Халатная жизнь - Зоя Борисовна Богуславская

не обвиняют в убийстве только на основании того, что кто-то где-то что-то слышал! Как вы должны были реагировать? Вы либо должны были сказать: «Что вы себе позволяете?», либо дать ему пощечину, либо вызвать на дуэль! А вы говорите, что у вас есть алиби… Вы сами поставили себя в положение преступника, который оправдывается, вместо того чтобы возмутиться самому предположению!

На что он очень спокойно и внимательно глядя на меня после паузы сказал:

– Да, ты права. Надо было говорить иначе.

Действительно, любой телезритель у экрана понимал, что человек ранга, положения Березовского никогда сам не будет стрелять, брать в руки топор или делать что-то подобное. И никакие его алиби не нужны.

А Борис Абрамович, похоже, этого не понимал. Или не брал в расчет?

Попав в изгнание, Березовский резко изменился, с моей точки зрения. Он совершал абсолютно абсурдные поступки. Например, мог выйти с каким-нибудь плакатом к посольству России. Я ему говорила: «Как вы можете такие глупости делать?! Как вы можете, при масштабе вашей личности, при масштабе ваших дел, стоять где-то с каким-то плакатиком? Вы же унижаете себя, роняете!»

Он понимал, что в моих словах не злорадство, а горечь, забота о его репутации. И всегда печально соглашался, кивал: «Да, да…» А потом повторял ту же глупость.

У Андрея есть стихотворение «Лето олигарха» 2003 года:

Опаловый «Линкольн».

Полмира огуляв,

скажите: вам легко ль,

опальный олигарх? <…>

Господь нахулиганил?

Все имиджи сворованы.

Но кто вы – «черный ангел»?

Иль белая ворона?

Над Темзой день потух.

Шевелит мирозданье

печальный Демон, дух

изгнанья.

Надежда или смерть?

Преддверие греха?

Рубаю Божью снедь

я, олигарх стиха.

Внутреннее ощущение власти в какой-то своей сфере, в культуре, которую он очень любил, хотя не сильно в ней понимал, тоже его безусловная черта. Любое деяние, информация о том, что есть польза, делало его счастливым. А поскольку он фонтанировал идеями и проектами, чтобы каждый день, условно говоря, танцевать на всех площадках, ускорять темп жизни, то все, вместе взятое, делало его к концу дня человеком, довольным собой, действительностью.

Известный банкир Петр Авен говорил о нем: «Я не знаю более счастливого человека, чем Березовский. Он, быть может, единственный в моей жизни абсолютно счастливый человек, который никогда не рассматривает какие-то другие варианты, кроме того, что жизнь – это подаренное счастье».

Движущим посылом было действие, успешность, то, что он называл экспансией, вкладывая в это слово свой смысл. Даже плохо относящиеся к нему люди из высоких сфер власти или бизнеса (премьер-министр Виктор Черномырдин, банкир Альфред Кох) говорили, что этот человек не может существовать без проектов, без их осуществления, что в нем сидит мотор позитивной деятельности. Именно позитивной, а не отрицательной. Хотя потом, во время суда с Романом Абрамовичем в Лондоне, всплыл огромный пласт их деятельности в других сферах: нарушение законов, коррупция, «крышевание», «откаты», отношения «по понятиям», сделки «по понятиям» не только в бизнесе, но и в политике.

Говорили, что ББ никогда никому ничего не прощал, был очень злопамятен и мстителен. Может быть, так и было. Я исхожу исключительно из своего опыта и общения с ним только в одной плоскости. Но в то же время знаю, была свидетелем, как он человека, которого считал не просто врагом, но вообще объективно подлецом, приближал к себе, помогал ему. Я называю это небрезгливостью Березовского. Или у него, как мне кажется, не было памяти на зло, причиненное ему. Притом что он не забывал людей, он помнил, о чем с ними говорил, что они ему говорили.

А уж политические противники – совсем другая область. Я, человек глубоко неполитического склада, мировоззрения, всегда удивлялась, например, тому, что главы государств, вчера еще противостоявшие, становятся союзниками. То есть это какие-то другие отношения, в которых нет места эмоциям, чувствам, совершенно другие законы. Установилось, что политика – искусство возможного. А по мнению Бориса Березовского, искусство невозможного, которое преодолевают. Тем более в бизнесе… ББ всегда говорил, что все можно купить, только важна цена, и нет человека, которого нельзя купить.

Я ему всегда горячо возражала. Говорила: попробуйте купить Бориса Гребенщикова, чтобы он написал, условно, песню во славу вождя. Или – Михаила Жванецкого. Есть люди, которые не могут переступить через себя ни за какие деньги и блага, потому что репутация дороже. Репутация – это социум, круг людей, которые отвернутся от тебя, будут считать нерукопожатным. И даже если не отвернутся. Все равно есть внутреннее чувство, самосознание. Вспомним Бориса Слуцкого… Он голосовал за исключение Бориса Пастернака из Союза писателей не из страха, не из стремления выслужиться, а был как коммунист и фронтовик искренне убежден, что так надо. Практически все, кто на том заседании клеймили Пастернака, забыли об этом, а Борис Слуцкий всю жизнь мучился…

Для Березовского эти материи не имели, на мой взгляд, значения.

Но это вовсе не значит, что он был беспринципный, вовсе нет. Через много лет после того, как фонд «Триумф» стал общеизвестен в мире искусства, литературы, Березовский создал фонд «Триумф-наука». С такой же премией – 50 тысяч долларов. Они меня часто приглашали выступить, с председателем жюри Юрием Алексеевичем Рыжовым у нас сложились самые дружеские отношения еще в те времена, когда он был послом России во Франции. Он помогал фестивалям «Триумфа» в Париже.

В нашем жюри Борис Абрамович не состоял, а в жюри «Триумф-наука» – да, поскольку был и членом-корреспондентом Российской академии наук.

И вдруг – весть. Одним из кандидатов на премию «Триумф-наука-2010» выдвинут Евгений Максимович Примаков. Он ведь известен не только как бывший директор Службы внешней разведки, бывший премьер-министр России, а был и есть крупный ученый, востоковед. Но здесь интрига в том, что Примаков и Березовский – политические враги. У них, как писала пресса, не сложились отношения еще в те времена, когда Примаков был премьер-министром, а Березовский исполнительным секретарем СНГ. Но на уровень открытой войны они перешли в 1999–2000 годах, когда Примаков стал кандидатом в президенты, а в паре с ним был Лужков – кандидат в будущие премьер-министры.

Это была кровавая борьба без крови. О ней уже после смерти Бориса Абрамовича «Московская правда» писала: «Борис Березовский первым понял, что такое ТВ в неспокойные времена… И в конце 1994 года стал хозяином Первого канала, названного ОРТ – Общественное российское телевидение». ОРТ обеспечило победу Ельцина на президентских выборах 1996 года, когда его рейтинг был 6–9 процентов. Фаворитом считался председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов. В 1999–2000 годах,