборам. Подошел дежурный и задал вопрос, который поверг нас в недоумение: «Пришли? А где дрова?» Как выяснилось, на «Зеленой гостинице» было в дефиците топливо для костра, на котором варили еду. Объяснив, что мы первый раз и должны вновь идти вниз за остальными вещами, мы сбросили свои рюкзаки и, попросив чего-нибудь попить, упали на траву в полной прострации. Нам дали горячего сладкого чаю, и мы довольно быстро пришли в себя. Я поручил Нину своим друзьям-студентам и попросил их помочь поставить наши две палатки. А мы втроем с пустыми рюкзаками быстро пошли вниз за ожидавшей нас Галей. По спускам, налегке, мы сбегали трусцой и добрались до лагеря меньше чем за час. Галя уныло сидела около палатки и уже не надеялась нас увидеть. И вновь все повторилось: крутые бесконечные подъемы, отдых, и снова подъемы. Правда, теперь дорога показалась нам немного короче, как всегда бывает, когда идешь по тем же местам второй или третий раз. Валерка даже подобрал по дороге обломок доски, скорее всего обороненный кем-то из добытчиков дров. Когда мы пришли на поляну, уже темнело, и народ с мисками и кружками сидел вокруг костра. Мы так устали, что смогли только доползти до нашей палатки, которая уже стояла на месте. Нина притащила нам кружки с горячим чаем и, напившись, мы заснули богатырским сном на спальных мешках, даже не сняв верхнюю одежду.

На следующий день сквозь сон мы слышали шум многолюдного лагеря вокруг нас, но долго нежились в палатке в полудреме. В группе медиков в отсутствие нашего тренера Владимира Ивановича я был за старшего и своей волей назначил нам день отдыха. Конечно, отдыхать целый день нам не пришлось. После позднего завтрака остатками каши на сгущенном молоке и кофе дежурные послали нас за дровами. Мы прошли довольно далеко вниз по течению реки, где вытащили из воды несколько ободранных о камни коряг, и приволокли их в лагерь. Солнце стояло уже высоко, и было довольно жарко. На леднике мелкими точками были видны лыжники. Мы сдали в общий котел принесенные нами продукты, разобрали свои вещи, подготовили лыжи и ботинки. Часам к пяти стали спускаться остальные участники сбора. У всех были сильно обгоревшие лица и покрасневшие от солнца и сверкающего снега глаза. Сели обедать. Здесь я увидел много знакомых лиц – студентов университета, Бауманского училища, Авиационного института и Института физкультуры. Кроме них, было человек двадцать из сборной страны, которые тоже жили в соседних палатках и столовались вместе с нами. Среди них были известные мне тренеры – Юрий Кабин, Юрий Преображенский, Дмитрий Ростовцев. С университетскими ребятами был Юм, у бауманцев старшим считался Юра Лукин, парней из инфизкульта тенировал Алексей Фрейберг, маёвцев – Дмитрий Гурьев. Для нашей группы я попросил у Юма разрешения на следующий день пойти на тренировку вместе с ним и получил согласие. Вечер прошел в разговорах со старыми друзьями и новыми знакомыми. Обе наши девушки, особенно яркая блондинка Нинель, пользовались у мужской половины сборной страны бешеным успехом. Им наперебой предлагали подогнать и подмазать лыжи, приглашали в палатки выпить кофе и послушать песни под гитару. В общем, в нашем покровительстве они больше не нуждались. Не могу не упомянуть, что скромница Галка Смирнова на этом сборе нашла себе мужа – сильного слаломиста из Ленинграда (не могу вспомнить его фамилию), с которым счастливо прожила всю жизнь.

На следующий день после стандартного завтрака мы отправились на тренировку. Растянувшись в длинную цепочку, пошли по узкой тропинке вверх по гребню морены в сторону основного ледника Джантуган. Идти пришлось довольно долго. Все, кроме нас, были налегке, без лыж, так как оставляли их в камнях вблизи места катания. У Нины и Галины, естественно, нашлись лыженосцы. В последующие дни мы также оставляли лыжи наверху и ходили только с палками (так идти было легче). Поднявшись на ледник, мы увидели великолепный вид на снежное двугорбие Эльбруса, до которого, казалось, рукой подать. За гребнем морены лежало небольшое ледниковое озеро с голубой водной поверхностью, отражавшей такое же голубое небо. Далеко внизу, как карточные домики, стояли палатки нашего лагеря. Картина незабываемая.

Вышли на снег, надели ботинки и прикрутили ремнями лыжи. Первый спуск меня разочаровал: снег оказался рыхлый и мокрый, скольжение неважное. Да и длина спуска оставляла желать большего. Зато интересно было смотреть, как тренируются «сборники». Чуть в стороне они поставили трассу из принесенных с собой флажков и лихо проходили сложные фигуры – двойные ворота, шпильки и змейки. Нам Юм велел кататься свободно, привыкать к снегу и высоте. А она уже чувствовалась. Спуск хоть и не был особо длинным – метров двести-триста, не более, но сбивал дыхание. Требовалась высотная акклиматизация. Мне и то было трудно, а у моих ребят вообще ничего не получалось. Более или менее уверенно спускалась только Нина Коняева: чувствовалась шуколовская закалка. Вверх подниматься было еще тяжелее. Лыжи как свинцовые, не оторвешь от снега. Ноги как будто чужие на спуске, а при подъеме болят все мышцы: сказывалась нагрузка предыдущих дней. Немного расстроенные, сняли лыжи, припрятали их среди камней и потихонечку пошли в лагерь. Пришли, и – о радость! – нас встречает Владимир Иванович Петров. Он приехал утром и тут же поднялся к нам. Сразу все переменилось: у нас теперь тоже свой тренер, да какой! Петрова все знают и любят, и свет его личности осветил и нас: даже «сборники» стали относиться к нам немного теплее. Теперь и тренировки стали интереснее и продуктивнее, и у ребят кое-что стало получаться. Владимир Иванович спал вместе с нами в палатке, рассказывал на ночь анекдоты и случаи из своей жизни. Ведь