Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

чяда своя, и всю землю Рускую крести от конца до конца…"[2086]. Как видим, понятию весь дом свой соответствует вся земля Руская, причем — в территориальном смысле ("от конца до конца")[2087]. Возможно, "дом свой" калька со Св. Писания ("дом Давидов" и т. п.).

Кроме того, Руская земля может употребляться Иаковом в значении руские люди[2088]. Состоит Руская земля из городов и сел[2089].

В отличие от Илариона, Иаков Мних называет Владимира по русски — князем[2090]. Понятия царь и каган он не применяет (речь идет лишь о том, что Владимир подражал царям святым Давиду, Иезекии, Иосии и Великому Константину[2091]).

Как и Иларион, главной функцией князя Иаков считал сакральную защиту Русской земли. Так, всепредвидящий Господь, просветил сердце князю Владимиру принять святое крещение. Князь, после снисхождения на него Божественной Благодати, крестился сам с семьей и крестил "всю землю Рускую…". Тем самым он "свободи всяку душу, мужескъ полъ и женескъ, святого ради крещения" "и всю землю Рускую исторже изъ устъ диаволъ"[2092]. Владимир, таким образом, — "апостолъ въ князехъ", который "всю землю Рускую приведъ къ Богу святымъ крещениемъ, и научи люди кланятися Богу…"[2093]. Именно через него все люди на Руси познали Господа[2094]. Показательно, что, с одной стороны, Господь просветил сердце Владимира, а с другой — князь всю Русскую землю привел к Богу, научил людей кланяться Господу, и через него люди познали Бога. К этому можно добавить, что князь же капища раскопал и идолов сокрушил, и "всю землю Рускую и грады вся украси святыми церквами"[2095]. Более того, "бысть князь Володимеръ аки уста Божия и человекы изъ лести диаволя къ Богу приведе"[2096]. Таким образом, руками князя сокрушалось идолослужение и утверждалось служение Господу. Князь, подобно устам Божьим, победил прельщение дьявольское.

Главный залог успеха князя, согласно Иакову, — боголюбие, добрые дела и исполнение Божественных заповедей[2097]. Благодаря этому, "благодать Божия просвещаше сердце" Владимира "и рука Господня помогаше ему, и побежаше вся врага своя, и бояхутся его вси. Идеже идяше, одолеваше…"[2098], а "…вся страны бояхуся его и дары ему приношаху"[2099] и др. С помощью Господа Владимир стал и киевским (а следовательно — общерусским) князем: "И Богъ поможе ему, и седее въ Киеве на месте отца своего Святослава и деда своего Игоря"[2100].

За этими рассуждениями Иакова явственно просматривается и другая важная функция князя — оборона своей земли и устрашение ее врагов.

Иаков подчеркивает две линии родства и две, проистекающих из них, сущности Владимира: как князь, он внук Игоря, сын Святослава[2101], а как христианин — внук Ольги[2102]. Иаков Мних в большей степени, по сравнению с Иларионом, противопоставляет Владимира-язычника, Владимиру-христианину. Для последнего Иаков не жалеет эпитетов: благоверный[2103], христолюбивый[2104], блаженый[2105] и триблаженный, гостеприимный ("страннолюбче")[2106], "апостолъ въ князехъ"[2107] и даже — божественный[2108]. Более того, Иаков Мних уверен в святости князя, и пытается убедить сомневающихся в том, что судить о святости следует не по чудесам, а по делам[2109]. Владимир же подражал святым царям Давиду, Иезекии, Иосии и Великому Константину, как и они, послужил "Богу всимъ сердцемъ и всею душею"[2110]. Кроме того, он поревновал "святых мужей делу и житию их", подражая Аврааму, Иакову, Моисею, Давиду, Константину Великому[2111]. Но князь наш не только подражатель чужим благодеяниям, у него есть свои, присущие ему в первую очередь, добродетельные дела: "боле же всего бяше милостыню творя князь Володимеръ"[2112].

Владимир-язычник уподоблен животному, скотине, живущей во зле[2113]. Крестившись, Владимир искренне раскаялся в содеянном, "и послужи Богу добрыми делы своими и милостынею"[2114].

Показательно, что в эпитетах, адресованных Владимиру, у Иакова Мниха, в отличие от Илариона, не отражены собственно административные, правительственные качества князя.

Иаков Мних, помимо обобщенного люди[2115], выделяет три социальных слоя, представителей которых князь Владимир угощал на церковные праздники: духовенство (митрополит, епископы, монахи, попы), нищие и убогие, бояре и мужи княжеские. При этом князь по положению соотносился с последней группой[2116]. Показательно, что у Иакова мы видим неклассическое использование бинарных оппозиций. Фактически, у него триада. Если же следовать логике и социальному статусу указанных групп, то можно выделить следующие оппозиции; духовенство — миряне; а среди мирян, оппозицию нищие и убогие — князь, бояре и мужи княжеские.

В рассматриваемой схеме, как видим, не нашлось места основной массе свободного населения. Вряд ли можно усматривать в этом указание на то, что основная масса свободного населения Древней Руси — это и есть нищие и убогие[2117]. Скорее всего, перед нами три социальных слоя, которые находились на княжеском содержании: дружина, духовенство, нищие и убогие. В отношении дружины и духовенства эти обязанности очевидны. На содержание духовенства уже при Владимире стали оформляться фиксированные, гарантированные князем (и, в его лице, государством) статьи (по-крайней мере, в виде "десятины" и передачи части судебных полномочий). В отношении нищих и убогих, казалось бы, о фиксированных нормах говорить не приходится… И, тем не менее, какие-то меры для стабильного обеспечения нуждающихся, по крайней мере в Киеве, видимо, князем предпринимались. Намеки на это содержатся в летописном рассказе об обеспечении нуждающихся всем необходимым, в параллельном ему сообщении Иакова и, наконец, в следующем пассаже "Памяти и похвалы…": "И церковь созда камену во имя пресвятыя Богородица, прибежище и спасение душамъ вернымъ, и десятину ей дасть, темъ попы набдети и сироты, и вдовица и нищая"[2118]. Следовательно, десятина давалась Владимиром не только для содержания храма и духовенства, но и для помощи социально необеспеченным группам свободного люда?

Трудно сказать, какой социальный слой подразумевался Иаковом Мнихом под боярами. До начала XII в., как уже отмечалось, это был книжный термин, не связанный с конкретной социальной группой, являвшийся эквивалентным понятию вельможа, знатный[2119]. Однако, "Память и похвала…" была написана на хронологическом пограничье… Все же, думается, что Иаков использует бояре в смысле знать, вельможи. В пользу этого свидетельствует разграничение понятий боярин — княжеский муж[2120] (т. е., дружинник?). Таким образом, как представляется, в рассматриваемом тексте соединены разнородные, но взаимосвязанные, обязанности князя: содержать дружину (мужи), советоваться со знатью (бояре), содержать и уважать духовенство, помогать нищим и убогим.

Среди социально незащищенного люда, нуждавшегося в княжеской поддержке и получавшей ее, Иаков, наряду с убогими и нищими,