Век Людовика XIV. История европейской цивилизации во времена Паскаля, Мольера, Кромвеля, Мильтона, Петра Великого, Ньютона и Спинозы: 1648—1715 гг. - Уильям Джеймс Дюрант

Все рассказы о галантности, удовольствиях и развлечениях должны быть под статьей [датированы] шоколадного дома Уайта; поэзия - под статьей кофейни Уилла; обучение - под названием "Гречанка"; иностранные и внутренние новости вы будете получать из кофейни Сент-Джеймса; а все остальное, что я буду предлагать по любому вопросу, будет датироваться из моей собственной квартиры.

Это была продуманная схема: она вызывала интерес у завсегдатаев кофейни, черпала новости и темы из обсуждений, которые там велись, и позволяла Стилу высказывать свои взгляды без перерыва и споров. Так, в номере 25 (7 июня 1709 года) он рассказал о получении письма "от молодой леди... в котором она сетует на несчастье... своего любовника, недавно раненного на дуэли"; и далее он показал абсурдность обычая, по которому оскорбленный джентльмен должен пригласить обидчика добавить убийство к оскорблению; ведь что означает вызов, кроме как:

"Сэр, ваше необычное поведение прошлой ночью и вольность, которую вы позволили себе со мной, заставляют меня сегодня утром передать вам это, чтобы сказать, что, поскольку вы - невоспитанный щенок, я встречу вас в Гайд-парке через час. . . . Я хочу, чтобы вы пришли с пистолетом в руке. ...и попытались бы прострелить мне голову, чтобы научить вас хорошим манерам".

Здесь звучал голос среднего класса, смеявшегося над аристократией; и именно средний класс заполнял кофейни.

В дальнейших очерках Стил высмеивал аристократическую роскошь, экспрессивные выражения, жеманство, украшения и одежду. Он умолял женщин одеваться просто и избегать украшений: "Скопление бриллиантов на груди не может добавить красоты прекрасной груди из слоновой кости, которая ее поддерживает". 68 Его нежность к женщинам соперничала с его любовью к алкоголю. Он настаивал на том, что они обладают умом, а также фактурой, но больше всего он превозносил их скромность и чистоту - качества, не признанные в комедии Реставрации. Об одной женщине он сказал, что "любить ее было либеральным образованием", что Теккерей считал "самым лучшим комплиментом женщине, который, возможно, когда-либо был предложен". 69 Стил с умилением описывал радости семейной жизни, приятный топот детских ножек, благодарность мужа к стареющей жене:

Каждый день она доставляет мне удовольствие, превосходящее то, что я познал, обладая ее красотой, когда был в расцвете сил. Каждый миг ее жизни приносит мне новые примеры ее благосклонности к моим наклонностям и ее благоразумия в отношении моей судьбы. Ее лицо кажется мне гораздо красивее, чем тогда, когда я впервые увидел его; нет ни одной черты, которую я не мог бы отследить с того самого момента, когда она была вызвана беспокойством о моем благополучии и интересах. . . . Любовь к жене настолько выше праздной страсти, которую обычно называют этим именем, насколько громкий смех шутов уступает элегантному веселью джентльменов". 70

Когда Стил писал эти строки, он был дважды женат. Его письма ко второй жене - образцы преданности, хотя вскоре в них появляются оправдания, что он не пришел домой к ужину. Ему не удалось стать хорошим буржуа, которого он считал образцом жизни. Он слишком много пил, слишком много тратил, слишком много брал в долг. Он ходил по боковым улицам, чтобы избежать друзей, которые одолжили ему денег; он скрывался, чтобы ускользнуть от кредиторов; в конце концов его посадили в тюрьму за долги. Читатели The Tatler противопоставляли его проповеди и практику. Джон Деннис опубликовал нелицеприятную сатиру на настроения Стила. Подписчики отпали, и 2 января 1711 года "Татлер" прекратил свое существование. Его место в истории английской литературы сохраняется, ведь на его страницах начала выражаться новая мораль, короткий рассказ принял современную форму, а Аддисон развил - как в "Зрителе" он доведет до совершенства - современное эссе.

Эддисон и Стил, родившиеся в 1672 году, были друзьями еще со времен совместного обучения в школе Чартерхаус. Отец Джозефа был англиканским священником, , который сделал ему прививку благочестия, противостоящую всем инфекциям Реставрации. В Оксфорде его знания латыни принесли ему стипендию. В двадцать два года его таланты настолько впечатлили Галифакса, что граф убедил главу Магдаленского колледжа перевести юношу из министерства на службу правительству. "Меня называют врагом Церкви, - говорил Галифакс, - но я никогда не причиню ей другого вреда, кроме как уберегу от нее мистера Аддисона". 71 Поскольку вундеркинд в латыни был лишен французского языка, а знание французского требовалось от дипломатов, Галифакс добился для него ежегодной пенсии в триста фунтов, чтобы финансировать пребывание на континенте. В течение двух лет Аддисон неторопливо бродил по Франции, Италии и Швейцарии.

Пока он находился в Женеве, воцарение Анны сместило его друзей с поста и лишило его пенсии. Ограничившись собственными скудными доходами, он устроился воспитателем к молодому английскому путешественнику и вместе с ним объехал Швейцарию, Германию и Соединенные Провинции. Покончив с этим занятием, он вернулся в Лондон (1703) и некоторое время жил в благородной бедности. Но он был магнитом для удачи. Когда Мальборо выиграл битву при Бленхейме (13 августа 1704 года), Годольфин, лорд-казначей, искал человека, который мог бы отпраздновать победу в стихах. Галифакс порекомендовал Аддисона; ученый откликнулся звучной поэмой "Кампания"; она была опубликована в тот самый день, когда Мальборо с триумфом въехал в столицу, и ее успех помог примирить Англию с продолжением войны. Это был наивысший поэтический полет Эддисона, которому Джордж Вашингтон отдал предпочтение перед всеми остальными стихотворениями. Прослушайте знаменитые строки:

Но, о моя Муза! Какие числа ты найдешь

Под пение яростных войск в битве?

Кажется, я слышу бурные звуки барабана.

Крики победителя и предсмертные стоны сбивают с толку;

Грозные пушечные залпы разрывают небо,

И грянет гром битвы.

Именно тогда была доказана могучая душа великого Мальборо,

То, что в шоке от зарядки хозяева не шелохнулись,

Среди смятения, ужаса и отчаяния,

Осмотрел все страшные сцены войны:

В спокойных размышлениях осмотрел поле смерти,

Теряющим сознание эскадронам была послана своевременная помощь,

Вдохновил отбитые батальоны вступить в бой,

И подсказал сомнительной битве, где бушевать.

И когда ангел, по божественному повелению,

С нарастающими бурями сотрясает виновную землю.

(Такие, как в недавние времена, когда по бледной Британии проходили),

Спокойно и безмятежно он управляет яростным взрывом;

И, довольный, приказал Всевышнему исполнить приказ,

Скачет в вихре и управляет бурей.

Эта последняя строчка и ангельское уподобление благополучно вернули Аддисона на государственное жалованье, где он оставался в течение следующих десяти лет. В 1705 году он был назначен апелляционным комиссаром, заменив Джона Локка; в 1706 году -