Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

ясная солнечная погода. На солнцепеке снег на дороге был влажным и раскисшим, а в тени – леденистым. Мы довольно быстро скатились до конечной точки спуска, селения Цагвери, а как двигаться дальше по ровной долине? Ни поезда, ни автобуса в ближайшие часы не предвиделось. И тут нам повезло. Во-первых, сильный снегопад в первые дни после нашего приезда покрыл снегом всю дорогу до самого Боржоми, а во-вторых, мы увидели медленно едущий в нужном нам направлении грузовик. Догнав его на спуске, мы зацепились руками за края кузова и с комфортом проехали на лыжах последние три-четыре километра до Боржоми. Там выяснились два неприятных обстоятельства. Сначала оказалось, что на нужный нам день в вагон, идущий от Боржоми до Москвы, билетов нет. Нам посоветовали ехать в Тбилиси, откуда поезда в Москву ходят ежедневно и где билеты купить значительно легче. А потом мы обнаружили, что на идущую вверх «Кукушку» мы опоздали и больше в этот день поезда не будет. Нужно ночевать в Боржоми. Пошли искать гостиницу. К счастью, зимой в Боржоми не сезон и свободных мест в городских гостиницах было много. Выбрали гостиницу, расположенную в парке. Оставив лыжи и ботинки в отведенном нам номере и надев захваченные с собой кеды, пошли гулять по городу. Боржоми, популярный курорт, пользовавшийся широкой известностью еще в царские времена, поразил нас обилием старинных, очень красивых домов, и особенно шикарными виллами. Правда, почти все они выглядели весьма старыми и обшарпанными. Сходили к источнику, посмотрели фабрику, где разливают знаменитую боржомскую воду, прошлись по центральной улице мимо закрытых магазинов, погуляли в парке, где на листьях вечнозеленых пальм и магнолий лежал снег. А потом решили пойти в ресторан при нашей гостинице. Мы сильно проголодались и заказали какую-то грузинскую закуску, шашлыки и пару бутылок красного вина. Шашлыки оказались полусырыми, а вино кисловатым, но мы, голодные как волки, все съели и выпили. Рано утром прибыли на вокзал, сели в «Кукушку» и через три часа были в Бакуриани. Пустой поезд шел в гору почти без остановок и добрался до конечной станции в два раза быстрее, чем в день нашего приезда.

Что же делать с билетами? Неужели кому-то придется ехать в Тбилиси. Это ведь займет два-три дня, не меньше. Никому не хотелось пропускать столько тренировочных дней. И тут Юм принял соломоново решение. Нужно послать в Тбилиси доктора Беккера. На лыжах он не катается, и работы у него нет. Кроме того, есть студент-медик Овчинников (забыли, что первокурсник), авось как-нибудь обойдемся без врача. Наш доктор, которому до чертиков надоело сидеть без дела в лагере, не возражал и на следующий день отбыл в Тбилиси. Спустя пару дней он дозвонился до Юма и сообщил, что билеты купил, но возвращаться в Бакуриани на оставшиеся два-три дня не хочет. Будет ждать нас на вокзале в Тбилиси в день отъезда.

Наконец он наступил, этот печальный день. Мы выехали накануне днем, чтобы попасть на электричку до Тбилиси, отходившую из Боржоми поздно вечером. Непривычно пустая «Кукушка» быстро спустила нас до Боржоми. Проведя вторую половину дня в Боржоми и показав всем уже знакомые нам достопримечательности этого курорта, поздно вечером мы сели на электропоезд и поехали в столицу Грузии. Электричка до Тбилиси шла часов шесть-семь, практически всю ночь. Было довольно холодно, но некоторые сиденья оказались с подогревом. Рано утром приехали в Тбилиси. До этого я никогда не бывал здесь.,. Сдали лыжи и вещи в камеру хранения и, разбившись на группы, пошли гулять по древней грузинской столице. Накануне прошел сильный снегопад, и улицы города были покрыты мокрым снегом, который быстро таял на довольно теплом солнце. Массу радости этот снег принес тбилисским мальчишкам. Когда мы поднимались на фуникулере на гору Сталина, как в то время именовалась святая гора Мтацминда, целая рота местной шпаны, человек пятнадцать, поджидавшая вагончик, обсыпала нас снежками. Снега в вагоне не было, и ответить агрессорам нам было нечем. Посмотрев на город сверху, пошли пешком вниз. Зашли на могилу Грибоедова, посмотрели старый город, хорошо сохранивший свой облик и уклад жизни. Сходили к серным баням, но зайти в них не решились. На проспекте Руставели забрели в подвальчик закусочной «Кавказ», где съели по нескольку фантастически вкусных хачапури, а потом запивали их не менее вкусными фруктовыми водами «Логидзе» в другом подвале напротив. После однообразия лагерной кормежки это был настоящий праздник души и желудка. Спустили все имевшиеся деньги и отяжелевшие поплелись на вокзал. Обратную дорогу я почти не запомнил. Помню только, что все время хотелось есть, а денег не было даже на чай с сахаром. К счастью, мы ехали в общем вагоне, а под нашими с Левой верхними полками разместились какие-то сердобольные пассажиры, которые немного подкармливали нас по дороге. В Москве я отдал Леве последний найденный в кармане пятачок на метро, а сам пошел пешком домой. Хорошо, что жил в пяти минутах хода от Курского вокзала!

После возвращения из Бакуриани я стал регулярно ходить на тренировки к Юму. Мне нравилось, как он проводил занятия, нравился и он сам, и ребята, члены секции. В будни мы занимались на Воробьевых горах, а по воскресеньям Юм заказывал автобус и все ехали в Турист на Шуколовскую гору. Я очень сдружился с «преферансистами» Юрой Клюевым, Аликом Ширяевым, Кириллом Симоновым и его Людадой, не говоря уже о Леве Виноградове. Вскоре к нашей компании присоединился Валерий Пшежецкий, который перевелся на химфак МГУ из Института тонкой химической технологии имени Менделеева, из так называемой «Менделавочки». Валерка оказался моим соседом. Он жил в доме рядом с моей бывшей школой в переулке Аркадия Гайдара, бывшем и теперешнем Большом Казенном. Он окончил нашу 330-ю школу на год раньше меня, но в школе мы знакомы не были. Теперь я сошелся с ним ближе, и не только с ним, но и с его родителями: интеллигентным, хотя и немного занудливым отцом Самуилом Яковлевичем, профессором-химиком, и мамой – Любовью Александровной, Любаной, в молодости хорошей спортсменкой, от которой Валерка унаследовал любовь к спорту и активному образу жизни. Придя в секцию зеленым новичком в толстых штанах навыпуск и на деревянных «мукачах» (очень плохих отечественных лыжах Мукачевского завода), Валерка буквально за два-три сезона вырос в сильного перворазрядника, неоднократного чемпиона университета по слалому, несколько раз обыгрывавшего самого Кузю. К спорту у него, бесспорно, были способности. Валерка прекрасно играл в теннис, хорошо плавал и вообще был разносторонним спортсменом и большим жизнелюбом.

Наша теплая компания, как правило,