Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

была очень острая: команды МГУ, МВТУ, Института физкультуры и МАИ состояли из сильных лыжников. Конечно, основная надежда у нас была на Владимира Ивановича, все-таки мастер спорта. Но, к сожалению, он, показав второе время в первой попытке, упал во второй и выбыл из соревнований. Борька проскоблился благополучно, но не попал даже в первые двадцать мест. Мне ничего не оставалось делать, как идти ва-банк. Я неплохо прошел первую трассу, показав восьмое время. Теперь главное было – удержаться на трассе во второй попытке. Мне это удалось, в отличие от многих более опытных лыжников, которые слишком хотели выиграть. В результате у меня четвертое место, сразу вслед за Лукиным, сильнейшим спортсменом из МВТУ. До первого разряда я немного не дотянул, но второй получил. Конечно, командного зачета у нас не было, но мое четвертое место имело очень большой резонанс у нас в институте.

Весной Владимир Иванович сделал нам сюрприз. Он вызвал меня и объявил, что в благодарность за регулярные занятия секции и мое удачное выступление на первенстве вузов спортклуб дает нам деньги для поездки на летний горнолыжный сбор на Кавказе, который организует ЦС (Центральный совет) ДСО «Буревестник» и где Первому и Второму медицинским институтам выделили пять мест. Мне было поручено отобрать четырех лучших студентов (включая самого себя), взяв под свое крыло еще одну студентку из Второго мединститута. Фамилию ее Петров не помнил. Сбор планировалось провести в течение месяца, с двадцатых чисел июня 1957 года, на базе альплагеря «Спартака» «Шхельда» в ущелье Адыл-Су в Приэльбрусье. Владимир Иванович обещал тоже приехать на сбор, только немного позже. Все мои ученики катались почти одинаково плохо. Кинули жребий, кому ехать. Выпало Борису Егорову, Валерию Кованову и Гале Смирновой. Пятой оказалась моя знакомая из Туриста Нина Коняева, студентка четвертого курса Второго мединститута, старшая сестра известной в последующем горнолыжницы Александры (Шуры) Коняевой. Для тех, кому не повезло, было одно утешение: летом 1957 года в Москве должен был состояться первый международный Фестиваль молодежи и студентов, принять участие в котором, конечно, было интересно каждому. Борис и Валерий уже бывали летом в горах и даже имели значки «Альпинист СССР» 1-й ступени. Нина, Галя и я ехали в летние горы впервые.

Быстро пролетела весенняя сессия. Мои сокурсники и я перешли на третий курс. Мы стали готовиться к отъезду на Кавказ. Для нашей команды институт купил несколько пар клееных деревянных лыж, сделанных в Центральной лаборатории спортивного инвентаря (ЦЛСИ). Сразу скажу, что лыжи эти оказались ужасно «дубовыми», не лучше злосчастных «мукачей», только тяжелее, и кататься на них было практически невозможно. Но, не зная этого, мы их взяли с собой, даже я, хотя у меня, кроме моих старых «россиньолей», были в то время еще одни неплохие норвежские лыжи фирмы «Элан», так называемые «факела». Получили мы на складе и байковые тренировочные костюмы темно-синего цвета, которые оказались очень полезными для нас во время холодных ночевок на Эльбрусе, и черные ватные спальные мешки в зеленых брезентовых чехлах.

И вот мы впятером едем в плацкартном вагоне поезда, идущего в Нальчик. Первый день в вагоне было терпимо, но потом началась дикая жара. Особенно жарко было на станции Прохладная, где наш вагон долго перецепляли к другому поезду. Мы спасались тем, что, раздевшись до трусов, обливались тепловатой мутной водой из огромного крана для заправки паровозов. На подъезде к Нальчику мы залезли на крышу вагона и под дождем копоти из паровозной трубы любовались фантастическим зрелищем Главного Кавказского хребта, полукругом обступившего столицу Кабардино-Балкарии и хорошо видимого издалека. В Нальчике жара продолжалась. Мы оставили наши лыжи и рюкзаки на базе «Спартака» и пошли купаться в единственном в городе искусственном пруду. Он оказался полностью заполненным голыми ребятишками всех возрастов, которые плескались в мутной, коричневой воде. Не решившись окунуться в этот концентрат колибациллярной флоры, мы вернулись на базу и стали ждать машину из альплагеря. Открытый грузовик пришел только на следующий день, часам к двенадцати. Ночь мы провели на спальных мешках относительно комфортно, хотя и в ночные часы было очень жарко и ни малейшего ветерка.

Погрузились, поехали. Водитель предупредил, чтобы мы не высовывали руки за борт, так как во время прошлого рейса кузовом близко проходившего встречного грузовика какой-то девушке раздробило руку. Многообещающее начало! Долго ехали по ровной степи от одного пыльного и безрадостного селения до другого, точно такого же, и только панорама снежных гор, как задний план сцены, позволяла не забывать, что мы на Кавказе. К концу второго часа начались предгорья, почти безлесные, каменистые или покрытые выгоревшей травой. Наконец мы доехали до большого селения Нижний Баксан, и дорога повернула в долину, а затем и в ущелье реки Баксан. Мощная, бурная река, до краев заполненная зеленоватой пенистой водой, питаемая тающими летом ледниками, произвела неизгладимое впечатление. В те годы дорога, идущая в Баксанском ущелье, была каменистая, с крутыми поворотами, часто над самой ревущей внизу рекой. На дороге лежали упавшие сверху камни. Их никто не убирал, и нередко они затрудняли проезд. Когда дорога шла под нависающими над ней скалами, голова невольно вжималась в плечи, и хотелось побыстрее миновать опасное место. Даже Борька с Валеркой, побывавшие в минувшем году в Домбае и считавшие себя знатоками Кавказа, притихли и перестали хвастаться своим альпинистским прошлым. Проехали невероятно грязный и унылый городок Тырныауз, где добывали молибден. Рудник высоко в горах, и в нем работали заключенные. По длинной канатной дороге руду спускали вниз на обогатительную фабрику. После Тырныауза ущелье стало шире, но Баксан все так же ревел невдалеке. Несколько раз дорога переходила с одного берега реки на другой по весьма ненадежным с виду мостам. Наконец появились сосны, и мы подъехали к небольшой балкарской деревне Эльбрус, напротив которой в Баксан впадала речка Адыл-Су, текущая сверху по ущелью того же названия. Дорога заняла больше шести часов, но доехали мы благополучно.

Повернули налево в ущелье мимо альплагеря «Локомотив», проехали еще несколько километров вдоль быстрой и порожистой горной речки по узкой каменистой дороге с довольно крутыми подъемами. В ряде мест дорогу пересекали камнепады и следы сходивших здесь зимой снежных лавин. И вот мы въезжаем в ворота альплагеря «Шхельда». Множество полотняных палаток на деревянных каркасах, разбросанных в живописном беспорядке под огромными соснами. Деревянная столовая с большой открытой верандой, дирекция и учебная часть в том же корпусе. Я, как старший, зашел к начальнику лагеря доложить о нашем прибытии. Встретили меня довольно приветливо. Нам выделили места в двух больших палатках, стоявших